Петр ВЛАСОВ, Главный редактор газеты "Культура", писатель

29.09.2023

Двигаться придется, хотим мы того или нет, потому как страна после известных событий очевидно вышла из состояния равновесия (под равновесием в данном случае я не имею в виду ничего позитивного, скорее наоборот). Очевидно, уже невозможно быть теми, кем мы были до того (опять же, здесь я говорю в целом о стране, как нас воспринимает окружающий мир), но общество весьма туманно осознает, куда же в итоге направляться и что происходит с нами в данный момент, катимся ли мы вниз или, наоборот, карабкаемся вверх, а может быть, просто ходим по кругу. Разобравшись с ценностями, мы сразу обретем своего рода инструмент для ориентации в историческом пространстве.

Так вот, на обсуждении прозвучали две примечательные идеи (по крайней мере именно таким образом я их понял). Первая — ценности для каждого народа есть некая сформировавшаяся данность, спрессованный веками поведенческий архетип, который нельзя менять туда-сюда по собственной прихоти, как одежду. Мы можем или принять их, или отказаться от них (то есть жить вообще без ценностей), с полной невозможностью «обмена» на что-то, заимствованное у соседа. При этом отказ означает отказаться от собственной природы, от врожденных конкурентных преимуществ, то есть придется постоянно плыть против течения или даже плевать против ветра. Собственно, Россия наглядно продемонстрировала это в девяностые, когда безуспешно пыталась прикинуться «нормальной европейской страной», которая «будет чем-то вроде Бельгии».

Отсюда вывод — отказавшись тридцать лет назад от собственных ценностей, Россия до сих пор пребывает в состоянии «ценностного вакуума». Нового набора ценностей мы не обрели, а прежний не вернули, несмотря на тот факт, что сегодня чиновники и пропагандисты неустанно повторяют мантры об «особом пути» и «отдельной цивилизации». Доказательством служит очевидное расхождение красивых деклараций с реальной жизнью. Один из участников дискуссии, доцент философского факультета МГУ Тарас Вархотов привел простой пример, касающийся президентского указа «О сохранении и укреплении традиционных духовно-нравственных ценностей»: «В перечне 17 традиционных духовно-нравственных ценностей фигурирует «крепкая семья». Как это соотнести со статистикой разводов, согласно которой в 2020-х годах 68 процентов браков заканчиваются разводами? Или с демографическими исследованиями, согласно которым 41 процент домохозяйств (которые в 1970-х отождествлялись с семьями) состоят из одного человека и еще 25 — из двух? О какой ценности крепкой семьи можно говорить в такой ситуации?» Уверен, каждый из нас может привести немало подобных примеров.

Другой важный момент, о котором говорил уже сам Валерий Фадеев, — вместе с полным отказом от ценностей произошла и опасная подмена. Мы не «перешли на западные ценности», как нам внушали, а просто-напросто подменили ценности потребностями. Во многом, думаю, фундамент этому был заложен еще в советские времена, когда постоянный дефицит всего чего только можно довел массы людей до состояния вещевого фетишизма. Уже в конце семидесятых с ценностями довольно успешно конкурировал набор «ковер, стенка, жигули, джинсы» и так далее. Мгновенный переход к капитализму довел эту ситуацию до крайности, зацементировал ее. Это, конечно, вовсе не означает, что я или вы не следуем в жизни в первую очередь именно набору ценностей, а не потребностям. Но центр тяжести, вокруг которого выстроено и вращается наше сегодняшнее общество, — это личная потребность и ее всевозможное удовлетворение. Чтобы убедиться в том, достаточно включить вечером телевизор и насладиться рекламой, которой нас потчуют. «Скидка, беги, покупай, трать, занимай, снова покупай!» — подряд, без пауз, с повторами минут пятнадцать. Если смотреть после долгого перерыва, складывается впечатление, что снято для психически больных людей — причем тоже сильно нездоровыми людьми.

Здесь, думаю, будет очень уместна цитата из выступления Валерия Фадеева о пирамиде Маслоу, самом расхожем символе реформ девяностых, с помощью которого нам объясняли, почему «в России все не так». Очень наглядная иллюстрация того, как глубоко укоренилась подмена ценностей на потребности в нашем сознании. «Все мы знаем, что такое пирамида Маслоу. Вообще это пирамида потребностей. Но произошло смешение, и теперь зачастую пирамида Маслоу понимается не как пирамида потребностей, а как пирамида ценностей. Почему? Потому что потребности осязаемы, а ценности ускользают. Легко оступиться, назвать потребности ценностями. Эта теория преподается даже в школе, в курсе обществознания».

Чем же отличаются ценности от потребностей? Тут все довольно просто. Потребности так или иначе мотивированы личной выгодой, ценности ориентированы на выгоду коллективную, более того, нередко означают отказ от личных потребностей. Частные интересы многочисленны и разнонаправленны, без ценностного саморегулирования они всегда усиливают энтропию и резко снижают эффективность. Думаю, именно в сегодняшнем «ценностном вакууме» кроется ответ на вопрос, почему ситуация в противостоянии с Украиной развивается так, а не согласно нашим изначальным ожиданиям.

Здесь мы логично походим к вопросу: как же снова вернуть ценности в активное обращение, сделать их своего рода общественной валютой? Нельзя, конечно же, утверждать, что попытки утвердить ценности с помощью указов и нормативных документов совсем не имеют смысла. Тем не менее любые усилия государства здесь малоэффективны, пока общество лицезрит массовые противоречия между декларируемым и реальностью, в которой безраздельно царствуют экономический подход и принцип личной выгоды. Снять противоречие можно, только убрав одну из его составляющих. То есть или прекратить издавать особо не меняющие реальность законы «о ценностях», или же начать изгонять «дух Мамоны», пропитавший, словно кошачий запах, всю нашу жизнь сверху донизу.

Поясню — речь не об отказе от частной собственности, капитализма и даже пятнадцатиминутных рекламных пауз на ТВ. Речь о том, чтобы постепенно искоренить в обществе представления о выгоде, богатстве и роскоши как о главных критериях оценки эффективности его членов. Внедрялось это в наше сознание не один год, и избавиться от «духа Мамоны» тоже не получится по щелчку, но делать это обязательно надо. Примером здесь вполне могут послужить скандинавские страны, о которых, кстати, в свое время много писали в СССР, описывая их социальную модель как «скандинавский социализм». Выпячивать, подчеркивать свое материальное благополучие в Норвегии или Швеции считается не просто неприличным — это дикость, порицаемая обществом и искореняемая властью с помощью множества косвенных мер. Есть ли здесь богатые люди? Множество. Есть ли частная собственность, предпринимательская инициатива, инновации? Бесспорно. Но деньги здесь — просто эквивалент для обмена товарами и услугами, а вовсе не ключевой элемент поведенческой мотивации для чиновника или даже бизнесмена.