Юрий КОВАЛЕНКО, Париж

23.03.2016

Всемирно известный немецкий режиссер Петер Штайн ставит на сцене парижского Théâtre de l’Oeuvre пьесу английского драматурга Сэмюэла Беккета «Последняя лента Крэппа». Перед премьерой мэтр дал блиц-интервью корреспонденту «Культуры» во Франции. 

культура: На протяжении многих лет Вы работали в России. Каковы Ваши воспоминания о русском театре? Каким спектаклем больше всего гордитесь? 
Штайн: Я люблю русских актеров, для них играть на сцене — все равно, что священнодействовать. Их отличает исключительно высокая эмоциональность. Самый памятный спектакль — «Орестея» Эсхила, поставлен мною в 1994 году на сцене Театра Российской армии. В вашей стране моя главная проблема в том, что я не знаю русского языка. Порой возникают еще и различные организационные трудности. Мешает избыток бюрократии. 

культура: Считается, что русские ходят в театр, как в храм...
Штайн: Так оно и есть. Именно это мне больше всего и нравится. 

культура: Каково предназначение театра сегодня? Искать ответы на вопросы бытия или просто развлекать публику? 
Штайн: На протяжении всей своей истории искусство говорит об извечных проблемах, которые стоят перед человеком: от появления на свет до смерти. 

культура: Насколько я понимаю, для Вас важен не столько успех, сколько возможность показать зрителю великое произведение?
Штайн: Успех всегда заставляет меня сомневаться. Он эфемерен, легковесен и порождает тщеславие. 

культура: Некоторые критики утверждают, что главную роль на подмостках играет режиссер, тогда как актеры не более чем марионетки в его руках. 
Штайн: Я так не считаю. Для меня главное лицо на сцене — это, конечно же, актер. 

культура: Но разве посредственный артист не может замечательно сыграть в постановке великого мастера?
Штайн: В театре все мы «посредственности». Однако необходимо стремиться к тому, чтобы добиваться от всех максимума возможного. 

культура: Бывает ли, что актеры не согласны с Вашим видением спектакля или ролей?
Штайн: Разумеется. Но мы делаем все, чтобы в конце концов найти общий подход.

культура: Вы известны своей приверженностью  системе Станиславского. Для Вас она остается краеугольным камнем лицедейства? 
Штайн: Она необходима для организации всего творческого процесса, особенно это касается репетиций. 

культура: Почему Шекспир, Мольер или Чехов сегодня значительно больше востребованы, нежели современные авторы? 
Штайн: Великих драматургов не случайно называют классиками: они не утрачивают своей актуальности.

культура: Режиссеры не перестают обращаться к произведениям Чехова. Неужели в них до сих пор кроется что-то неразгаданное?
Штайн: В их поразительной популярности нет никакой тайны. Успех объясняется тем, что Чехов заново изобрел театр ХХ столетия. 

культура: Надо ли, на Ваш взгляд, «осовременивать» классику, предлагать свое «прочтение», которое частенько не имеет ничего общего с оригиналом?
Штайн: Классику следует ставить так, чтобы сегодняшняя публика смогла понять и оценить замысел автора, его намерения. 

культура: В начале нынешнего года Ваша постановка пушкинского «Бориса Годунова» в московском театре «Et Cetera» с огромным успехом была показана в Колумбии. Вы всегда подчеркиваете свою особую связь с Пушкиным...
Штайн: Его творчество, ум, проницательность, ирония, язык — все это превращает Пушкина в гения, причем не только российского, но и мирового масштаба. 

культура: Незадолго до Вас свою «трактовку» «Бориса Годунова» предложил в «Ленкоме» скандально известный режиссер Константин Богомолов. Вы видели это действо? Что бы сказал Александр Сергеевич?
Штайн: Это спектакль Богомолова, а не Пушкин. 

культура: Вам интереснее работать в драме или в опере? 
Штайн: Я люблю оба жанра.

культура: Каким Вам представляется их будущее? 
Штайн: Вижу много проблем как для драматического театра, так и для оперы — по той причине, что это очень дорогие виды искусства. 

культура: А как обстоит дело с кино?
Штайн: С ним все иначе. Кино может адаптироваться к современным технологиям. 

культура: Вы давно уже обосновались в Италии, где владеете большими сельскохозяйственными угодьями... 
Штайн: В финансовом плане они меня разоряют, но дают мне нечто гораздо большее.

культура: Что бы Вы хотели еще поставить в России?
Штайн: Пьесу немецкого драматурга Георга Бюхнера «Смерть Дантона». 

Досье «Культуры»

Петер ШТАЙН родился в Берлине 1 октября 1937 года в семье инженера, участвовавшего в строительстве завода в Советском Союзе. Дебют режиссера состоялся в театре «Каммершпиле» (выступив против войны во Вьетнаме, Штайн был вынужден покинуть легендарную мюнхенскую труппу). Начиная с 1970 года, на протяжении 15 лет он возглавлял берлинский театр «Шаубюне», затем работал там в качестве приглашенного режиссера. Среди самых знаменитых постановок — «Дачники» Горького, «Оптимистическая трагедия» Вишневского, чеховские «Три сестры» и «Вишневый сад». Штайна не раз обвиняли в том, что он превратил «Шаубюне» в «рассадник коммунистической идеологии». В рамках ЭКСПО в Ганновере его версия «Фауста» шла в течение двадцати часов. В итальянском Сан-Панкрацио Штайн создал спектакль «Бесы» по мотивам романа Достоевского, а в Рижском театре русской драмы поставил чеховскую «Чайку».

С начала 90-х годов Штайн работал в Москве. В спектакле «Орестея», шедшем на сцене Театра Российской армии, была занята плеяда лучших отечественных артистов. Здесь же Штайн поставил «Гамлета», где заглавную роль исполнил Евгений Миронов. В январе 2015 года в «Et Cetera» состоялась премьера «Бориса Годунова». Режиссер известен также оперными спектаклями, среди которых «Нос» Шостаковича в Опере Цюриха и Римской опере, «Аида» Верди в Московском музыкальном театре имени К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко. Петер Штайн награжден российским орденом Дружбы.