17.10.2019

Министр культуры Владимир Мединский на днях заявил о том, что правительство Российской Федерации одобрило законопроект, подготовленный его ведомством о льготах для книжных магазинов. И подобное решение действительно давно назрело.

Смысл данного проекта состоит в разрешении государственным и муниципальным учреждениям культуры предоставлять книжным магазинам помещения на условиях льготной аренды. При этом арендатор должен заниматься не только реализацией, но и популяризацией книжной продукции.

Министр культуры привел цифры — ​в современной России функционирует около тысячи объектов книжного распространения. В советское время в РСФСР их работало примерно в семь раз больше. Среди причин столь радикального сокращения Владимир Ростиславович обозначил отсутствие льгот и преференций: как следствие — ​рынок формирует высокие цены на книги. Ситуацию с книжной торговлей в стране Мединский назвал «практически трагической».

С подобными оценками министра (кроме прочего, добавим в список причины естественно-технологические — ​электронные книги и виртуальные варианты их распространения не только завоевывают популярность во всех уже поколениях, но и становятся просто-таки предметом повседневного быта) трудно не согласиться.

В провинции все куда печальнее и горше: если чтение худо-бедно перемещается в виртуал, то книготорговля — ​в самый настоящий инфернал, загробное существование. Есть областные города, где уцелел один-единственный книжный, держащийся на плаву главным образом за счет реализации учебников, канцелярских товаров и сувенирной продукции, и даже торговля «криминальным чтивом» и деловым поп-нон-фикшн давно перестала считаться сколь-нибудь выгодным бизнесом. Во многих районных центрах подобные магазины исчезли как явление, в лучшем случае остались торговые точки — ​две-три полки с «литературой», затерянные среди сопутствующего (а иногда и совершенно постороннего) ширпотреба.

Случаются ситуации, которые можно оценить в лермонтовских категориях «насмешки горькой» — ​иногда легче и проще разыскать редкий винил (возрождающаяся мода!) и предметы антиквариата, нежели книгу — ​свежего лауреата литературной премии. Тут мы переходим к еще одному печальному аспекту книжной торговли — ​к ассортименту, который нынче также вполне себе удручает.

Посмертная аура влияет и на куда более серьезные, даже фундаментальные вещи: если раньше книжные магазины являлись своеобразным клубом по интересам, центром притяжения интеллектуальной жизни, и у каждого провинциального интеллигента посещение такого магазина было если не в ежедневном, то в еженедельном обиходе, то сегодня былой завсегдатай забегает туда разве по крайней необходимости, которая случается все реже и реже… Перестает работать память о былом месте культурного притяжения, разрушаются базовые социальные связи, рвется духовно-интеллектуальная нить.

Словом, законодательная инициатива Минкульта достойна самого категорического одобрения. В сферу книготорговли могут вернуться энтузиасты, для которых главное в жизни — ​не сверхприбыль, но достойное существование вкупе с возможностью заниматься любимым делом. Вместе с тем нужно отметить, что данный законопроект — ​только первая ласточка, необходимая в деле нормализации книжного распространения.

Важной представляется помощь государства (разумеется, аккуратная и ненавязчивая) в регулировании каналов распространения и сетей дистрибуции. Конечно, провинциальные магазины трудно в одночасье превратить в «Библио-глобус» или, скажем, в «Фаланстер», но преодоление географической разбалансированности в насыщении рынка издательскими новинками вполне реально. В аналогичных преференциях и льготах нуждаются издательства, специализирующиеся, хотя бы отчасти, на некоммерческой литературе и нон-фикшн. Автоматически под льготный зонтик должны попадать героические издатели, выпускающие современную русскую прозу и особенно поэзию. Это долгая, возможно не самая благодарная, с привлечением экспертов и СМИ, работа, но также насущно необходимая. Навязшая уже в зубах поддержка «толстых журналов» — ​в качестве историко-национального достояния, культурного феномена и лаборатории отечественной словесности — ​подразумевается, что называется, по умолчанию. Так что дел предстоит еще много.

А вообще, символическое значение инициативы ведомства Владимира Мединского трудно переоценить — ​не только в качестве спасения важной культурной институции, но и как символического жеста покаяния за допуск железных лап рынка в тонкие и хрупкие сферы.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции