26.09.2018

Новый роман Виктора Пелевина «Тайные виды на гору Фудзи» — ​вещь сложная. Отчасти дело в том, что автор слишком много говорит о медитации, то есть требует от читателя понимания этой практики. Отчасти виной тому обилие самых разных книжных новинок. Понятно, что лишние тексты очень отвлекают, а умение отделять важное от второстепенного наша литературная критика давно потеряла и штампует «обязательно к ознакомлению» на все подряд. Премии, которые дают кому попало, усугубляют ситуацию.

Но дело еще и в том, что Пелевин обращается к тем, кто, может быть, возьмет «Тайные виды» лет через сто. Это сбивает с толку.

Современная литература, и отечественная, и западная, и азиатская, устроена по принципу «продай книжку, а там хоть трава не расти». Романы и рассказы выходят почти каждый день, остаются в памяти единицы, и не существует универсального способа, который обеспечивает автору пропуск в вечность. Сегодняшний «бестселлер» через три недели никому не нужен, время ваять новый. Ради чего? Заработок, амбиции, желание быть в тренде — ​мотивов множество, каждый из них неудовлетворителен в той или иной степени.

Между тем у словесности есть вполне определенные задачи, и если литературная общественность о них забыла, то это еще ничего не значит. Общим местом стали рассуждения: мол, книги существуют лишь для того, чтобы развлечь пресыщенного обывателя, пощекотать ему нервы, надавить на любимую мозоль или погладить по голове, а авторы обязаны подстраиваться под читателя, у которого слишком много вариантов досуга. Такая позиция не столько вредна, сколько просто глупа, и Пелевин понимает это острее всех.

Его дерзание — ​остаться в истории, и потому в «Тайных видах» автор бросает автоматизм письма, обозначенный как стопроцентно работающий метод в прошлом романе «iPhuck 10», и переходит на сторону зла (его уже обвинили в «мизогинии», то есть можно ждать уверенного шельмования и разговоров о предательстве всех идеалов современного просвещенного человечества). Пелевин возвращается к одной из ключевых своих тем, разбираясь, как меняется мироздание и обозначая параметры катастрофы, которая нас всех ждет.

Нынешняя модель общественных отношений — ​в романе она явлена достаточно отчетливо — ​ведет к тому, что миром можно будет управлять через неконтролируемую истерику, тяжелую форму виктимной агрессии (то есть попыток приписать кому-то статус жертвы, чтобы этот кто-то получил в свои руки искомую и ничем не ограниченную власть) и бесконечной смены никому не нужных картинок (так ведь работают многие медиа уже сейчас).

Борьба с ницшеанской волей к власти, маскулинностью и традицией европейского модерна рано или поздно приведет к тому, что не останется ни одного шага, который можно будет сделать, не вляпавшись в чью-нибудь маркетинговую уловку. Главная героиня «Тайных видов» — ​Таня не является в полном смысле человеком, во всяком случае, греческие философы — ​и Аристотель, и особенно Платон, и даже Сократ — ​уверенно задали бы ей вопрос: что она вообще такое? Сумма лайков в «Инстаграм»? Продолжение рекламы средства для (или от — ​кому как нравится) похудения? С христианской точки зрения она, конечно, является человеком в еще меньшей степени, потому что ни образа, ни подобия в ней не осталось. Это просто биоробот, мешок костей, который потребляет и борется параллельно за свои так называемые права (то есть — ​за более плотное потребление, свободное от условностей). Что тут человеческого? Ничего, действовать подобным образом можно выучить и шимпанзе.

Причем здесь Фудзи и улитка?

Стихотворение, которое очевидно легло в основу книги, звучит, напомним, так: «Улитка (улитки) Постепенно взбирайся (–тесь) На гору Фудзи» (это буквальный перевод, подстрочник). Кобаяси Исса, смешивая самое незначительное и одну из святынь синтоизма, ворота между Небом и Землей, скорее всего, имеет в виду, что рано или поздно достигшая вершины улитка никогда никому не расскажет, что она там увидела, не станет духовным учителем и вряд ли в полной мере осознает, что именно произошло.

Небеса разверзнутся перед ней, но никакой ценности в том ни для кого не будет.

Роман Пелевина написан о том, что биороботы, обретшие физическое (или цифровое) бессмертие, станут взбираться на гору Фудзи, уже не понимая, зачем. Как множество улиток, движущихся вверх с неведомой целью, они не будут приняты Небом, оставив после себя следы слизи, которые смоет первый же дождь.

Эта мысль сегодня звучит странно, но лет через сто, возможно, не будет ничего более естественного, чем думать именно так. Как говорится, горе было продать первородство за чечевичную похлебку, но променять его на возможность поучаствовать во флешмобе — ​гораздо хуже. Первородства больше не раздают, и социальный пессимизм Пелевина — ​прямое следствие того, что нынешний читатель ему уже не слишком интересен, а каков будущий — ​пока не ясно.

Адресат обращения неведом, но письмо в будущее отправлено. Мы не знаем, дойдет ли.