Александр МАТУСЕВИЧ

15.04.2014

Музыкальная программа нынешней «Золотой маски» оказалась весьма насыщенной, поэтому борьба среди номинантов вышла нешуточная, а выбор членам жюри предстоит не из легких. Правда, на фестивальных показах так и не появился один из важных претендентов — мариинский «Левша», единственная на этот раз продукция театра Валерия Гергиева. Однако прочие десять спектаклей отражают довольно любопытную картину российской оперной жизни.

В негласном соревновании между двумя столицами Москва на сей раз вполне заслуженно вырвалась вперед, ибо в прошлом сезоне здесь было создано немало интересного. Традиционный участник «Маски» — Мариинка, которая многие годы была фаворитом фестиваля и фигурировала в максимальном числе номинаций, уступила первенство Михайловскому театру. Провинция, к сожалению, представлена весьма скромно; в число претендентов на награду попали всего два уральских спектакля, хотя, безусловно, достойных постановок по России было значительно больше.

Наиболее неоднозначная ситуация складывается в категории «лучший дирижер» — из семи номинантов по крайней мере пятеро показали очень яркие работы. Михаэль Гюттлер продемонстрировал глубокое понимание русской музыки в екатеринбургском «Борисе Годунове», стилистически верен романтическому бельканто оказался Энрике Маццола в габтовской «Сомнамбуле». Неожиданно состоятелен в россиниевском репертуаре Феликс Коробов («Итальянка в Алжире» Музтеатра имени Станиславского и Немировича-Данченко), не пережал с аутентичными играми Теодор Курентзис (пермская «Свадьба Фигаро»), глубиной интерпретации сложнейшего опуса порадовал Ян Латам-Кёниг («Тристан и Изольда» в «Новой опере»). Отдать предпочтение кому-то одному непросто, гораздо легче назвать главное разочарование фестивального проката: от признанного знатока Вагнера Василия Петренко («Летучий голландец» Михайловского театра) ожидали гораздо большего.

С номинацией «лучший режиссер» картина куда более прозрачна. Лидерство между собой поделили Михаил Кисляров («Холстомер» в Театре Покровского) и Евгений Писарев («Итальянка в Алжире»). Оба режиссера оказались наиболее адекватны тому музыкальному материалу, за который взялись, и сумели представить его и интересно, и уважительно по отношению к партитуре. Однако, учитывая вечную симпатию «Маски» к театральным новшествам и радикализму, куда больше шансов на премию имеет Андрий Жолдак, чей эпатирующий «Евгений Онегин» (Михайловский театр) буквально расколол российское оперное пространство на два непримиримых лагеря. Невнятными оказались работы Василия Бархатова («Летучий голландец») и Филиппа Химмельмана («Свадьба Фигаро»). Александр Титель («Борис Годунов») действовал в рамках порядком утомивших клише — такой спектакль мог показаться откровением, скажем, в 1989 году, но не сегодня.

Среди дам наиболее интересны, пожалуй, Клаудиа Итен (Изольда в «Тристане и Изольде»), Анна Касьян (Сюзанна в «Свадьбе Фигаро»), Елена Максимова (Изабелла в «Итальянке в Алжире») и Алина Яровая (Дитя в габтовской версии оперы Равеля) — все четыре хороши и как актрисы, и как певицы. Оценивая по тем же критериям кавалеров, можно назвать очевидных фаворитов: Андрей Бондаренко (Граф Альмавива в «Свадьбе Фигаро»), Алексей Морозов (Холстомер в одноименной опере Кобекина) и Алексей Тихомиров (Борис Годунов). Колин Ли (Эльвино в «Сомнамбуле») и Максим Миронов (Линдор в «Итальянке») поражали вокальным совершенством и стилистической органичностью, но актерски их работы трудно назвать выдающимися.

Если просуммировать номинации по очкам, то основная конкурентная интрига за звание «лучшего спектакля в опере» должна развернуться между пермской «Свадьбой Фигаро» и московской «Итальянкой в Алжире». Однако известно, что у «Маски» на этот счет свои соображения и лучшим режиссером может быть признан вовсе не автор лучшего спектакля. Фестивальному руководству не раз указывали на сей парадокс, но оно упорно продолжает придерживаться принципа «всем сестрам — по серьгам».

На композиторский конкурс, который хоть и касается всего музыкального театра, на сей раз вынесены только оперные произведения. По форме наиболее новаторским выглядит «Франциск» Сергея Невского (Большой театр, «Опергруппа»). Однако, если оставаться на территории оперного жанра, не отклоняясь во всевозможные модификации перформансов и хэппенингов, то наиболее цельные и глубокие партитуры создали два российских мэтра — Родион Щедрин («Левша») и Владимир Кобекин («Холстомер»). Выбирать из них лучшего — дело практически безнадежное.