31.07.2013

Российская провинция вымирает. О том, что ее необходимо спасать, по несколько раз в год говорится на разнообразных научных конференциях, на эту тему написаны сотни монографий, и не один десяток ученых мужей «остепенился» за счет проблемы угасания деревень и малых городов. Однако когда вопрос, на какое направление градоустроительства направить бюджетные деньги, переходит в практическую плоскость, то именно провинция оказывается отодвинутой в сторону. 

Так, в российском правительстве разработан амбициознейший проект «20 агломераций» — речь о создании крупных, с населением не менее 3 миллионов человек, комплексов из мегаполисов и окружающих их городов-сателлитов. По замыслу разработчиков, это станет основой трансформации страны в постиндустриальное общество. 30 июля Министерство регионального развития РФ провело «круглый стол» на эту тему. Подтвердилось, что вскоре будет запущен пилотный проект — в Томской области. Чиновники уже грезят будущей урбанизированной Россией. А скептики (коих, кстати, и в правительстве хватает, только их голоса не были услышаны) опасаются, что страна реально сократится до двадцати городских «анклавов», в то время как на остальную территорию махнут рукой. Не по злобе — просто денег на всех не хватит. Только в формирование одной из агломераций — Абаканской — планируется вложить 120 миллиардов рублей!

Философ Николай Бердяев писал: «Огромные пространства легко давались русскому народу, но не легко давалась ему организация этих пространств». Увы, эти слова справедливы и сейчас... Особо разрушительными для провинциальной России оказались последние двадцать лет. За это время, по оценке бывшего замглавы Минрегиона Сергея Юрпалова, мы потеряли около 23 тысяч населенных пунктов. Цифры шокируют. По данным переписи за 2010 год, в России насчитывается 19 416 сельских поселений, где не проживает ни одного человека. Это не метафора — вообще ни-ко-го: около двадцати тысяч абсолютно мертвых деревень. Еще в 22 971 деревне живет меньше шести человек, а в 13 254 — от шести до десяти. Всего получается свыше 55 тысяч таких деревень, где жизнь еле теплится или вообще угасла, а это ни много ни мало 36% сельских поселений страны. Особенно тяжелая ситуация в центральной части России. В Ярославской, Костромской, Вологодской областях таких деревень две трети. А на Псковщине еще больше — 70%... 

Такая же беда, пусть и в меньших масштабах, настигла и малые города, где живут до 100 000 человек. В России таких — почти 90%. Увы, все большее число их жителей бросает родные дома и уезжает в мегаполисы. На родине приложить себя негде — небольшие предприятия в таких городках закрываются, не в силах конкурировать с крупными производствами. 

Казалось бы, надо срочно решать эту проблему, спасая и деревни, и малые города. Вкладывать деньги в их развитие, не давая угаснуть этим очагам русской культуры и традиционного быта. Ведь именно оттуда — из деревень и малых городов — вышли многие великие ученые, полководцы, просветители, писатели, прославившие Отечество, оказавшие огромное влияние на формирование национального духа и характера. Видимо, условия подходящие были — вдали от суеты крупных мегаполисов. Не будет больше таких условий.

Московская, Санкт-Петербургская, Новосибирская, Нижегородская, Челябинско-Екатеринбургская, Самарская, Казанская, Краснодарская, Томская, Абаканская, Красноярская и другие агломерации, эти урбанистические пылесосы, станут всасывать в себя деревни с их сельхозземлями и малые города, растворяя их в общем пространстве мегаполиса. Сторонники  проекта утверждают, что это естественный процесс во всем мире, частью которого является Россия. Дескать, нет смысла плевать против ветра, а нужно, напротив, постараться ускорить массовую миграцию населения в мегаполисы. По прогнозам экспертов, уже к 2025 году на агломерации будет приходиться 80 миллионов человек — больше половины всего населения.

Однако в условиях продолжающегося демографического спада это будет фактически означать принесение в жертву всей провинциальной России, разрушение привычного уклада, окончательный крах и без того слабого сельского хозяйства. Не превратится ли  страна вне границ «большой двадцатки» в опустевшее пространство, фактически открытое для заселения китайцами или иными пришлыми народами? Которые, в конце концов, могут поглотить и сами новомодные агломерации...