Яркость образов, меткость эпитетов, искрометный юмор — таковы особенности поэтического стиля Вадима Степанцова, лидера группы «Бахыт-Компот». Недавно коллектив выпустил альбом «Алешенька живой!». «Культура» побеседовала с фронтменом.

— Ваша новая пластинка такова, что вопросы для интервью можно составить просто на основе выбранных из нее цитат, — настолько они афористичны. Но для начала расскажите немного о самом альбоме. Как проходила работа над ним в столь непростое для художника и поэта время?

— Трудились довольно долго, некоторые треки рождались в муках. Связано это, однако, не столько с творчеством, сколько с техническими моментами. Например, в одной песне хозяин студии, на которой мы записывались, перепутал барабанные «дорожки», и в результате мы долго искали человека, который мог бы всю эту путаницу привести к единому знаменателю.

Также много времени ушло на сведение/пересведение заглавного трека про Алешеньку. Были и другие шероховатости, которые пришлось в процессе записи исправлять, но в итоге получилась работа, которой мы в целом остались довольны.

— Более тридцати лет назад вы сочинили известный каждому в нашей стране текст про Короля Оранжевое Лето для группы «Браво». С учетом того, что в прошлом году лета как такового, по понятным причинам, не было, с какими надеждами вы вступили в лето-2021?

— Лично для меня оно мало чем будет отличаться от прошлого. Преимущественно лето, как и в минувшем году, будет дачное. Да, конечно, запланировано несколько клубных концертов, примем участие в двух-трех фестивалях, но не более того.

Так что в основном буду находиться за городом, помогать жене строить дом. С супругой мне в этом отношении, кстати, повезло: она рукастая, мастеровитая, во всяких строительных тонкостях разбирается в отличие от меня. А я на даче занимаюсь лишь тем, что просто присутствую, кашеварю, ну и иногда на рабочих злобно зыркаю, чтоб не забывались (улыбается).

— То есть у группы «Бахыт-Компот» сейчас не самая «компотная» жизнь? Ангажементами на данный момент не шибко избалованы?

— Дело в том, что у «Бахыт-Компота» нет того, что называется отделом продаж. Вся наша концертная история идет в основном самотеком. Есть некий традиционный клубный пул, а все, что помимо этого, происходит, как говорится, накатом.

К тому же надо учитывать, что музыканты коллектива — люди возрастные. У всех есть параллельные сферы занятости. Кормит не столько музыка, сколько постоянная работа. Басист, например, массажист — работает в бане. Гитарист строит карьеру на «Царьград ТВ», самый занятой у нас товарищ. То есть не всегда получается всем совпасть по времени для того, чтобы отправиться на гастроли. Словом, ведем жизнь эдакого полулюбительского коллектива.

— Понятно, что «Бахыт-Компот» — не трансатлантическая и межгалактическая корпорация уровня The Rolling Stones, но преданный и, уверен, внушительный круг поклонников есть, который год от года только расширяется…

— Именно так. Более того, в недавнем прошлом у нас прошли три тура под названием «Золотая печень», которые были проспонсированы поклонниками и туристами. Как это выглядит чисто «логистически», проще всего проиллюстрировать на нашем новогоднем турне. Мы тогда проехались от Вологды до Костромы, посетив по пути Ярославль и Рыбинск.

В этот тур, помимо самой группы, записались еще двадцать четыре человека, которые, если провести аналогию с туристическим бизнесом, оплатили путевку: проживание, трансфер, словом, взяли на себя основные организационные моменты. А по дороге в автобусе мы все распевали песни, балагурили — словом, духовно сближались. Очень веселая и духоподъемная получилась поездка. Примерно в таком же формате мы с нашим новоявленным фан-клубом на майские праздники ездили по Краснодарскому краю, надеемся осенью продолжить эту историю в Крыму.

А 2 июля планируем устроить концерт в Питере. На этот раз не будем заряжать автобус и гостиницу — все приедут своим ходом. Выступим, и будем пару-тройку дней шататься по белым ночам.

— Как с технической точки зрения выглядит творческий процесс в группе? То есть вы приносите текст, а коллеги нанизывают его на музыкальную основу?

— Не совсем так. Сначала я представляю себе характер предполагаемой песни. И если чувствую, что она должна быть примитивной, построенной на двух гнусавых аккордах и звучать просто и прямолинейно, то настаиваю на этом. А если мне хочется более разнообразной мелодики, то говорю ребятам: так, мол, и так, идея наша — аккорды ваши. И тогда парни совместными усилиями разбирают текст, придумывают аккорды, колдуют над аранжировкой — и вот так постепенно рождается песня.

— Ну что ж, давайте перейдем к вопросам, на которые натолкнули некоторые бойкие словесные обороты из песен с вашего последнего диска. В связи с тем, что вы сказали про планы достроить дом за городом, на одном из треков слышим следующее: «Кто-то строит заводы, а кто-то — пристроечку к бане». Не находите, что жизнь сейчас такая, что для многих и эта самая пристроечка — предел мечтаний?

— Да, разными бывают и люди, и ситуации. Но, знаете, жизнь, по моим наблюдениям, в целом не так уж плоха. Понятное дело, что бюджетникам сложнее, но и семьи, состоящие из оных, как-то вскладчину, но справляются. И ипотеку могут себе позволить, хотя, конечно, ужиматься приходится изрядно.

Но это все же лучше, чем, ничего не делая, лежа на диване и поплевывая в потолок, ждать, что государство тебе что-то должно от нефтепромыслов. Такие персонажи так и будут лежать до скончания века, это путь в никуда. Некоторым людям вообще охота быть страдальцами.

— Давайте подпустим в нашу беседу немного лирики. Ну или черного юмора, это с какой стороны посмотреть. Вот вы поете: «Да, мужчины бесчувственны, да, дураки и скоты. Но и женщины нынче не телки — говяжьи консервы...» Что, неужели в самом деле все так плохо?

— Это, разумеется, ирония и самоирония. Попытка постебаться над расхожими штампами. Серьезного посыла в данной фразе нет. Принято ведь угрюмо полагать, что ничего в этом мире — от общего соотношения добра и зла до человечества в целом — не меняется.

Возможно, и в самом деле, уродство и красота как существовали в определенной пропорции, так и продолжают существовать. Но если право одних людей серьезно, с нотками тоски и безнадеги, рассуждать на эту тему, то мое право — над этим посмеяться.

— На вашем последнем альбоме есть песня «Лесбияна-латина». Есть также строчка — уже из другой песни: «Я ваш «Спутник» с «Хищником» видеть не хочу». Действительно достала голливудщина и все, что с ней в последнее время связано?

— Ну как-то да. Мы русские и скрепные, смотрим на всю эту вакханалию и бесовщину с отстраненностью и непониманием. Пока держим бастионы, не знаю, надолго ли нас хватит. Не могу себя назвать большим знатоком современного отечественного кинематографа, но то, что иногда вижу, отторжения во мне не вызывает. По крайней мере, «бээлэмовщины» (намек на слоган Black Lives Matter. — Культура), к счастью, не замечаю.

А вообще, я не глазеющий, я — читающий. Стараюсь следить за русской прозой. Что же касается стихов, то почти все лучшие современные поэты у меня в друзьях в фейсбуке. Я тоже стараюсь активно участвовать в поэтической жизни. Недавно выступал со своим акустическим проектом «Мастодонт», имел удовольствие видеть весь цвет отечественной поэзии. По крайней мере, с моей точки зрения.

— Название песни «Рокером быть в России», опять же с последнего диска, звучит то ли как программное заявление, то ли как тема лекции… В самом деле, каково это?

— А как в песне сказано, так и есть:

Рокером быть в России —

То же, что и в Монголии:

Вроде с гитарой, красивый,

Но бедность с годами все более.

Жиденькие кудряшки

Или седые виски,

Пивной животик над пряжкой,

В глазах три пуда тоски…

Впрочем, не только в России — во франкоговорящем мире быть рокером тоже довольно напряжно. Мой бельгийский друг, франкофонный поэт Валери Двойников недавно сказал: «У нас здесь сейчас засилье второй волны рэпа». Как это похоже на нашу ситуацию! Ведь этот кальянный рэп сейчас действительно повсюду, причем звездульки, подвизающиеся в данном жанре, появляются ежедневно.

Так что не рокерское сейчас время. Даже люди пробившиеся, музыканты с именем, не сказать чтобы были в шоколаде. Ну, за исключением тех, кто однажды прочно застолбил себе место под рок-н-ролльным солнцем, разумеется: артисты уровня «ДДТ», «Алисы», «Би-2», Земфиры, Лагутенко. Они, конечно, молодцы. Но упомянутые мной исполнители, помимо талантов музыкальных, обладают еще и организаторско-менеджерскими способностями, коих ваш покорный слуга, увы, лишен…

— Зато далеко не каждому в этой жизни посчастливилось быть учеником самого Льва Ошанина. Вы же, насколько известно, посещали его семинар. Какие остались впечатления от общения с мэтром?

— Это, несомненно, эпоха, настоящий генерал от литературы. И он это понимал. Держался важно, порой даже немного пафосно, но со своими «птенцами» был мил и ласков. Конечно, никакой фамильярности не допускал, держал дистанцию, но всегда готов был помочь советом, добрым словом.

Помню, когда в нашей стране началась история с кооперативным книгоиздательством, я принес ему на рецензию свою первую книгу. Тогда так полагалось: чтобы книга была одобрена в печать, требовались две рецензии от членов Союза писателей.

Так вот Лев Иванович спрашивает: «А скажи, Вадик, какой тираж у книжки предполагается?» Я немного почесал репу и брякнул: «Ну, где-то тысячи три, наверное». На что Ошанин со смехом, в котором сквозила легкая укоризна: «Три тысячи? Ха! Ха! Ха! Я-то, молодой человек, в свое время соточками издавался. Соточками!»… Словом, замечательный был человек.