15.11.2018

Одна из самых ярких тем последнего времени — голосование о присвоении российским аэропортам новых имен. О том, кого из соотечественников нужно увековечить, люди спорят страстно.

Так, например, в Омске в список номинантов был включен уроженец города, культовый музыкант Егор Летов, основатель группы «Гражданская оборона». Он уверенно лидировал в интернет-голосовании, но не прошел в заключительный тур, куда попали авиаконструктор Андрей Туполев, генерал Дмитрий Карбышев и актер Михаил Ульянов. Это решение возмутило сторонников Летова, посчитавших критерии определения финалистов слишком размытыми.

История очень противоречивая. С одной стороны, отсеивать малоудобного бунтаря, раз уж он попал в списки для голосования, некрасиво. С другой — формально все сделано в рамках правил. По словам секретаря Общественной палаты Валерия Фадеева, Летов шел на первой позиции исключительно в Сети, а решение принималось по итогам телефонного опроса, и там музыкант набрал лишь 10%. Однако, судя по всему, до этого объяснения люди толком не понимали, на основании каких параметров будет формироваться список финалистов. И кто в этом виноват — чиновники, внятно не озвучившие информацию и снискавшие подозрения в недобросовестности, или аудитория, эту информацию не услышавшая? Вопрос открытый.

Но нельзя забывать, что Летов был бунтарем настоящим, без шуток. Сама эта тема стала бы для него поводом написать очередную разухабистую песню с неизбежными историческими, философскими и литературными аллюзиями. Вспомнил бы поэт и о Маяковском, который терпеть не мог «хрестоматийный глянец», а теперь украшает собой любую уважающую себя хрестоматию по литературе.  

В общем, к шуму вокруг Летова нельзя относиться без некоторой иронии. Но сама проблема присвоения имен проще от этого не становится.

Дело ведь в общенациональной точке зрения на те или иные события прошлого. Скажем, во Франции маршал Анри Филипп Петен был одним из героев Первой мировой войны, но во Вторую мировую стал главой коллаборационистского прогерманского правительства и в итоге вошел в историю как отрицательный герой. Президент Макрон не так давно робко попробовал пересмотреть устоявшиеся оценки — вызвал очень бурную дискуссию. А вот Шарль де Голль (кстати, заменивший Петену смертную казнь на пожизненное заключение и затем скупо чтивший память маршала) — фигура знаковая. И присвоение его имени парижскому аэропорту не вызвало особых нареканий ни у правых, ни у левых, ни у центристов. Де Голль — это де Голль, какие могут быть вопросы? Коротко заметим, что при жизни выдающегося политика социалисты боролись с ним всерьез, но сегодня вспоминать об этом не принято. Консенсус все-таки, зачем его ломать?

В России же спорят даже о гениях, давно признанных во всем мире. Что делать? Решать проблему демократически, через референдум или репрезентативный опрос — самый, казалось бы, правильный и понятный путь. Но не все так просто. Все в том же Омске на ранней стадии обсуждения возникла идея назвать аэропорт именем Александра Колчака. Предложение восторженно встретили нынешние пламенные монархисты, особенно столичные. А вот с омичами вышла незадача: память об Александре Васильевиче, отважном флотоводце, полярном исследователе и герое Первой мировой, в Сибири весьма дурная. В итоге кандидатура Колчака из списка исчезла, а на первый план вышел лидер «Гражданской обороны». Теперь и Летова отклонили, и недовольных стало куда больше.

Интеллектуалы скажут, что в таких тонких материях, как формирование единой исторической памяти и врачевание былых ран, в том числе и через топонимику, нужно не слепое мнение простого арифметического большинства, а решение экспертов, которое затем уже доступно объясняется людям, согласовывается с ними. Отчасти верно. Но, что интересно, к этому тезису обычно прибегают после того, как изначальная ставка на общественное мнение не сыграла.

Чтобы подступиться к проблеме, неплохо для начала установить сугубо технические правила игры: четко на самом старте проговаривать, по каким критериям и каким путем будет приниматься очередное мемориальное решение, делать процесс абсолютно прозрачным и не стонать «эх, надо было по-другому», когда путь привел не туда, куда хотелось одной из сторон. Необходимо «решение о том, как принимать решения», а пока его нет, мы так и будем воевать за память, используя для этого любой подвернувшийся повод.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции