Денис БОЧАРОВ

04.07.2022

Издательство «Эксмо» выпустило книгу под интригующим названием «Музыкальный инстинкт». На ее страницах нам предлагается понять, как воздействует музыка на человеческие эмоции и мозг.

Можем ли мы понять законы воздействия музыки на нашу повседневную жизнь? Разобраться в этом решил известный искусствовед Филип Болл, написавший книгу «Музыкальный инстинкт», с двумя подзаголовками на обложке: «Как работает музыка» и «Почему мы не можем прожить без нее ни дня».

Слово автору: «Основные тоны всего звукового ландшафта рок-музыки и джаза часто называют блюзовой гаммой. По сути своей это тоже форма лада, но без строгой определенности. Самая простая ее версия — это пентатоника, но любые попытки привязать блюзовую гамму к набору фиксированных звуковысотных классов, вероятно, лишат ее самой важной и самой выразительной черты — неопределенности высоты звука так называемых блюзовых нот, низких третьей и седьмой ступеней. Третьей обычно манипулируют с особым энтузиазмом, часто повышая ее до тона на границе между большой и малой терцией...»

Вы хоть что-нибудь поняли? Автор этих строк, несмотря на наличие музыкального образования, тоже нет. И вот тут, возможно, два момента. Во-первых, никогда не следует снисходить до читателя (зрителя, слушателя, посетителя и так далее) — он сам разберется, что к чему. А во-вторых, так ли важно нам знать, как устроена музыка изнутри? Да, как эксперимент, это, возможно, интересно. Но только вот вопрос: обогатит ли нас сие знание, откроет ли новые, свежие нюансы?

Сам Филип Болл на страницах монографии невольно себе же самому и отвечает: «Писать о музыке — это то же самое, что танцевать об архитектуре». И добавляет: «Требуется время, чтобы приучить слух к новым звукам, а пока мы не сделаем это, музыка будет казаться ужасным грохотом...» Совершенно верно. Да только вот нужно ли приучать собственный слух к этим самым новым звукам? Должны ли мы заставлять себя любить и воспринимать ту музыку, которая чужда нам, что называется, генетически?

Автор монографии, на самом деле, крут: он ловко жонглирует именами из самых разных эпох — от Иоганна Себастьяна Баха до Боба Дилана, от Белы Бартока до Луи Армстронга; приводит нотные фрагменты, объясняет, что такое тоника, синкопа, субдоминанта; рассказывает, зачем нужны скрипичный и басовый ключи; проводит нас по неведомым дорожкам западной и восточной музыкальных традиций... Да вот только станем ли мы, овладев этими знаниями (возможно, действительно не бесполезными), любить музыку больше, чем любили до этого?

Ибо музыку очень сложно препарировать и раскладывать на составные части. И вот здесь самое главное. Если с вопросом, как именно работает музыка, Болл худо-бедно справляется (пытаясь представить едва ли не главное из доступных каждому человеческое творческое самовыражение, коим музыка и является, в виде цифр, схем и парабол), то со своим вторым посылом — почему мы не можем прожить без музыки не дня — немного пасует.

Просто потому, что на этот вопрос нет ответа. Вы никогда не сможете объяснить не то что постороннему, но даже самому себе, за что вы любите Баха и, скажем, ненавидите Шёнберга (или наоборот — кому как угодно), почему вам близки Pink Floyd и ненавистны условные The Clash, чем вам мил Шостакович или, допустим, неприятен Шнитке...

Музыка — самый таинственный из миров. С одной стороны, мы и в самом деле не можем прожить без нее ни дня. С другой — мы вполне в состоянии обойтись без нее: все зависит от нашего внутреннего состояния. А вот есть ли необходимость резать ее по кусочкам... Именно тем, кто считает, что это интересно и важно, в первую очередь и адресована работа Филипа Болла.