«Бриллиант в оправе песков», «Невеста пустыни» — так путешественники окрестили когда-то этот античный город. По-арамейски он называется Тадмор, а древние греки дали ему имя Пальмира. Сегодня руины Пальмиры признаны памятником Всемирного наследия, и ее судьба стала предметом дискуссий. Не так давно лучшие из ее храмов были разрушены боевиками ИГИЛ. Будет ли древний город восстановлен?

Пока вопрос остается без ответа, но уже завершена цифровая модель современного состояния Пальмиры. Этим летом она была передана в ЮНЕСКО, а сейчас доступна каждому на сайте Института истории материальной культуры Российской академии наук. О том, как и для чего эта модель создавалась, рассказывает руководитель проекта «Пальмира 3D», заместитель директора ИИМК РАН Наталья Соловьева.

— Сотрудники Института истории материальной культуры Российской академии наук восприняли взрывы главных объектов Пальмиры так, будто уничтожено было что-то свое, родное. И, когда в марте 2016 года Пальмира была освобождена, я написала письмо министру обороны России с просьбой о помощи в организации археологической экспедиции (любые поездки в Сирию тогда согласовывали именно с Министерством обороны — ситуацию с боевыми действиями знали только они).

Нам дали разрешение, но нужно было дождаться конца разминирования (а заминирована Пальмира была очень серьезно). Когда я рассказываю о нашей поездке, обязательно вспоминаю о том, что при разминировании не просто не погибли люди, но и не пострадал ни один объект. Был дан приказ не взрывать мины на территории памятника, все их вынесли за пределы города. Это дорогого стоит.

— Вы стали первыми археологами, посетившими Пальмиру после ее освобождения?

— Первую поездку нам согласовали в сентябре 2016 года. Но еще до нашей экспедиции, сразу после разминирования в Пальмиру была отправлена группа российских экспертов, в число которых входил Михаил Борисович Пиотровский. Они осмотрели памятник, оценили степень разрушений и пришли к такому же выводу, что и мы, — необходимо создать трехмерную ландшафтно-архитектурную модель Пальмиры.

— Как долго вы пробыли тогда в Пальмире?

— В самой Пальмире мы провели трое суток. Это была очень небольшая команда — всего три человека, сотрудники нашего института и Государственного Эрмитажа. Жили мы прямо на военной базе. Военные нас кормили, возили, сопровождали, обеспечивали нашу безопасность. И хотя нас приняли очень хорошо, мы понимали, что нужно отработать быстро.

С вечера мы составляли полетное задание для беспилотного летательного аппарата, который нам предоставили наши постоянные партнеры, группа компаний ГЕОСКАН. Утром выезжали на место. Военные топографы вели съемку с воздуха, а мы обходили все объекты пешком, проводили наземную съемку, потом возвращались на базу и обрабатывали полученные данные…

За три дня мы успели отснять всю территорию древнего города. Было сделано несколько облетов, причем съемка велась с разной высоты, поскольку разная высота дает разную точность. Мы получили более 55 000 аэрофотоснимков высокого разрешения, общая площадь съемки составила 20 квадратных километров. Первая рабочая версия 3D-модели Пальмиры была готова уже в 2018 году.

— В 2019-м вы еще раз побывали в Пальмире…

— Да, нам понадобилась еще одна экспедиция. Во-первых, потому что почти сразу после нашего отъезд,а в октябре 2016 года, Пальмира была снова захвачена. И, к сожалению, боевики успели взорвать еще несколько объектов — необходимо было зафиксировать новые разрушения.

Во-вторых, в процессе работы над созданием 3D-модели стало понятно, что нужна детализация отдельных объектов. В-третьих, мы познакомились с архитектором Максимом Атаянцем, который по собственной инициативе занимался созданием трехмерной модели храма Бэла, ему тоже нужно было слетать в Пальмиру для проведения съемок. Мы объединили усилия — он и его сотрудник вошли в состав нашей второй экспедиции, которая состоялась в конце сентября — начале октября 2019 года.

— Какие памятники пострадали больше всего?

— Во-первых, конечно, храм Бэла. После взрыва от него остался практически один портал, но, по счастью, уцелело довольно много крупных фрагментов.

Уничтожен храм Баалшамина, хотя ему повезло больше — очень много крупных деталей после взрыва просто осели рядом. Если международным сообществом будет принято решение, храм Баалшамина можно восстановить.

Разрушен один из главных символов Пальмиры — Триумфальная арка (петербуржцам она особенно хорошо знакома, потому что именно ею вдохновлялся Карл Росси, когда строил арку Главного штаба).

Сильно пострадали некрополи Пальмиры, колонна Зенобии, Лагерь Диоклетиана, крепость Фахр-Ад-Дина, погребальные башни. Кроме того, на территории памятника обнаружены многочисленные ямы грабительских раскопок и окопы.

И, конечно, одна из главных бед — разрушен археологический музей. Благодаря усилиям его директора, которого потом казнили боевики, сотрудники музея успели упаковать и вывезти более 80 процентов экспонатов (они временно хранятся в Национальном музее Дамаска). Но все, что осталось внутри: экспонаты, витрины, оборудование — все было разбито. Пострадало и само здание, которое нужно отремонтировать в первую очередь, чтобы, когда станет спокойно, появится электричество, будут восстановлены дороги и здания, вернувшиеся жители современного Тадмора могли работать, а туристы — вновь посещать Пальмиру.

— Для чего нужна и чем уникальна созданная вашей командой 3D-модель?

— К тому моменту, когда мы приняли решение о создании 3D-модели современного состояния Пальмиры, в институте уже имелся опыт 3D-моделирования, но речь шла об отдельных объектах и раскопах не очень большой площади. Замахнуться на модель площадью 20 квадратных километров — этого до нас не делал никто. Французская компания построила 3D-модели храма Бэла, храма Баалшамина, Триумфальной арки, но они использовали старые фотографии и чертежи. А мы создали модель современного состояния города — не просто архитектурных памятников, но еще и поверхности всей территории древнего города с некрополями. Этим она отличается от всех когда-либо сделанных моделей.

Зачем мы ее сделали? С одной стороны, это безусловный, доказательный документ варварских действий боевиков. Оспорить его невозможно, модель дает реальную объективную картину. На ней очень четко видны все разрушения, все грабительские раскопки.

Но главное – научные результаты. Получены высокоточные трехмерные модели местности и архитектурных объектов. Созданы детальные ортофотопланы – цифровые изображения, пространственное разрешение которых значительно выше, чем у спутниковых снимков. Уже сейчас без выезда на памятник специалисты-реставраторы, используя детально выполненную аэрофотосъемку, могут приступить к планированию восстановительных работ.

— На основе 3D-модели вы создаете геоинформационную систему. Что это такое?

— Это универсальная база данных, которую мы постоянно дополняем. Архив электронной документации, собрание всего, что известно о Пальмире — история города с момента его возникновения до наших дней, чертежи, фотографии, научные статьи, отчеты археологов и реставраторов.

Наша геоинформационная система станет основой для дальнейших научных исследований древней Пальмиры и важным инструментом для подготовки реставрационных работ. Созданные нами трехмерные архитектурные модели позволят реставраторам провести необходимые обмеры разрушенных памятников удаленно, не выезжая в поле, и еще перед началом реальных восстановительных работ построить трехмерные виртуальные реконструкции.

Кроме того, мы создали демонстрационные 3D-модели для создания научно-популярных видеороликов, размещения в открытом доступе, популяризации.

— Планирует ли мировое сообщество восстановление Пальмиры?

— В декабре прошлого года в Санкт-Петербурге прошел День Пальмиры, организованный Государственным Эрмитажем, Институтом истории материальной культуры Российской академии наук и Архитектурной мастерской Максима Атаянца под эгидой Российской комиссии по делам ЮНЕСКО.

Мы обсуждали, можно и нужно ли восстанавливать памятники Пальмиры. Я не реставратор и не музейщик и могу судить только с точки зрения археолога. Главным авторитетом в этой области для меня является Михаил Борисович Пиотровский, признанный мировой эксперт. Он считает, что сейчас основное внимание необходимо уделить восстановлению музея. А все, что касается архитектурных объектов, должно обсуждаться мировым сообществом под эгидой ЮНЕСКО.

Мы знаем, что команда российских специалистов, так называемая Ассоциация камня, хочет восстановить Триумфальную арку. Благое дело, но отнестись к нему нужно с особой скрупулезностью. Сначала должен быть создан экспертный совет (уже сформирован его списочный состав, от России — несколько специалистов). Дальше необходимо будет собрать архивные данные, провести натурные обследования, археологические и технические. Если экспертный совет сочтет результаты достаточно полными, начнется работа над проектом воссоздания… Это может происходить только так, только поэтапно.

— Как сейчас выглядит Пальмира?

— В 2016 году мы видели разрушенный город Тадмор: взорванные дома, разбитые, заваленные обломками зданий дороги; воды и электричества нет, и среди всей этой ужасающей картины войны нам встретились лишь несколько человек гражданских и одна собака. В 2019 году Тадмор уже начал потихоньку оживать: появились люди, семьи стали приводить в порядок жилища, открылись лавочки. И хотя до возвращения к прежней жизни еще далеко, появилась надежда, что город возродится.

А что касается развалин древнего города… Несмотря ни на что, они производят сильнейшее впечатление. Ну, например, античных колоннад в Европе сохранилось очень много, но Via Magnum в Пальмире — особенная. Может быть, потому, что в ее облике сплелись традиции Востока и Запада, может быть, потому, что мы все с детства знаем Триумфальную арку Пальмиры. Или это игра света? Дело в том, что известняк, из которого построена Пальмира, на восходе солнца — розовый, а на закате — золотой. Утром вы приходите в розовый, с каким-то волшебным светом город, днем ищете спасения от палящего солнца в тени почти белых руин, а если задержитесь до вечера, то встретите прохладу среди золотых колонн, по-прежнему, несмотря на все беды, величественной Пальмиры…