Елена ФЕДОРЕНКО

13.02.2014

Интерес к Большому театру возрастает в геометрической прогрессии. Каждый шаг руководства рассматривается словно под лупой. Свежая новость — стремительная чистка репертуара. О том, что стоит за ревизией афиши, «Культура» расспросила генерального директора Большого — Владимира Урина.

культура: Мы встречались накануне открытия сезона, и тогда Вы сказали, что только входите в курс дела. Теперь, похоже, перешли к действиям. Недавно объявили, что будете ревизовать репертуар. По какому принципу?
Урин: Скажу сразу — не я буду это делать. Никаких решений по ревизии репертуара я, как генеральный директор, принимать не собираюсь, не согласовав их с музыкальным руководителем и худруком балета. Афишу подписывает не гендиректор, а они. Так что мы будем советоваться. Я познакомился со многими спектаклями текущего репертуара, и мне очевидно, что далеко не все из них идут на должном музыкальном уровне. К сожалению. Я не касаюсь вопроса художественного решения той или иной постановки, даже идей, что в ней заложены. На сегодняшний день в формировании репертуара меня волнует музыкальный уровень. И здесь серьезные проблемы: ряд спектаклей устарел, с точки зрения музыкального качества их проведения и исполнительского уровня. В каждом отдельном случае мы должны ответить на вопрос: возможно ли спектакль капитально отремонтировать? 

культура: Как будете осуществлять ремонт? 
Урин: Вводить новых исполнителей — там, где это необходимо, нового дирижера, чтобы изменить музыкальное звучание. Мы с Туганом Сохиевым (новый главный дирижер — музыкальный руководитель ГАБТ. — «Культура»), естественно, не собираемся рубить сплеча. В тех же случаях, когда ремонт требует слишком серьезных усилий, наверное, есть смысл сделать новую версию произведения. 

культура: Известно, что из афиши исчезнет опера Верди «Набукко». Какие постановки ждет та же участь?
Урин: Не хотел бы сейчас их называть по причинам этического порядка — они связаны с теми, кто стоит за пультом и участвует в спектаклях. Решение принято только по «Набукко», судьба остальных на сегодня не определена, идут обсуждения, пока это внутреннее дело театра. Поверьте, все вопросы непростые, зависят они от сбалансированности репертуара. Какие-то названия попросту не хочется убирать из афиши из-за их необходимости в производственной жизни. Или потому, что в репертуаре нет, допустим, больше спектаклей какого-то композитора-классика. Да и надо же обеспечить показ 400 с лишним спектаклей в сезон. 

Каждый спектакль — отдельная история. Например, я был недавно на «Евгении Онегине» Дмитрия Чернякова, попал на очень качественный состав — музыкально спектакль шел на уровне, достойном Большого театра. Можно соглашаться с трактовкой или нет, спектакль спорный, но музыкально он был абсолютно обеспечен профессионалами. Тем не менее сам режиссер ставит вопрос о новом составе, говорит, что с момента премьеры прошли годы, и пора вводить новых исполнителей. Мы договорились, что в ноябре 2015-го сделаем возобновление «Евгения Онегина» с новым составом. Я думал даже на год приостановить его показы. После просмотра мнение изменилось. 

культура: Вот что значит слухи... Упорно говорят, что Вы будете истреблять спектакли Серебренникова и Чернякова. 
Урин: Даже знаю, откуда эти слухи рождаются и чем они продиктованы. Определенными интересами определенных людей, стремящихся доказать: пришел Урин, и теперь консервативный подход к репертуару обеспечен. Мне позвонил взволнованный Кирилл Серебренников с репликой: «Правда, что «Золотого петушка» сняли?» Я был удивлен — ничего подобного у меня и в мыслях не было. Другое дело, что ушел Василий Серафимович Синайский, и пора проверить спектакль по музыкальной части. 

А с Серебренниковым мы обсуждаем идею нового балета. Режиссер работает с хореографом Юрием Посоховым и композитором. 

культура: Имя композитора тайна? 
Урин: Илья Демуцкий — питерец, талантливый и молодой, пишущий серьезную, глубокую музыку. 

культура: Чистка репертуара касается только оперы?
Урин: Частично и балета, но в меньшей степени. Сегодня балет накопил огромное количество спектаклей — столько мы не в состоянии прокатывать. Каждый сезон будем определять названия для показа, остальные придется на какое-то время «консервировать». Держать в активе столько балетов не нужно. И с точки зрения профессиональной, это плохо. Всякий раз приходится вспоминать текст после больших перерывов между представлениями. Страдает качество. Я бы хотел вернуться к нормальному репертуарному театру — такому, где спектакли шли бы по одному-два раза в месяц. 

культура: Зрительский интерес к тому или иному спектаклю будет играть роль в чистке репертуара?
Урин: Конечно, но не столь значительную. В Большом театре — 98% заполняемости зрительного зала. Проблем нет. Просто на одни спектакли билеты распродаются сразу, а на другие их можно купить и в день спектакля. 

культура: Новость о том, что в Большом появились сторублевые «стоячие» билеты, моими коллегами была преподнесена как чрезвычайно важная. Это действительно новшество?
Урин: Никакого новшества нет. Сегодня есть билеты по сто рублей — на самые неудобные места, с которых больше половины сцены не видно. У людей, покупающих билет с местом, совсем другие ожидания. Мне кажется, честнее по отношению к зрителям сказать, что у них места «стоячие», а не писать на билетах «неудобные места» (публика все равно не понимает, что за этим кроется). «Неудобные» места следует снять, чтобы зрители, пусть и стоя, получили хороший обзор. Позади, конечно, можно поставить банкетку. Меняется не ценовая составляющая, а принцип взаимоотношений со зрителями. 

культура: Речь идет о двух сценах? На Новой с боковых мест ярусов тоже не видна большая часть сцены.
Урин: Говорю только об исторической сцене. До Новой пока черед не дошел. 

культура: Правда ли, что Туган Сохиев до сентября в театре не появится, лишь заглянет, когда прилетит на пару дней?
Урин: Это глупости. 20 февраля он прилетает, и у нас определен достаточно плотный график его приездов ежемесячно, он будет присутствовать на премьерах «Царской невесты» и «Так поступают все». А в июне-июле Туган уже приступит к репетициям. Мы договаривались, что те контракты, которые у Тугана подписаны, он должен исполнять, чтобы никаких скандалов, связанных с его назначением в Большой театр, не было. Как только у него возникают какие-то «окна» в расписании, он тут же приезжает, мы каждый день общаемся, обсуждаем все вопросы и по телефону, и по интернету. 

культура: Почему Вы выбрали именно его? 
Урин: Здесь сошлись несколько факторов. Я не скрывал, что разговаривал с разными дирижерами, Вы же понимаете, что дирижерский институт не такой большой, все люди занятые. Учитывал их ангажированность на ближайшие три года, заинтересованность в театральной работе и насколько мы совпадаем в понимании театра. Конечно, советовался с профессионалами и с ключевыми фигурами внутри театра. Сохиев очень перспективный дирижер, хотя на Западе его имя звучит пока громче, чем в России. 

культура: У Вас есть личные впечатления о нем как о музыканте? 
Урин: Да, и хорошие. Слышал его неоднократно — в Мариинском театре, с оркестром Капитолия Тулузы. С Лондонским филармоническим оркестром он замечательно исполнял Вторую симфонию Малера. 

культура: С музыкантами оркестра новый руководитель уже встречался?
Урин: Нет, но встреча состоится скоро, в феврале. 

культура: Музыканты — люди острые на язык. Их реакция до Вас доходит?
Урин: Безусловно. Всякое назначение вызывает разные эмоции. Есть сомнения? Конечно. Но неприятия нет. 

культура: Вы, человек, всегда работающий в команде, оказавшись в чужом коллективе, сказали, что из Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко, который возглавляли почти два десятилетия, никого переманивать в Большой не будете. Не изменили позиции? Да и сложилась ли здесь команда?
Урин: Думаю, пока не сложилась. Полгода — слишком маленький срок. Тем не менее я плодотворно работаю со многими в Большом театре, и, надеюсь, команда сложится. Что касается Театра имени Станиславского и Немировича-Данченко, то я действительно ни одного сотрудника оттуда не взял и на сегодня не собираюсь. Часто слова, сказанные тобой, СМИ понимают буквально. Я говорил, что не буду приглашать никого из тех, чье отсутствие повредило бы Музтеатру. Это принципиальный вопрос для меня. Но жизнь есть жизнь, и никогда не говори «никогда». Нормальный процесс: какие-то люди из моей прежней команды могут оказаться ненужными, и я не исключаю, что кто-то, исчерпавший себя в том театре, в будущем придет сюда. Но это точно будет согласовано с Музтеатром. Я не собираюсь разрушать дело, на которое потрачены 18 лет жизни. 

культура: В Большом театре было яркое начинание — Мастерские молодых хореографов. Планируете вернуться к ним? Кто будет этим заниматься?
Урин: Вы сами ответили на вопрос. Конечно, надо вернуть. Но для этого необходимы люди, заинтересованные в этом так, как были заинтересованы Алексей Ратманский и Юрий Бурлака. Сегодня таких не вижу.

культура: Сергей Филин ходит на работу? Как у него со здоровьем?
Урин: Со здоровьем более-менее нормально. Он работает достаточно активно. Сейчас я его отпустил на несколько дней в Сочи, на Олимпиаду. 

культура: Изменения в балетном худсовете тоже преподносятся как революционные…
Урин: И опять преувеличение. Это рабочий вопрос, но поскольку внимание к Большому театру особое, то обсуждается все, причем часто на уровне: «Почему Урин повернул голову направо, а не налево?» Инициатива расширить худсовет шла от Сергея Юрьевича Филина. Он пришел и сказал: «Мне кажется, пришло время в худсовет ввести всех педагогов театра, а не только тех, кто занимается с солистами». Он попросил меня возглавить совет, а себя и Бориса Борисовича Акимова, как опытного педагога и человека, имеющего руководящий опыт, предложил в качестве заместителей. Мне идея понравилась. Поверьте, мы ничего не изменили в положении о худсовете, подписанном Анатолием Иксановым. 29 января худсовет впервые собрался, и у нас вышел конструктивный разговор о текущей работе. Следующая встреча пройдет в марте, мы будем говорить о планах на следующий сезон. А дальше у худсовета колоссальная работа по просмотру артистов в труппу театра. Теперь в этой процедуре будут принимать участие не несколько избранных педагогов, а 20 с лишним человек — весь состав худсовета. И выбор того или иного артиста станет консолидированным мнением большинства. 

культура: Теперь о том, «в какую сторону повернул голову Урин». Как Вам живется под этим прессингом? Пришла в ужас, когда на вечере памяти Екатерины Максимовой во время выступления израильской пары с номером вовсе не бессмысленным в зале раздался отчетливый крик: «Позор Урину!» Вы-то тут при чем? 
Урин: Отнесся спокойно. Вы как специалист знаете, что я никакого отношения к этому вечеру не имею, кроме одного-единственного — невероятного уважения к памяти Екатерины Сергеевны. Но в сознании людей именно директор отвечает за все, что происходит в театре. Ничего страшного в этом не вижу. Вся художественная сторона была на Владимире Васильеве — я ни во что не вмешивался принципиально, формирование программы было его правом. 

культура: Все-таки Вы приступили к действиям, не так ли? Помимо тех, о которых мы говорили, есть еще непродленный контракт с советником Сергея Филина Дилярой Тимергазиной, уход Василия Синайского… 
Урин: Синайский сам подал заявление — в середине сезона, за две недели до премьеры. Вопрос с Дилярой не связан с ее личностью. Просто вернулся Сергей Филин, заведующей труппой стала Галина Степаненко. Решение было принято для того, чтобы не допустить троевластия и не дублировать должностные обязанности. Нормальное упорядочение системы управления — не более того. Понимая особое внимание к Большому театру, вынужден, к сожалению, любой свой шаг комментировать и проводить пресс-конференции, которых очень опасаюсь, потому что появляются неточные цитаты и странные выводы. Жаль, что на это уходит много времени. Но что делать? Такая должность.