30.08.2016

Со все более вероятным уходом из большой политики Ислама Каримова (на данный момент известно, что 78-летний президент перенес инсульт и находится в реанимации) над солнечной Средней Азией сгущается черная тень песчаной бури…

Узбекистан издревле слыл самой развитой частью этих мест — ​на землях древнего Мавераннахра (Трансоксании) одна за другой расцветали цивилизации, поднимались знаменитые города — ​Самарканд, Бухара, Хива, Ходжент. Именно тут возвышались прекрасные мавзолеи и чудовищные пирамиды из вражеских голов, созданные волей Тамерлана.

Присоединение к Российской империи, а затем образование Узбекской ССР закрепило за данным географическим ядром и политическое первенство. Город Ташкент стал центром региона, хотя русские считали его, конечно, не столько узбекским, сколько своим. Легендарный генерал-губернатор Туркестана Кауфман во второй половине XIX века так и говорил: «Здесь русская земля, в которой не стыдно лежать русскому человеку».

К началу 1980-х квартиру в Москве меняли на аналогичную в Ташкенте без доплаты. Однако тогда же накопился и негатив: работа советской медицины вызвала мощный демографический рывок, но увеличение численности населения не сопровождалось ростом производительности труда. На материале «хлопкового дела» страна узнала значение слова «приписки», услышала, что и в социалистическом обществе может существовать безжалостное угнетение. Внутри одного из самых передовых государств разрастался собственный «третий мир».

В годы перестройки Узбекистан, как и другие республики СССР, захлестывали волны национализма. Пропагандисты утверждали: стоит прогнать «колонизаторов», и узбеки, таджики, туркмены, киргизы заживут богато и привольно. В Ташкенте могло случиться и такое, что, остановив переполненный автобус, водитель объявлял: «Русские — ​выходи!» В 1989-м произошла резня в Ферганской долине: начали с турок-месхетинцев, а продолжили опять же нашими соотечественниками.

Глава компартии Узбекистана Ислам Каримов сепаратизма не поддерживал, слишком хорошо зная реальные экономические показатели республики. Но процессы распада неслись неудержимо — ​и в декабре 1991-го узбеки проснулись в независимой стране.

Каримов, имея среди всех среднеазиатских лидеров лучшее наследство (Казахстан не беру, это не вполне Средняя Азия), распорядился им сравнительно неплохо. Не допустил гражданской войны, как в Таджикистане. Обошелся без бессмысленной политической чехарды, как в Киргизии. Не стал строить карикатурную диктатуру с золотыми статуями, подобно Туркменбаши. Каримов просто держался за власть, не позволяя ослабеть и государству.

Методы ради этого применялись довольно жесткие — ​милиционерам назначили высоченные зарплаты и было разрешено стрелять во всех, кто выглядит подозрительно. Массовый исход русского населения, которому, скажем мягко, не препятствовали, сделал страну гораздо беднее. Из 1,6 миллиона русских остались лишь 600 тысяч — ​в основном старики. Но зато погромов и кровавых расправ после ферганской истории уже не допускалось.

Местная экономика нынче крутится преимущественно за счет средств, которые доставляют гастарбайтеры. Узбеки являются самым многочисленным и криминогенным отрядом мигрантской армии в России. Дня не проходит, чтобы они не фигурировали в хронике происшествий: «задушил мать и разбил ребенку голову о дерево», банда GTA, кровавая няня Бобокулова. Это тоже своеобразный результат специфичной внутренней политики президента Каримова — ​к нам едут те, кого не впускают в Ташкент: крупные города находятся на жесточайшем паспортном режиме, и все подозрительные либо мыкаются в провинции, либо подаются на север. У нас они нередко становятся жертвами пышно расцветшей тайной экстремистской пропаганды. Увы, чаще всего не на родине, а именно в России молодые узбеки узнают от ваххабитских проповедников азы радикального ислама. И потом «реэкспортируют» его назад в Среднюю Азию…

Главная геополитическая ценность режима Каримова состояла в том, что он поставил мощный барьер на пути агрессивного исламизма. Вопреки собственному имени Ислам Каримов всегда оставался убежденным защитником светского государства и всю силу своей полицейской машины направлял против радикалов. Даже носить густую бороду, не будучи пожилым аксакалом, в Узбекистане попросту опасно…

Лет двадцать назад на форуме тюркских народов в Ташкенте женщина-премьер Турции (да, было и такое) Тансу Чиллер обмолвилась об «исламском наследии». Знаем мы это наследие, нам не надо — ​так, по рассказам, отреагировал Каримов, превратившись навсегда во врага ваххабитов. Позднее, когда правительство в Анкаре возглавил умеренный исламист, Каримов приказал немедленно вернуть на родину всех учившихся в Турции узбекских студентов.

В течение четверти века Узбекистан оставался громадным поглотителем экстремистских излучений, и это делало ташкентского вождя, при всех его неоднозначных политических ходах и непрерывном маневрировании между Москвой, Вашингтоном и Пекином, основой геополитической стабильности во взрывоопасном регионе.

Хватит ли у возможного наследника, даже имя которого еще неизвестно, твердости и авторитета, чтобы противиться радикализму? Проявится ли у него та же твердокаменная убежденность в необходимости безоговорочно светского государства? Или человек молодого поколения решит ослабить гайки? А, скажем, если усилится влияние США, так и будет — ​американцы очень любят плодить «халифаты» по всему миру.

В Вашингтоне, отметим, скорее, обрадуются смене узбекского лидера. Каримов то поворачивался в сторону Запада, приглашая американские базы, то выгонял их, то вступал в наш ОДКБ, то выходил. Однако в общем и целом Ташкент при нем был консервативной геополитической силой, не впускавшей в регион ни Америку, ни исламистские банды любого толка. Малейшая заминка в решении вопроса о власти в Узбекистане, любой раскол элит — ​и Россия получит болезненный хук, возникнет конфликт, который начнет высасывать из нас соки, а каждый из миллионов гастарбайтеров окажется потенциальной ходячей угрозой.

В создающейся ситуации, конечно, многократно возрастает роль Кремля в сохранении стабильности в Средней Азии. Вопрос в том — ​какими методами. Принять новых беженцев, чтобы разрядить социальную напряженность на их солнечной родине? Это словно подбросить в очаг сухих поленьев и плеснуть бензинчика. Снова задабривать соседей кредитами? Получится как с финансовой помощью Януковичу.

Думается, главное — ​сочетание хирургии и терапии. Жесткое наследство Каримова должно быть всячески поддержано. В конечном счете судьба Ирака и Ливии после Саддама и Каддафи доказывает: хаос порой безмерно хуже, нежели власть режима, репрессивного по отношению к политическим конкурентам, но охотно принимаемого подавляющим большинством народных масс.

Вместе с тем только новая индустриализация в самой России сведет на нет прикормку южных гастарбайтеров и выбьет почву из-под ног радикального ислама. После того как у нас воскреснет промышленность, восстановится и спрос на сырье и полуфабрикаты из Узбекистана. А значит, у простого узбека — ​труженика и работяги — ​появится рынок, любимое дело и заработок, шанс выбраться из нищеты, не покидая родного дома и не за счет наших интересов.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции