02.03.2017

Визит Владимира Путина в страны Средней Азии пришелся на третью годовщину начала украинского кризиса. В этом есть определенная символичность — южная часть постсоветского пространства имеет для РФ не меньшее значение, чем западная. И если на киевском направлении нас втянули в долгую борьбу за Русский мир и противодействие попыткам атлантизации незалежной, то в мусульманских среднеазиатских республиках для России принципиально важно, чтобы стабильность сохранялась. Как внутриполитическая, так и внешняя. Потому что граница Узбекистана, Таджикистана и Туркменистана с Афганистаном — это по большому счету и наш рубеж. 

Поездка Путина преследовала несколько целей. Прежде всего надо подключить партнеров к Евразийскому союзу. Этот интеграционный проект неофициально, но по сути должен полностью продублировать ОДКБ — военный союз, который гарантирует странам постсоветского пространства защиту России. В его состав входят три из пяти республик Средней Азии: Казахстан, Киргизия и Таджикистан. Узбекистан дважды выходил из ОДКБ и в принципе может еще вернуться. Категорически против участия в формате только Туркмения — не потому, что настроена антироссийски, а в силу выбранного еще при покойном президенте Ниязове варианта самодостаточного нейтралитета. Ей, богатой газом, никто не нужен — но только в условиях мира. Если взорвется Афганистан, Ашхабад окажется в очень сложном положении. Если исламисты — относящиеся к ИГ или же нет — захотят экспортировать «исламскую революцию» в Туркменистан, сама республика эту лавину не удержит. Но просить помощь Москвы заранее президент Бердымухамедов не будет: афганское напряжение может рассосаться само собой, а полная закрытость уже вошла в привычку у местной элиты. 

Правда, в ходе поездки Путина был очень примечательный эпизод. Во время переговоров с главой Таджикистана Рахмоном в Душанбе позвонил Бердымухамедов, чтобы пригласить Путина заехать и в Ашхабад. Тот поблагодарил и пообещал в скором времени совершить подобный визит, но главное не это. Звонок свидетельствовал о беспокойстве туркменского лидера по поводу отношений с Россией. Как же так, московский гость был рядом, а нас не навестил? В любом случае выстраивание связей с Туркменией является хотя и важной, но все-таки не ключевой темой в политике Кремля в данном регионе.

В центре наших усилий стоит, повторюсь, построение Евразийского союза. Пока что в него входят Казахстан и Киргизия, на очереди Таджикистан, для которого просто нет иной альтернативы. Остается, за вычетом замкнутой в себе Туркмении, только 30-миллионный Узбекистан, крупнейшее среднеазиатское государство. Покойный президент Каримов предпочитал держать его в полузакрытом положении. Несомненно, что будущее этой республики окажется главным вопросом переговоров Владимира Путина с новым президентом Шавкатом Мирзиёевым, когда тот через месяц прибудет к нам со своим первым визитом.

Для Узбекистана, как и для Киргизии с Таджикистаном, Москва интересна не только в качестве экономического партнера и исторического союзника, но и источника заработка для своих граждан: узбекским гастарбайтерам будет все сложнее трудиться в России, если их страна не вступит в ЕАЭС. Естественно, оформление «членского билета» потребует немало времени, но тут важнее, примет ли новое руководство в принципе решение о движении в сторону экономической интеграции с РФ. 

При этом для всех республик чрезвычайно значим и китайский фактор — тем более, что Пекин активно продвигает проект «Нового шелкового пути». На посвященный этому майский саммит в Китай съедутся все среднеазиатские лидеры. Будет там и Владимир Путин — от того, как он и председатель Си Цзиньпин договорятся о сопряжении Евразийского союза и «Шелкового пути», зависит поведение Узбекистана. Учитывая, что Москва и Пекин уже не раз говорили, что одно другому не противоречит, к тому же еще и дополняется Шанхайской организацией сотрудничества (куда помимо России с Китаем входят все страны Средней Азии, кроме Туркмении), долго стоять в стороне от ЕАЭС Ташкент не сможет.

Не менее важной целью Кремля является выработка общей политики по афганской проблеме. Три среднеазиатских государства не просто граничат с Афганистаном — по ту сторону границы проживает тот же самый этнический состав. Любая неурядица у соседа автоматически сказывается на стабильности Туркмении, Таджикистана и Узбекистана, для которых радикальный исламизм представляет серьезнейшую угрозу. Россия усиливает влияние на Афганистан, готовясь к тому моменту (и одновременно приближая его), когда США покинут эту страну. Сокращение американского военного присутствия приводит к тому, что талибы, и так контролирующие половину территории, могут попытаться вернуть себе власть в Кабуле. Для России не принципиально, кто именно будет стоять во главе Афганистана, но нельзя дать разгореться полномасштабной гражданской войне. Именно поэтому мы, как и Китай, предпринимаем серьезные усилия в поисках компромисса между действующей в Кабуле властью, поставленной Вашингтоном, и талибами. С тем, чтобы после вывода штатовских войск Афганистан не скатился в пучину междоусобицы, которая легко может перекинуться и в дружественный нам регион. 

Так что у Владимира Путина было о чем поговорить с главами среднеазиатских республик — бывших советских, будущих евразийских.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции