Женский день
25.06.2015
«И был день...» — режиссерский дебют популярной актрисы Маргариты ШУБИНОЙ. Мы побеседовали с автором и подыгравшими ей подругами — Юлией РУТБЕРГ и Еленой ДРОБЫШЕВОЙ.
культура: Режиссер Шубина виртуозно балансирует между артхаусным экспериментом и народной комедией. Вместе с тем актриса Шубина проживает самый трудный день в своей жизни. Кажется, время в Вашем фильме остановилось — на экране царит бесконечное утро, которое, внезапно хлопнув дверью, уходит в ночь.
Шубина: В жизни каждой женщины есть такой судьбоносный день. Моя героиня боится рассказать мужу о беременности, ее соседка не готова рожать, а одна из подруг лишена счастья материнства. В фильме нет вымышленных имен и событий — я собрала непридуманные истории и нанизала их, как бусы, на сюжет своей семейной жизни.
Рутберг: С годами все более заметную роль в судьбе начинают играть причинно-следственные связи, прежде всего — дружеские. Близкие люди становятся частью тебя, как рука или нога. Так я и оказалась одной из «бусинок». Конечно, выстраивая фильм по ассоциациям, Рита рисковала, но ее сумели расслышать и сокуровский оператор Алексей Федоров, и монтажеры Михаил Морсков и Ольга Прошкина, работавшие над картиной два года.
культура: Эксперимент удался. Сбросив продюсерские оковы, актрисы вспомнили о своем призвании и пошли в народ, чтобы быть услышанными и увиденными вне сериальных «кавычек». Елена Валюшкина зажигает ярче, чем в «Горько!» Юлия Рутберг раскрывается в вудиалленовском амплуа. Алена Бабенко создает образ ангельской чистоты и силы. Героиня Елены Дробышевой обезоруживает малолетнего грабителя. Кажется, Вы открыли новую страницу в истории отечественного кино, перформанс «А на самом деле я такая...».
Рутберг: Мы пришли к Рите за кислородом и сработали на нестыдный результат. Этот фильм — роскошь, дающая возможность свободно высказаться о том, что дорого. Жаль, некоторые фееричные эпизоды остались за кадром.
Дробышева: Наше поколение может позволить себе выбирать роли. Прежде всего, мы мамы. Соглашаясь сниматься, думаем о детях, чтобы им не было за нас стыдно, и верим, что в жизни есть правда, на которую необходимо ориентироваться. Как только теряешь личный ориентир, становишься пустым, никому не нужным — даже себе. А если идешь своей дорогой, попадаешь в большое, настоящее кино.
культура: Как нашли деньги на картину?
Шубина: Никак. Снимала на свои. Зарабатывала и снимала.
культура: А как удалось заманить на площадку лауреата «Золотой пальмовой ветви», артхаусного корифея Брюно Дюмона?
Шубина: Изначально в роли пятидесятилетнего «мужчины мечты» я видела Толю Лобоцкого или Сашу Домогарова. Оба согласились сниматься бесплатно, но в нужный момент оказались заняты на других проектах. Отыскала в сети электронный адрес Брюно, пригласила приехать — погулять по Москве и, если захочет, поучаствовать в картине. Он поселился в «Метрополе», прошелся по Арбату, поинтересовался: «Вы знаете, о чем Ваш фильм?» Честно ответила: «Нет!» Он меня расслышал и согласился на роль. Но несколько разминулся с образом, в картину вошел лишь один эпизод с его участием. Подарила Брюно шапку-ушанку, икону — расстались друзьями.
Рутберг: Вообще, звездной болезнью страдают только ничтожества.
Дробышева: Она происходит от беспомощности, когда человек не может для себя сформулировать, кого он любит, что ненавидит, чем восхищается. Люди не понимают, кто они такие, и не желают в этом разбираться. Прячутся за позой. Но рано или поздно каждому придется отвечать за прожитую жизнь. В последнем костюме карманов не будет.
