Александр МАТУСЕВИЧ, Екатеринбург

01.10.2014

В Екатеринбурге впервые в России поставили оперу Филипа Гласса «Сатьяграха».

Свердловский театр оперы и балета еще в поздние советские годы называли феноменом. Благодаря творческим удачам и нетривиальному репертуару слава уральского флагмана гремела по всему Союзу, даже в столице гастролей свердловчан ждали с огромным интересом. Похоже, сегодня золотые для театра времена возвращаются: Екатеринбургский оперный вновь на подъеме. Среди премьер последних лет: «Любовь к трем апельсинам», «Граф Ори», «Борис Годунов», «Отелло», «Летучий голландец». Яркие спектакли, с впечатляющим вокалом и достойной музыкальной интерпретацией свидетельствуют о богатых возможностях труппы, которая смело берется за самые разные пласты оперного жанра и выигрывает на, казалось бы, диаметрально противоположных территориях.

Однако первая премьера начавшегося сезона переплюнула по сенсационности все ранее предпринимавшиеся репертуарные ходы. По инициативе директора театра Андрея Шишкина, увлеченного одновременно рок-музыкой и Индией, в столице Урала на санскрите прозвучала опера знаменитого американца Филипа Гласса «Сатьяграха». Композитор составил либретто в соавторстве с Констанс де Йонг на основе текстов «Бхагавадгиты». Однако главный герой оперы — отнюдь не персонаж мифа, а знаменитый индийский мыслитель и общественный деятель Махатма Ганди.

Мудреное индийское слово «сатьяграха» дословно переводится как «путь к истине», но Ганди придал ему смысл философской концепции, развивающей толстовскую идею «непротивления злу насилием», и превратил ее в идеологию мирного противостояния грубой силе. Ганди выдвинул эту теорию в те годы, когда его родина была порабощена британскими колонизаторами, а противоречия в индийском обществе накалились до предела.

«Сатьяграху» трудно назвать оперой в традиционном смысле слова: предназначенная для исполнения в музыкальном театре, она, по сути, лишена многих классических атрибутов. Здесь нет ни четко оформленной драматургии, ни привычных оперных форм. Правильнее было бы назвать «Сатьяграху» мистерией или даже медитацией, где провозглашаемые идеи и психологические состояния персонажей (помимо Ганди, в каждом акте наличествует свой герой — Лев Толстой и Рабиндранат Тагор) составляют суть драматического развития. Формально в произведении есть и хронологические рамки, и некая внешняя канва событийности, локализованы место и время действия (пребывание Ганди вдали от Индии, в Трансваале), но нет единого вектора, по которому движется пьеса. Драматургическое своеобразие определяет и музыкальную среду «Сатьяграхи». Вопреки возражениям композитора, многие упорно называют Гласса минималистом, хотя правильнее было бы считать его примитивистом — эдаким музыкальным Пиросмани. Консонансная звуковая атмосфера, простые и бесконечно повторяющиеся мелодии и ритмы, энергичная пульсация создают атмосферу медитации. Вы будто бы погружаетесь в своеобразное «желе» из звуков.

Вокальные партии, хоть и речитативны, но мелодизированы, местами они монотонны, как обыденная речь, местами эмоциональны, как возбужденный монолог. Казалось бы, овладеть таким материалом, где нет особого вокального экстрима, несложно. Но на деле бесконечные повторения, пусть и простых звуковых формул, ложатся титанической нагрузкой не только на солистов, но и на хор (хормейстер Эльвира Гайфуллина). Екатеринбуржцы превосходно справляются с этой обманчивой простотой: сквозь глассовы дебри их четко и мужественно ведет маэстро Оливер фон Донаньи.

Бессюжетная опера дает массу возможностей для постановщика: Тадеуш Штрасбергер придумывает свой вариант истории великого Ганди, где находится место и борьбе за права индийцев, и толстовской ферме-утопии, и ведическому спору Кришны с Арджуной, и даже знаменитой речи Мартина Лютера Кинга «У меня есть мечта». Сценография (Матти Ульрич), свет (Евгений Виноградов) и компьютерная графика (Илья Шушаров) придают музыкальной медитации запоминающийся визуальный образ сказки-мистерии. Борьбу с загадочной «Сатьяграхой» Екатеринбургский театр выигрывает не насилием над собой и публикой, а влюбленностью в необычную оперу.