Юрий КОВАЛЕНКО, Париж

25.01.2017

В Опере Бастилии состоялся долгожданный дебют Альбины Шагимуратовой. В моцартовской «Волшебной флейте», поставленной канадским режиссером Робертом Карсеном, российская певица исполняет роль Царицы ночи. 

Еще после победы Шагимуратовой на Международном конкурсе имени Чайковского в 2007 году член жюри, народный артист СССР Евгений Нестеренко отмечал: «Она очень талантлива и выступала блистательно на всех трех турах и в концерте лауреатов. Но, кроме этого, у нее имеется хороший стержень, человеческий и профессиональный. Мне известно, что Альбина поступила в Московскую консерваторию только с третьего раза. Она обладает настоящим бойцовским характером, хотя мила, обаятельна и скромна, что заметно даже в личном общении. У нее, я бы сказал, большой вокальный запас, верхние ноты, которые для многих певиц являются камнем преткновения, у Альбины превосходны. Она шла первой и расположила к себе и публику, и жюри». 

На днях с певицей встретился корреспондент «Культуры». 

культура: Вы объездили весь мир, и, наконец, настала очередь Парижа. Бастилия пала?
Шагимуратова: Для меня это важное событие. Я должна была выступить здесь еще в 2015-м, но тогда из-за рождения ребенка мне не удалось прилететь во Францию. Сейчас все сложилось. Кстати, это моя первая работа с Карсеном. 

культура: Царица ночи — Ваша визитная карточка. Какой это спектакль по счету?
Шагимуратова: В отличие от других певиц, я не считаю. Впервые примерила этот образ в 2008-м на Зальцбургском фестивале под началом маэстро Риккардо Мути, потом пела в Венской опере, «Ла Скала», «Метрополитен», «Ковент-Гарден», в театрах Сан-Франциско, Лос-Анджелеса, Берлина, Мюнхена. Вообще эта партия очень благодатная. Прежде всего она держит голос в тонусе. У меня достаточно сложный репертуар, но после Царицы остальное дается легко. Подвести черту под моей героиней я опять-таки решила на Зальцбургском фестивале в 2018 году.

культура: Принято считать, что этот персонаж олицетворяет величие и красоту тьмы. Чем отличается Ваша интерпретация?
Шагимуратова: Царицу ночи исполняют единицы — быть может, певиц пять. Моя — полна драматизма, она очень сильная, властная, сексапильная. Ей нужна не только власть, но и любовь. «Волшебная флейта» кажется легкой вещью, но на самом деле она касается многих серьезных проблем.

культура: У Вас особые отношения с директором Парижской оперы Стефаном Лисснером, не так ли?
Шагимуратова: Они начались со времен, когда Лисснер возглавлял «Ла Скала», где я впервые выступила в 2011 году. С его приходом в Парижской опере французов становится все меньше. Он стремится держать уровень, приглашает русских, немцев и других. К примеру, меня директор поставил в первый состав, а француженку — во второй.

культура: Вы родились в Ташкенте. Учились в Казанской и Московской консерваториях, а потом окончили аспирантуру в Москве. Что оказалось самым трудным в Вашем становлении в качестве певицы?
Шагимуратова: Мне ничто легко не давалось. Мой путь был достаточно сложным и потребовал огромной работы. 

культура: Победа на Международном конкурсе имени Чайковского в 2007-м стала для Вас трамплином? 
Шагимуратова: Несомненно. Она многое значила для меня. Но сам конкурс проходил очень непросто. За несколько месяцев до открытия ушел из жизни его президент — Мстислав Ростропович. Психологически оказалось очень тяжело. Я не хотела участвовать, да и в жюри у меня не было никакой поддержки, но мой педагог из консерватории Галина Писаренко настояла. Потом наш знаменитый бас Евгений Нестеренко рассказал: «Ты вышла, спела первую вещь, и сразу стало понятно, кто победитель». А через неделю меня прослушал маэстро Риккардо Мути и пригласил в Зальцбург.

культура: Наверное, в карьере помогла и «Золотая маска», которую Вы получили за партию в «Лючии ди Ламмермур» Татарского академического театра оперы и балета в 2012 году?
Шагимуратова: Не слишком. Все-таки конкурс Чайковского и «Золотая маска» — вещи несопоставимые. 

культура: С кем труднее всего найти общий язык: с постановщиком, дирижером, коллегами-солистами или публикой? 
Шагимуратова: С дирижером. Настоящих, оперных, все меньше и меньше. После работы с такими мэтрами, как Джеймс Ливайн или Риккардо Мути, я чувствовала себя окрыленной. Они любят певцов, всегда стараются помочь. В среднем же поколении дирижеров все больше тех, кто думает только о себе. Их не интересует, что происходит на сцене. С режиссерами мне, напротив, практически всегда удается ладить. 

культура: Чтобы отстоять свою точку зрения, Вы можете пойти на конфликт?
Шагимуратова: У каждого своя правда, но всегда есть выход из положения. Надо находить компромисс. Если я готова пойти на уступки, а вторая сторона — нет, тогда дело идет к разрыву.

культура: Вы сами предлагаете трактовку образа или полагаетесь на постановщика? 
Шагимуратова: Смотря какой режиссер. Всегда прихожу со своим пониманием. Но я человек открытый. Соглашаюсь, если чувствую, что можно довериться. Скажем, когда Дмитрий Черняков ставил «Руслана и Людмилу», у меня было свое понимание образа Людмилы, но он убедил меня в собственной концепции, и я ее приняла. 

культура: Как Вы относитесь к экстремальным версиям? Кажется, в лондонском «Ковент-Гарден» в опере «Лючия ди Ламмермур» у героини случается выкидыш, и она появляется на сцене вся в крови….
Шагимуратова: Меня звали участвовать, но я отказалась. Так поступаю всегда, когда меня что-то не устраивает. Хотя это бывает редко. Обычно стараюсь сглаживать неприемлемые моменты. Однажды в Мюнхене пела Донну Анну в «Дон Жуане». Мне предстояло стянуть с партнера брюки и все остальное. Но я выросла в достаточно строгой семье и не могла позволить себе подобного. Тогда я предложила ограничиться рубашкой. Напомнила: мы все-таки в опере. Со мной согласились. 

культура: Долгое время Вы выступали в основном на Западе. Однако Владимир Спиваков, которого Вы называете своим крестным отцом, убедил возвратиться в Россию?
Шагимуратова: Даже после победы на конкурсе Чайковского в Большой театр меня не пригласили. Я ужасно обиделась. В тот период я стажировалась в Америке. Гастролировала по всему миру. В конце 2009 или в начале 2010 года раздался звонок Владимира Теодоровича: «Приезжай в Москву». Я ему очень признательна, он вернул меня в Россию. Теперь часто пою в Мариинке. Приглашают в Большой. В конце марта даю концерт в Московском доме музыки с Национальным филармоническим оркестром под управлением маэстро Спивакова. Буду выступать вместе с известной пианисткой Элен Мерсье, ее мужем Бернаром Арно (крупнейший предприниматель, владелец концерна «Луи Вюиттон — Моэт Хеннесси») и их сыном Фредериком. Они сыграют моцартовский концерт для трех фортепиано. 

культура: В нашей стране по-прежнему более трепетное, чем на Западе, отношение к искусству, и в частности к музыке?
Шагимуратова: В россиянах горит священный огонь. Не в обиду другим будет сказано, но мы более эмоциональные, богатые и щедрые натуры. Как никто, переживаем за свою Родину, радуемся ее победам. 

культура: Чем Вы объясняете успех наших солистов на Западе, особенно молодого поколения? 
Шагимуратова: Россия — страна больших красивых голосов, как мужских, так и женских. Они интереснее и звучнее многих, поэтому наши певцы как никогда востребованы. К сожалению, в отечественных консерваториях не преподают иностранные языки, а без них сложно сделать карьеру. 

культура: Сохранилась ли русская оперная школа? Есть кому растить таланты? 
Шагимуратова: Безусловно. При Большом театре создана молодежная оперная программа, которую возглавляет замечательный педагог Дмитрий Вдовин. Я сама с ним работала. Он заботится о нашей школе. Но манеры исполнения Ирины Архиповой или Галины Писаренко уже нет. Пришли молодые, более мобильные артисты. Только обладая отменным здоровьем, можно выдерживать огромные перелеты — от Токио до Вены или от Москвы до Нью-Йорка. 

культура: Вы вышли за оперные рамки и снялись у Карена Шахназарова в «Анне Карениной» в роли певицы Аделины Патти.  Для Вас это что-то значит?
Шагимуратова: Приглашение на съемки такого эпохального фильма — огромная честь. В остальных экранизациях визит Анны в театр либо вообще отсутствует, либо она смотрит балет или какой-то спектакль. У Толстого же речь идет именно о концерте Патти. Карен Георгиевич во всем следует роману — ничего не меняет. Есть у меня и другие интересные планы в кино, но пока не могу о них говорить. 

культура: Вы нарекли дочь Аделиной в честь итальянской дивы? 
Шагимуратова: Действительно, мы назвали ее в память о великой певице. А через месяц после появления дочки раздался звонок с «Мосфильма» и мне предложили сыграть Аделину Патти. Я верю в такие предзнаменования, это был знак свыше. Ребенок родился, и голос стал крепче, улучшилась техника. Мне стало легче петь. 

культура: Семья творчеству не помеха? 
Шагимуратова: С одной стороны, это вещи несоединимые. Если серьезно заниматься оперой, то вообще не нужно ее заводить. Но что делать, когда встречаешь такого прекрасного мужчину, как мой муж. Моя семья живет в Москве, я не вожу ребенка с собой на гастроли. Аделина не багаж, чтобы таскать за собой по всему белу свету. Дочкой занимаются отец, няня, а я каждый день общаюсь с ней по скайпу.

культура: Ваш знак зодиака — Весы. Это имеет для Вас какое-то значение? 
Шагимуратова: Мне необходимо равновесие. Одно время чувствовала присущую Весам неуверенность, непросто было сделать выбор. Но мой муж родился под знаком Льва — он твердо стоит на ногах. К тому же он врач-психиатр. Благодаря ему научилась уверенно идти по жизни. 

культура: Примадонны славятся капризным нравом. Ваш случай?
Шагимуратова: Сейчас слово «примадонна» вообще исчезло из обихода. Мы не можем себе позволить никаких капризов. Конечно, есть певицы, которые делают репутацию на своем характере, но с такими многие директора и режиссеры отказываются работать. 

культура: «У меня нет соперниц, — говорила Мария Каллас, — когда другие певицы будут петь, как я, играть, как я, и исполнять весь мой репертуар, тогда они станут моими соперницами». Согласны?
Шагимуратова: Слова амбициозные и самоуверенные. Посмотрите, каким трагическим оказался финал ее жизни. Я нас не сравниваю, но ничего подобного никогда не скажу. Порой чувствую ревность и зависть некоторых артисток, но стараюсь этого не замечать. 

культура: Вы собираетесь покорить еще немало оперных вершин?
Шагимуратова: Да, пока я только в самом начале пути, хотя и выступала во многих театрах. Самое страшное для артиста — стоять на месте. У меня есть своя программа на будущее: исполнить «Норму» Беллини, а также «Семирамиду» Россини и «Анну Болейн» Доницетти. Одной из моих любимых героинь остается Виолетта из «Травиаты». Ее нужно петь так, чтобы зритель плакал. Для такой партии необходим жизненный опыт, пережитые драмы. Сейчас же очень популярно показывать себя — «смотрите, какое у меня красивое лицо, тело, платье».

Досье «Культуры»

Альбина ШАГИМУРАТОВА родилась 17 октября 1979 года. Будущая оперная дива окончила две государственные консерватории — Казанскую и Московскую. В 2004–2006 гг. являлась солисткой Московского академического театра имени Станиславского и Немировича-Данченко. С 2008 года по настоящее время служит солисткой Татарского академического государственного театра оперы и балета. Народная артистка Татарстана (2009). Поет на сценах ведущих театров мира. Выступала в рамках саммита «Большой двадцатки» в Константиновском дворце Санкт-Петербурга, на открытии Универсиады в Казани. Участвовала в «Декабрьских вечерах Святослава Рихтера» в Государственном музее изобразительных искусств имени А.С. Пушкина. В репертуаре Шагимуратовой около двадцати опер Глинки, Стравинского, Моцарта, Бетховена, Верди, Пуччини.