Денис БОЧАРОВ

07.04.2023

Издательство Ad Marginem выпустило книгу Джона Сибрука «Машина песен. Внутри фабрики хитов». На страницах монографии известный американский культуролог и журналист пытается изучить внутреннее устройство популярной песни, ее «анатомию», и приходит к весьма любопытным выводам.

Негласно считается, что музыку любят все. Ну, по крайней мере, большинство из нас. Разумеется, вкусовые предпочтения у всех разные, но то, что данная часть человеческого интеллектуального и духовного выражения составляет важную часть людской повседневности, сомнений, думается, не вызывает. В любом случае, условная фраза «я ненавижу музыку» звучала бы несколько неуклюже, согласитесь.

Но если многим слушателям до внутренних механизмов воздействия музыки на нашу жизнь особого дела нет (одни мотивчики нам по душе, другие нет — и тема закрыта), то иным пытливым умам привычного романтического флера, испокон веков окутывающего эту неуловимую грань человеческого бытия, простого объяснения недостаточно. В стремлении понять, как музыка «работает», они пытаются докопаться до истины, расставить точки над «i». Джон Сибрук, профессиональный меломан со стажем — один из таких дотошных непосед.

В своем исследовании «Машина песен...» он не то чтобы невольно вступает в противоречия с известным постулатом «Тот, кто песен петь и слушать не умеет, тот не будет счастлив никогда» из знаменитой советской песни — скорее предлагает его расширить. Автор словно бы продолжает: а почему именно петь и слушать? Ведь для иных источник счастья заключается не только в исполнении и восприятии песни, но и в умении ее сотворить. Причем не столько сочинить мелодию и слова, сколько создать сам феномен — «сделать» песню. Выступить ее тайным кардиналом и, как итог, кукловодом людских вкусов и пристрастий.

Путем личных наблюдений, сделанных в ходе многолетнего прослушивания самой разной музыки, в результате общения с непосредственными фигурантами (маститыми и не очень) поп-музыкального закулисья, оценивая реакцию людей из ближайшего окружения, Сибрук подталкивает читателя к мысли: хит — это сложнейший механизм. Это многоуровневый витиеватый лабиринт, в создании которого принимает участие целая команда профессионалов: продюсеры, топлайнеры, битмейкеры, психологи, маркетологи, диджеи, знатоки новейших технологий и так далее.

То есть просто написать хорошую песню и качественно ее исполнить — это не гарантия успеха, даже не иллюзия оного. И уж точно не хит. Это вообще ноль без палочки, а тот, кто утверждает, что толковая композиция обязательно рано или поздно будет оценена и найдет дорогу к массовому слушателю, — просто смешон. Более того, хитом может стать как раз таки вещица объективно, с сугубо эстетической точки зрения, бестолковая — и чем дальше, тем такое положение вещей становится в поп-музыкальном бизнесе все более очевидным.

Иное дело, что, приходя к подобному выводу, исследователь честно признает, что никакого откровения здесь не делает: так было, по большому счету, всегда. Сибрук пишет: «Поразительно, как мало изменились форма и структура популярной песни за все это время. Механизм воспроизведения постоянно меняется — от нотных листов к валику пианолы, затем радио, винил, кассеты, CD, MP3 и теперь стриминг. Но эмоциональная механика песни во многом осталась той же, сыграна ли она Элом Джонсоном на фортепиано или Слэшем на гитаре. В куплетах нарастает напряжение, а припевы в сладостной кульминации его высвобождают. За двумя припевами, как правило, следует бридж, который чаще всего представляет собой вариацию на мелодию куплета, а после него — финальный припев и кода... Музыка меняется, но песня остается все такой же»...

Ключевое словосочетание в этом пассаже (да и, по сути, во всей монографии) — «эмоциональная механика песни». Весьма хлесткое и точное, надо сказать, определение. Дело в том, что, по мнению автора, существует мощная армия «бойцов невидимого музыкального фронта», которая за нами наблюдает. Мы все, потребители музыкальной продукции, в известном смысле «чипированы». Путем неустанного мониторинга рынка, люди, о существовании которых мы никогда даже не задумываемся, выясняют, какие ритмы нас «заводят», на какие мелодические хуки мы «клюем», какие ноты готовы «поглощать» с особым неистовством. Это все так называемые «денежные» моменты. Во всех смыслах: они и звучат дорого, и заработать на них можно немало.

И вот путем сложения всех этих аспектов и возникает такой феномен, как эмоциональная механика песни. А работает она лучше всего тогда, когда мы, сами того не осознавая, начинаем повторять незатейливый рефрен, слушая трек в машине, или делать непроизвольные ритмичные телодвижения — причем вовсе не обязательно находясь в данный момент на танцполе. Иными словами, когда нам можно впарить практически любую упорядоченную комбинацию звуков. Ведь, согласитесь, далеко не всегда к нам привязывается любимая тема — часто бывает так, что мы отчаянно стремимся выкинуть из головы приклеившуюся последовательность нот. Да только тщетно. Вот вам и вся механика...

Что ж, наверное, это и можно назвать хитом. Причем безо всяких оговорок. Ведь что такое хит? В буквальном переводе с английского, hit — это удар, попадание. А кто сказал, что попадание обязательно должно быть приятным? Главное, что оно случилось и незамеченным для вас не прошло. Негласная формула музыкального бизнеса гласит: «Не столь важно, за что вы помните того или иного артиста, главное — что вы его помните в принципе».

Поэтому не удивляйтесь, если эфир не всегда потчует вас тем, что вам по душе, не воротите нос от стократно «пережеванных» мелизмов и не огорчайтесь, когда мозг, помимо вашей воли, впитывает те новые мотивы и ритмические рисунки, против которых все ваше внутреннее естество словно бы восстает. Во-первых, это бесполезно, а во-вторых, суть в том, что ваше знакомство все равно состоялось, а следовательно имел место и хит. В отдельных случаях вы будете за это благодарны, а в иных — уж не обессудьте. Но ваш мозг, как бесстрастный фильтр, скорее всего, останется к данному положению вещей равнодушен.

Ибо после того, как вы познакомились с «хитом», ваш разум, хотите вы того или нет, довершит начатое. Джон Сибрук размышляет: «Когда мы знаем, что будет дальше в песне, мы мысленно немного забегаем вперед — мы воображаем себе следующую часть песни еще до того, как она зазвучит. Это порождает в нас чувство причастности к самой музыке. Частая ротация на радио исполняет нашу волю постфактум... И в действительности машиной песен управляют не лейблы, не радиостанции и не хитмейкеры. По большому счету, настоящий кукловод — это наш собственный мозг»...

Да, наш мозг действительно порой бывает к нам жесток, когда, помимо нашей воли, записывает на свой «жесткий диск» информацию, без которой мы вполне могли бы обойтись. Но все же, при всей своей беспристрастности, он оставляет нам «лазейку»: недаром же у нас есть искренне любимые произведения и активно нами отторгаемые. Какие бы хитросплетения с нашим серым веществом ни проделывались, мы все равно вольны выбирать. А уж называть это хитами или нет — дело десятое.