30.07.2019

В начале августа 2014-го Владимир Путин подписал указ «О применении отдельных специальных экономических мер в целях обеспечения безопасности Российской Федерации». Документ исключал импорт некоторых «видов сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия, страной происхождения которых является государство, принявшее решение о введении экономических санкций в отношении российских юридических и (или) физических лиц или присоединившееся к такому решению».

Правительство России тут же ввело запрет на ввоз мясных и молочных продуктов, рыбы, овощей, фруктов и орехов из США, стран Евросоюза, Канады, Австралии, Норвегии… Суммарный годовой объем иностранных продуктов, попавших под наши ограничения, оценивался в 9 миллиардов долларов. По сути, Москва тогда дала наиболее действенный ответ всем, кто попытался воспользоваться возвращением Крыма в родную гавань для активизации торговой войны против нашей страны.

Нанести адекватный финансовый ущерб западным «партнерам» контрсанкции смогли лишь частично, ударив в первую очередь по тем, у кого экономика во многом зависела от экспорта в Россию. Хуже всего пришлось Прибалтике, Польше, Финляндии, но так или иначе данные меры ощутили на себе практически все члены ЕС. Не утихающее уже пять лет давление на тамошние правительства со стороны недовольных аграриев, разом потерявших огромный рынок, конечно, стало одним из последствий путинского указа: президент РФ сразу подчеркнул, что после снятия санкций западных отменят и эмбарго российское. За прошедшие годы, надо признать, позиция Евросоюза осталась неизменной, но дается это Брюсселю немалыми усилиями: власти Австрии, Италии, Финляндии, Чехии, Венгрии, Кипра… других стран время от времени поднимают вопрос о выходе из системы санкций, и лишь окрики из Вашингтона да компенсации фермерам, лишившимся колоссального пространства сбыта, поддерживают евро-атлантическую солидарность.

У нас введение эмбарго тоже было принято неоднозначно. Для соотечественников, относящих себя к особо прогрессивному слою, именно данное событие послужило знаком наступления новой политической эры. Не майдан, Донбасс или 2 мая в Одессе, а исчезновение с прилавков хамона с пармезаном символизировало для них конец эпохи. Лучшим сувениром из-за рубежа стал кусок какого-нибудь «Старого Амстердама», а русский язык пополнился неологизмом «санкционка».

Наш человек на выдумки хитер, поэтому прилавки вскоре заполнились «белорусскими» креветками и морскими гадами, а урожай плодовых культур в странах, не попавших под российское эмбарго (скажем, в Швейцарии), вдруг вырос на порядок, причем это таинственным образом совпало с запретом на ввоз польских яблок. Подобное отчасти напомнило придуманную в 90-е Борисом Березовским схему с фальшивым реэкспортом продукции АвтоВАЗа, при которой «Жигули», не покидавшие заводской стоянки, по документам оказывались отправлены за границу и затем возвращены обратно, что позволяло обойти уплату НДС и получить прибыль за счет госбюджета. Однако лихие времена канули в Лету, так что сельскохозяйственные географические «чудеса» продолжались недолго: уже через год бульдозеры Россельхознадзора начали прямо на границе закапывать запрещенную к ввозу продукцию с «левыми» сертификатами происхождения.

Но главное значение контрсанкций — ​вовсе не в сдерживании Запада. Указ от 6 августа дал возможность перезагрузить российскую экономику и приступить к реальной поддержке отечественного производителя.

Многие десятилетия, несмотря на бесчисленные попытки реформирования и продовольственные программы, сельское хозяйство считалось «черной дырой», засасывавшей любые деньги и лучших управленцев. А вот введение торгового эмбарго в 2014-м в сочетании с налоговой и финансовой стимуляцией аграрного сектора явилось тем катализатором, который помог подняться и запустил казавшийся навеки потерянным механизм российского сельхозпроизводства.

Вот уже который год наш АПК демонстрирует постоянный рост во всех основных отраслях. Мы стали крупнейшим экспортером пшеницы, прилавки забиты отечественным мясом. Рванул вверх даже винный сегмент, хотя спиртное под санкции и не попало: общий тренд подтолкнул виноделов — ​их продукция уже берет призы на международных конкурсах. Также оказалось, что в России могут делать весьма неплохие сыры и молочные продукты. Правда, пока наши пармезан и камамбер не всегда могут конкурировать с французскими, но тут играет роль вопрос времени и экономики: многие сорта сыра вызревают годами, а приобретённое для их производства импортное оборудование необходимо окупать. Через несколько лет цена опустится, а вкус будет не хуже, чем на исторической родине.

При этом продуктовое эмбарго не ограничило возможности инвестиций, так что многие западные компании нашли выход в запуске совместных проектов на территории России. Рано или поздно санкции и контрсанкции отменят и данная часть «западников» окажется в очень выигрышном положении: вернуться на наши рынки «старым» европейским и американским игрокам будет не просто не только из-за развития отечественных пищевиков, придется выбивать пригревшихся поставщиков из Китая и Сербии, Швейцарии и Аргентины, многих других стран Юго-Восточной Азии и Латинской Америки. А для российских потребителей это станет несомненным благом: конкуренция и борьба неминуемо приведут к повышению качества и снижению цен.

Одним словом, 6 августа есть хороший повод поднять бокал краснодарского мерло под брянский стейк и калужский сыр — ​за пятилетку путинского протекционизма, один из самых успешных экономических проектов в новейшей российской истории.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции