В Государственном Кремлевском дворце показали шоу «Судный день».
На огромном экране во всю сцену полыхали багрянцем фигуры трубящих ангелов, а музыка яростно бушевала, повествуя об ужасах Страшного суда. Главная идея шоу — создать параллельный визуальный ряд к «Реквиему» Верди. Для чего итальянский сценограф Паоло Мичике взял живописные образы Сикстинской капеллы и соединил их с музыкой.
Смена видеоряда происходила в полном соответствии и гармонии с темпоритмом музыки. Полетный «Sanctus» — песнопение шестикрылых серафимов, славящих Творца, — сопровождался ожившим фрагментом фрески «Отделение света от тьмы» Микеланджело: вокруг фигуры Саваофа кружились золотой и серебряный диски, «и был вечер, и было утро». Во время проникновенно-горестного дуэта «Liber Scriptus» движение на экране, напротив, замирало: склоненные фигуры пророков вчитывались в страницы Священной книги. Выбор фресок Микеланджело оказался чрезвычайно удачным и идеально корреспондировал со скульптурно вылепленными фразами Верди.
На премьере в каннском Дворце фестивалей, состоявшейся в марте 2010 года, все певческие силы помещались на авансцене и мыслились частью общей сценографии. В Кремлевском дворце огромный сводный хор (к Капелле имени Юрлова присоединились «Мастера хорового пения» Российского музыкального телерадиоцентра и Академия хорового искусства имени В.С. Попова) был поставлен за экран и местами звучал жидковато.
Все внимание звукорежиссуры Кремлевского дворца было отдано солистам. На первом плане слышался объемный бас Пааты Бурчуладзе, ясно выделявшийся в сложнейших ансамблях. «Реквием» Верди знаменитый грузинский певец исполняет с 1986 года: тогда Бурчуладзе дебютировал в этой партии по приглашению самого Лучано Паваротти, и концерт стал поворотным пунктом в его карьере. Сопрано Татьяна Павловская и меццо Елена Заремба были само воплощение возвышенной скорби. Тенор Массимилиано Писапиа не уступил своим партнерам в мастерстве.
Музыканты оркестра «Русская филармония» под управлением Дмитрия Юровского — не новички в программах со световыми инсталляциями. Но, конечно, виртуозная визуальная партитура, созданная Паоло Мичике, явление качественно иного порядка. Финал «Реквиема» в интерпретации Мичике оказался глубоко символичен. Во время «Lacrimosa» зал стал постепенно озаряться белым светом, Lux Aeterna, даруя прощение. И вспомнились слова Микеланджело: «Хорошая живопись — это как бы сближение, слияние с Богом... Она лишь копия Его совершенств, тень Его кисти, Его музыка, Его мелодия...»
