Художественный руководитель Мастерской Петра Фоменко Евгений Каменькович поставил видеоспектакль по Zoom-пьесе «Выбрать троих» лауреата «Золотой маски», драматурга Дмитрия Данилова. Автор, знакомый театралам по пьесам «Сережа очень тупой» и «Человек из Подольска», написал историю на злобу дня, где семье из пяти человек необходимо выбрать только трех близких людей, с которыми по новым правилам можно будет общаться вживую. «Культура» побеседовала с драматургом о театре в новой реальности и замкнутости как новой форме существования.

— Дмитрий, все мы знаем жанры: комедия, трагедия, драма... Что это за новый жанр такой — Zoom-пьеса?

— Все очень просто. Есть такой сервис — Zoom. В нем можно общаться, как и в знакомом всем нам Skype, один на один, а можно устраивать видеоконференции с большим количеством человек. Участники появляются на экране компьютера или гаджета в небольших окошечках, видят друг друга, разговаривают. Zoom-пьеса — не какой-то новый жанр, а история о том, как семья, сидя на карантине, устраивает в этой программе семейный совет. Сам видеоспектакль сделан по тому же принципу: зрители видят на экране эти пять окошек с героями и наблюдают за их общением.

— Вы, если можно так выразиться, вдохновились периодом самоизоляции и написали об этом пьесу специально для театра?

— Нет, немного другая история. Драматург Евгения Алексеева организовала фестиваль читок мини-пьес Corona Drama. Тема работ — коронавирус, карантин и все, что с этим связано. Максимальный объем — 15 страниц. Евгения написала мне письмо, мол, Дмитрий, мы организуем фестиваль и будем рады, если вы что-нибудь напишете. Я сначала скептически отнесся к идее. Знаете, есть такой авторский снобизм: я на злобу дня ничего не делаю, думаю только о вечном. Но в какой-то момент у меня появился в голове сюжет, и я подумал, а почему бы мне не пойти против своих правил? Сел и написал мини-пьесу на 12 страниц. 

Организаторы отбирали лучшие работы и устраивали актерские читки в режиме онлайн. Моя работа прошла отбор, мы ее прочитали с режиссером Талгатом Баталовым в рамках фестиваля. Художественный руководитель Мастерской Петра Фоменко Евгений Каменькович нашел эту пьесу на сайте конкурса, позвонил мне, попросил прислать. Материал ему понравился. Уже для театра я расширил текст в два раза. Режиссер взялся ее ставить и сделал это в какие-то рекордные сроки. 5 мая была премьера — конечно, не на сцене, а онлайн. Запись выложена в свободный доступ, можете посмотреть ее на сайте театра. 

— По поводу «думать только о вечном»…

— Это я так, с иронией сказал.

— Понимаю. И все же многие художественные руководители театров, режиссеры старшего поколения считают, что такие онлайн-проекты на злобу дня нивелируют высокое значение театра и напоминают профанацию. Как вы воспринимаете всю эту театральную онлайн-активность?

— У меня на это дело взгляд двоякий. С одной стороны, я считаю, что новые формы — это всегда хорошо и интересно. Нас сейчас сама жизнь заставляет осваивать новую театральную форму. Такой вот спектакль онлайн, Zoom-трансляции и даже Zoom-сериалы. И это здорово, потому что любое расширение пространства, любое расширение палитры инструментов идет во благо искусству. Считаю, что такая форма совершенно не лишает возможности актеров и режиссеров сделать что-то серьезное. Так же как мы знаем, что можно на прекрасной, высокотехнологичной сцене сделать какую-нибудь никому не нужную банальность.

С другой стороны, нужно понимать, что вся эта ситуация нанесла театру очень серьезный удар. Многие из них, особенно частные, просто не выдержат этой «паузы». Некоторые, предполагаю, перестанут существовать. Другие понесут серьезный финансовый ущерб. Многие зрители элементарно отвыкнут ходить в театр или будут еще очень долго бояться перешагнуть его порог даже после того, как ситуация изменится и снимут все ограничения. Думаю, что актеры не разучатся играть, а режиссеры — ставить, но финансовые потери, а также общий упадок духа будет сильнейшим. Понятно, что все сейчас унывают, по театральному сообществу разлилась депрессия.

— Могу ошибаться, но драматурги и писатели по природе своей интроверты. Для них этот период, наоборот, самая прекрасная пора для плодотворной работы. Как вы переживаете самоизоляцию?

— Конечно же, плохо. Понимаете, устроить себе некое уединение всегда можно на добровольной основе. Если тебе нужно как-то закрыться от мира и сосредоточиться на работе, то можно понизить интенсивность контактов, уехать в тихое место. Мы же оказались в этой ситуации практически насильно. И потом, какими бы писатели и драматурги ни были интровертами, кстати, далеко не все они таковы, но деньги-то нужны. У драматургов доходы упали до нуля. Спектакли по новым пьесам не ставят, авторские отчисления или так называемые роялти по понятным причинам не выплачиваются.

Все мои знакомые драматурги пребывают в грустном настроении. Конечно, даже в самые лучшие времена мало кто из драматургов жил только на одни доходы от театров. Многие так или иначе занимаются преподаванием. Кто-то пишет для различных изданий. В общем, каждый выкручивается как может.

— В аннотации к спектаклю есть ваша фраза:«Мне было интересно подумать о том, насколько нам действительно необходимо так называемое общение в реале». Мы и раньше все больше стремились к дистанционным контактам. По вашим ощущениям, вся эта ситуация еще больше усугубит желание людей дистанцироваться друг от друга или, наоборот, сблизит?

— Думаю, эта ситуация приведет к еще большей разобщенности. Скажу странные слова, но я не вижу в этом особой трагедии. По моим ощущениям, человечество уже давно движется к минимизации физического общения. Людям по-настоящему нужно общаться в реале только со считанными единицами самых близких, тех, кого мы любим, о ком заботимся. Для всего остального вполне достаточно виртуального общения.

У меня, допустим, нет потребности постоянного живого общения. Да, есть семья, мама, близкие друзья, по которым я скучаю, и когда все это закончится, буду очень рад с ними встретиться. Все остальные вопросы решаются дистанционно. Более того, такие контакты тоже могут быть очень эмоционально заряжены. Так что, думаю, это в целом такой общий вектор человечества: физические контакты останутся, но их будет все меньше и меньше.

Я даже думаю, что будет много людей, которые после карантина не захотят выходить из домов. Они привыкнут жить в своих четырех стенах, где все понятно и спокойно. Не нужно испытывать всех этих стрессов, связанных с транспортом, поездками, коммуникацией с огромным количеством людей. И это тоже нормально. Не думаю, что это трагедия. Просто естественный ход развития нашей цивилизации.

— Как считаете, когда завершится карантин, такие пьесы можно будет перенести на сцену?

— Думаю, такую пьесу можно поставить и на обычной сцене, почему бы и нет. Это исключительно вопрос художника и режиссера. Надеюсь, со временем зрители увидят на отечественных подмостках и эту историю.

— Пьеса о карантине есть, теперь, может, и за роман?

— Пока таких идей нет. Подозреваю, что мы находимся в начале этой ситуации и нам нужно запастись большим терпением. Думаю, не стоит ждать прежней жизни. Все будет по-другому. Нужно подождать, посмотреть, как станут развиваться события. Так что роман я еще никакой не задумал, но посмотрим.

— По-другому — это как?

— Я не футуролог. Просто я понимаю, вернее, чувствую, что прежней нашей жизни пришел конец. Когда в России в 1917 году произошла революция, то все в корне изменилось. Старой жизни, которая была, не стало. Так же и сейчас — будет какая-то новая жизнь. Пройдут годы, и, может быть, даже нам понравится то, что мы увидим. А может, наоборот, очень будем скучать по прежней. Но я буду очень рад ошибиться. Может быть, через год все восстановится, и мы будем жить как прежде. Дай Бог! Лавры предсказателя мне не нужны.