Евгения КОРОБКОВА

12.01.2017

12 января Рената Литвинова отмечает юбилей. «Ты, Литвинова, птица заморская, хоть с экрана-то нам улыбнись», — просил модный поэт Тимур Кибиров. Увидеть улыбку именинницы обозревателю «Культуры» не удалось. Как «заморская птица», кинодива провела праздники за границей. Но в телефонном интервью не отказала.

Литвинова: Если честно, я больше люблю отмечать не день рождения, а Новый год. Это мой самый счастливый праздник. Хочется бегать по магазинам, прикупать подарки. Помню, и совсем необычный свой Новый год — встретила его в метро. Это случилось еще в юности. Забежала в пустой вагон. Поезд тронулся и вдруг остановился в туннеле. Долго стоял, а ровно в двенадцать загудел. Видимо, так машинисты решили поздравить друг друга. А я сидела в пустом вагоне, в шубке, напомаженная, с шампанским — и в полном отчаянии. Но где-то на третьей минуте этого гудежа испытала ощущение счастья.

культура: Вас не пугает очередная круглая дата?
Литвинова: Никогда не скрывала возраста. Мне кажется, важнейший дар — красиво состариться. Он не всем дается, но, мне кажется, у меня все с этим будет в порядке. Я склонна к усыханию. В старости не потребуется столько внимания уделять своей оболочке. Заведу себе погреб, стану там вино держать, буду ходить, как хочу, есть, что хочу.

культура: Вас называют одной из самых привлекательных женщин, но во всех интервью Вы говорите, что не считаете себя красавицей.
Литвинова: Не считаю. Красоты нет, но есть ракурсы: повернуться так или по-другому. В школе особенно не красилась и до какого-то класса являлась полным альбиносом. У меня была кличка «останкинская башня», или «телебашня», я стеснялась и сутулилась. Теперь говорят, что это фирменная сутулость.

культура: Ну, кто-то же учил Вас стилю, манере держаться, одеваться…
Литвинова: Специально — никто. Одеваться училась по фильмам Феллини, Висконти, Уайлера. У нас во ВГИКе читали лекции по истории кино. В девять утра на них никто не ходил, кроме меня. Я смотрела, как великие режиссеры одевают женщин, и выбрала для себя Антониони. У меня было мало денег, а у Антониони ведь все скромненько, без блесток: черная юбка, белая рубашка. Годится на любые случаи жизни.

культура: Вы окончили ВГИК как сценарист, но стали актрисой, режиссером, телеведущей. Кто Вы сегодня в первую очередь?
Литвинова: Я — автор. Это, наверное, лучшее, что у меня получается.

Я постоянно пишу, хотя писательство — страшно вредная, депрессивная профессия.

культура: Разве Вам не идет быть несколько депрессивной?
Литвинова: Нет, я очень позитивная. В спортивной школе, куда ходила, тренер держал меня только потому, что я его веселила. Конечно, не может абсолютно счастливый человек заниматься творчеством. Но это страдание для меня питательно. Вдохновение возникает, когда душа сострадает, когда она ищет любовь или же когда случается несчастье. Мне нравится превращать в плюсы даже отрицательные моменты.

Ненавижу произведения искусства, после которых хочется пойти и повеситься, однако гениальные творения, даже если они грустны, все равно тебя наполняют, обогащают. Жизнь несправедлива, гадостей на планете больше, но искусство должно восстанавливать мировой баланс добра и зла.

культура: В сентябре прошлого года в прокат вышел фильм «Петербург. Только по любви» с Вашим участием. Какую роль играет любовь в Вашей жизни?
Литвинова: Творческим людям обязательно надо влюбляться. Можно любить и быть преданным одному человеку, но при этом быть влюбленным в другого. Потому что тот, кто не любит — вреден обществу. Вместе с тем я считаю, что как в работе, так и в человеческих отношениях все должно строиться на обмене. У Муратовой я научилась дерзости и бесстрашию. У Земфиры — умению идти против всех и быть правой, не разрешать себя подавлять…

культура: В «Петербурге» Вы выступили и в качестве одного из режиссеров. Какой Вы режиссер?
Литвинова: Очень требовательный к себе и к другим, но очень любящий своих артистов. Если я их беру, то навсегда. Причем это относится исключительно к актерам. Вот, скажем, операторов я люблю менять. Но артисты, как говорил Тарковский, это даже не люди. Они больше, чем люди, или меньше, чем люди. Хорошие слова.

культура: Сегодня много рассуждают о наступлении века дилетантизма…
Литвинова: А мне нравятся дилетанты, которые делают все в первый раз. Когда у тебя свободна голова и нет обязательств нетворческого характера, то отчего бы не дерзнуть — вполне может получиться что-то гениальное.

культура: Говорят, талантам надо помогать, бездарность пробьется сама.
Литвинова: Нет, таланты тоже пробьются. Я не верю в несостоявшихся гениев. Если человек утверждает, что обстоятельства не позволили ему исполнить что-то свое, значит, он не очень-то и хотел. Все желания сбываются, надо лишь волю проявить. А это трудно.

культура: Ваша героиня однажды сказала: «Я бы хотела, чтобы смерть была похожа на тебя, в желтом платье и с бокалом шампанского». Не совсем обычное отношение…
Литвинова: Я не делю людей на мертвых и живых. Я сама будущая мертвая. Меня интересуют переходы: есть ли смысл в жизни, есть ли смысл в смерти. Я очень подробно изучала тему смерти и сделала немало открытий. Символом смерти может быть и бабочка, и змея, и маки. Смерть приходит в разных обличьях: и женщина в черном с косой, и женщина в белом, и мужчина в зеленом фраке. А Феллини говорил, смерть — это блондинка в красной комбинации с черными кружевами. Удивительно.

культура: Красиво, но печально. Не хочется завершать интервью на такой ноте. Скажите лучше, зачем, по-Вашему, мы приходим в этот мир?
Литвинова: Какого-то всеобщего смысла жизни нет. Каждый человек сам себе его назначает. Если, конечно, захочет. Хотят далеко не все. Если говорить обо мне, то я — в поиске. Но считаю, что мотивация к жизни — в любви, в том, чтобы дарить любимому человеку счастье.

Фото на анонсе: Екатерина Чеснокова/РИА Новости