Юрий КОВАЛЕНКО, Париж

17.05.2018

19 мая во Франции завершится Международный Каннский кинофестиваль. А ровно шестьдесят лет назад фильм Михаила Калатозова «Летят журавли» завоевал «Золотую пальмовую ветвь». Трудно сказать, как сложилась бы судьба этой ленты, если бы на съемках не побывал Клод Лелуш. Он сразу оценил великое произведение и предложил дирекции Канн включить картину в конкурсную программу смотра. Корреспондент «Культуры» встретился со знаменитым режиссером в парижской штаб-квартире его компании «Фильм 13».

культура: В какой мере российское кино определило Вашу творческую судьбу?
Лелуш: Действительно, я многим обязан фильму «Летят журавли», который до сих пор пересматриваю. Восхищаюсь операторской и актерскими работами, помню едва ли не каждый его кадр. Именно этот шедевр подвиг меня заняться режиссурой.

До встречи с Калатозовым пробовал себя как оператор кинохроники. Но, побывав на «Мосфильме», сказал себе: «Я решил стать режиссером». Тогда же понял, что камера — главное действующее лицо любого фильма, от которого зависит его успех. Поэтому постановщик должен, прежде всего, быть первоклассным оператором.

культура: Как прошел Ваш кинодебют в Москве в 1957 году на Всемирном фестивале молодежи и студентов?
Лелуш: Я готовил документальный фильм о советской столице. Тогда иностранцу работать в СССР без специального разрешения было невозможно. Спрятав портативную камеру под куртку, я снимал «из-под полы» даже в Мавзолее Ленина и Сталина.

культура: Как известно, Владимир Ильич считал кино важнейшим из искусств. Он был прав?
Лелуш: Несомненно. Самое массовое из искусств часто называют десятой музой, но оно всеобъемлющее, охватывает и литературу, и театр, и живопись, и музыку.

культура: Весь мир — театр, говорил Шекспир, в нем женщины, мужчины — все актеры...
Лелуш: Доживи великий драматург до наших дней, он сказал бы это про кино. При этом, на мой вкус, глаза — лучшая в мире камера. Во время нашей беседы, вы «снимаете» меня, а я — вас. Монтажом занимается наша память, которая убирает все лишнее. Для меня жизнь — величайший в мире сценарист, именно вместе с ней я сделал все картины. Я прожил столько лет, сколько снял лент. Поэтому когда интересуются моим возрастом, отвечаю — «46» — по числу моих фильмов.

культура: Ваше творческое кредо остается неизменным?
Лелуш: Я по-прежнему не более чем репортер, наблюдающий за тем, что происходит вокруг. Увлечен этим грандиозным спектаклем и пытаюсь воспроизвести его на пленке. Мои герои — надломленные мужчины и женщины, которых сильно потрепала жизнь... Обожаю спорт. Удивительная метафора нашего существования: старт, дистанция и финиш. По этому принципу выстроены все мои картины.

культура: Что Вы в первую очередь цените в актерах?
Лелуш: Спонтанность. Она лучше всего передает наши чувства, ближе к правде. Часто слова лгут, а глаза — нет. Беседуя с человеком, я больше верю его взгляду, а не тому, что он говорит.

культура: Как изменилась в последние годы профессия режиссера?
Лелуш: Как никогда, исключительную роль играют новейшие технологии и социальные сети. Миллиарды жителей нашей планеты стали кинематографистами. Они снимают на мобильные телефоны все, что происходит в мире. Появились даже фестивали такого кино... Новую ленту я решил снять на смартфон — самую легкую в мире камеру, о которой мечтал всю жизнь.

культура: Вы утверждаете, что умным людям предпочитаете глупцов. Шутите?
Лелуш: Нет, от них меньше устаешь. Они всем довольны, в том числе и собой, ничего не боятся. Именно с ними получаются самые смешные комедии. Напротив, умники чаще всего несут негативный заряд. Постоянно ворчат, что все кругом плохо.

культура: Говорят, Вы фаталист. Верите в случай?
Лелуш: Люблю неожиданности — разумеется, приятные. Прелесть нашего бытия, как в фильмах Хичкока, во многом заключается в саспенсе, в неизвестности. Жизнь — увлекательная игра, в которой мы следуем инстинкту. Она подобна рулетке — никогда не знаешь, на что надо ставить, как фишка ляжет. Далеко не всегда можно оказаться в выигрыше. Однако кто не рискует, тот, как правило, скучает.

культура: В конечном итоге все мы проигрываем. Смерть Вас не пугает?
Лелуш: Мы приговорены, но не знаем, что нас ждет на том свете. Никто оттуда не вернулся, чтобы пожаловаться на свою участь. А может быть, там все не так страшно? Ну а если вдруг существует переселение душ, то я не против в следующей жизни быть снова Клодом Лелушем.

культура: Можно ли считать Ваше кино «гимном женщине»?
Лелуш: Конечно. Всегда предпочитал иметь дело не с мужчинами, а с женщинами, которым всем обязан. Они самое совершенное творение Господа Бога: красивые, умные, храбрые, щедрые, великодушные. К тому же им нравятся мои фильмы, они понимают их. Когда снимаешь красивую женщину, трудно в нее не влюбиться.

Они неподражаемы, когда влюблены. Но не прощают нам ошибок и глупостей. К сожалению, у них слишком хорошая память.

культура: Ваш любимый жанр в кино?
Лелуш: Я их смешиваю, потому что жизнь — это шутка, к которой надо относиться всерьез. В результате у меня получается мелодрама, которая заставляет и плакать, и смеяться. Слезы очищают и бывают важнее радости. Мне хочется, чтобы мои ленты были забавой, отдыхом, веселой переменкой между скучными уроками. Я обожаю жизнь во всех ее ипостасях. Она и страна чудес, и гонка с препятствиями. К сожалению, мир меняется. Раньше люди плакали и смеялись. Сегодня хнычут и зубоскалят.

культура: У Вас охотно снимались звезды — от Лино Вентуры, Жан-Поля Бельмондо и Анни Жирардо до Патрисии Каас и Жана Дюжардена. С ними работать труднее, чем с простыми смертными?
Лелуш: Звезды более требовательны — знают себе цену, порой действуют на нервы, но часто не без причины. Мне нравится приглашать в фильм и звезд, и неизвестных актеров. Когда публика любит кого-нибудь, то с радостью ждет с ним новой встречи, как со старым приятелем. Звезды по-прежнему остаются зеркалом Франции. В разные времена ее «лицом» были Габен, Бардо, Бельмондо, Депардье. Сегодня наследником Бельмондо вижу Жана Дюжардена.

культура: Для Вас образ важнее слова?
Лелуш: Мэтры «Новой волны» — Трюффо, Годар и другие — шли от литературы, а для меня слово как бы вторично. В «Мужчине и женщине» главное — изображение, а не то, что говорят герои. Но в кино можно все использовать — и слово, и молчание. Повторюсь: для понимания персонажа очень важны его глаза. Поэтому я все-таки предпочитаю кинематограф театру, где зритель не видит актерского взгляда.

культура: Почти шестьдесят лет назад Вы создали компанию «Фильм 13», в которой выстроили собственную вертикаль власти. С тех пор Вы одновременно режиссер, продюсер, сценарист, монтажер. Зачем Вы все забрали в свои руки?
Лелуш: Чтобы выиграть время. Переговоры с продюсерами, дистрибьюторами, агентами и прочими отнимают много сил. Если бы я всем не занимался сам, мне бы не удалось выпустить так много фильмов.

культура: Говорят, что на съемках Вы управляете процессом железной рукой в бархатной перчатке.
Лелуш: Во время работы под моим началом находится целая армия. Я вернее достигаю целей, когда глажу всех по шерстке, кажусь милым и обходительным. Однако порой вынужден принимать позу диктатора. Если нервничаю, то один, в своем углу. Когда выплескиваешь при всех чувства, теряешь власть и доверие команды.

культура: Если не ошибаюсь, Вы не большой поклонник так называемого авторского кино?
Лелуш: Напротив, люблю авторское, но не снобистское и претенциозное. Важно, чтобы картина была понятна самому широкому зрителю. Для меня поход в кино равен посещению храма. Поэтому не люблю телесериалы, которые лениво смотрят дома на диване, жуя и разговаривая.

культура: Разве кинофестивали вроде Каннского, Венецианского или Берлинского не предназначены главным образом для эстетской публики?
Лелуш: Они очень важны для популяризации кинематографа. Это лучшая реклама. Начиная с главного приза в 1966 году в Канне за «Мужчину и женщину», я получал награды почти на всех фестивалях мира. Не говоря уже об «Оскарах» и «Золотом глобусе». Без них никто бы меня не знал. Сегодня говорят, что во Франции выходит слишком много фильмов. Не думаю. Из ежегодной продукции в двести лент остается десяток, за которые не стыдно.

культура: Что заставило Вас в свое время отказаться от приглашения в Голливуд?
Лелуш: Я не раб заокеанских продюсеров, меня нельзя купить ни за какие деньги. Голливуд хотел, чтобы я выпускал его продукцию, а во Франции у меня есть возможность делать собственное кино. Я поклонник американского кино Вуди Аллена или Мартина Скорсезе, но не блокбастеров, от которых меня тошнит.

культура: Почему считаете число 13 магическим?
Лелуш: Не знаю. Даже не пытаюсь разгадывать эту чудесную загадку. Но давно заметил, что, как только в моей жизни появляется число 13, все складывается удачно. Но с фортуной нужно обращаться бережно и ласково, иначе она может взбрыкнуть и не оправдать надежд.

культура: «Баловень судьбы» с Жан-Полем Бельмондо — один из лучших Ваших фильмов. Себя причисляете к счастливчикам?
Лелуш: Еще как. Мне удалось реализовать почти все мои мечты. Но для этого я всегда больше всех работал. До сих пор встаю в пять утра. Когда вокруг никого нет, солнце поднимается только для тебя. Если долго спишь, то все расхватают другие, и тебе ничего не достается.

культура: Чем Вам так созвучно творчество Франсиса Лея, который сочинил музыку для тридцати Ваших фильмов?
Лелуш: Мы с ним настроены на одну волну. Он мой двойник, альтер эго. Франсис пишет музыку так же, как я снимаю кино. Замечательно работал я и с Мишелем Леграном, но всегда возвращался к Лею.

культура: От пяти женщин у Вас семь детей. Каждый из них нашел себя в кинематографе?
Лелуш: Все они, так или иначе, связаны с кино, театром, телевидением, рекламой. Не могу сказать, что был хорошим отцом. Больше занимался своими фильмами, чем детьми. Теперь они выросли, а я превратился в хорошего деда.

культура: В Вашем офисе висят рисунки Эйзенштейна, выполненные им во время работы над «Иваном Грозным». Вы его поклонник?
Лелуш: Мне их подарили на «Мосфильме», когда я ездил в Советский Союз на презентацию фильма «Мужчина и женщина». Эйзенштейн, разумеется, гений, которого я очень ценю, но для меня он слишком умен. Предпочитаю Калатозова. Его герои мне ближе и понятнее. Так или иначе, советские мастера внесли исключительный вклад в кинематографическое «письмо».

культура: Вы пока не собираетесь сказать свое последнее слово в кино?
Лелуш: Никогда не был так увлечен новыми проектами, как сейчас. У меня их несколько. Остановлюсь, когда почувствую, что сделал свой лучший фильм. Пока этого не произойдет, продолжу поиск. Хотел бы чаще бывать в России. Быть может, даже снять там свою последнюю картину. Иными словами, начать и закончить свой творческий путь в вашей стране. Я вообще обожаю русских. Чувствую к ним особую душевную близость. Они живут скорее сердцем, чем умом. Может быть, в другой жизни я был русским?