Дина КАРПИЦКАЯ, Гоа — Москва

11.05.2017

Лет десять назад сбежавшие в теплые края дауншифтеры были объектами зависти миллионов. О них снимали фильмы и писали книги. Еще бы, ведь счастливцы сумели «вырваться на свободу», променять хрущевки и офисы на гамаки под пальмами, а гречку с картошкой на экзотические фрукты. Они презрительно называли земляков, приехавших в отпуск, «двухнедельными туриками», а Родину — «рашкой». Однако наступили кризисные времена — и волшебный остров Чунга-Чанга превратился в мираж. 

Вопреки распространенному мнению, что дауншифтинг — отказ от материальных ценностей, оказалось совсем наоборот. Глобальные экономические потрясения на них, любителях легкой жизни, оторванных от дома, отыгрываются не в пример сильнее. Когда-то тысячи долларов от сдачи однушки в российском мегаполисе с лихвой хватало на благоденствие в раю. Но в 2014-м коррекция рублевого курса опустила этот «гарантированный доход» в два-три раза. Пришлось вспоминать былые навыки, искать пути для заработка, заниматься всем подряд. 

Домик в деревне

Гоа — Мекка поуехавших, но атмосфера на знаменитом курорте нынче ощутимо изменилась. Чтобы понять это, достаточно заглянуть в любой индийский супермаркет: творожки, «бабушкины пирожки», пирожное «картошка», борщи... Привычные русскому потребителю товары с удовольствием берут на реализацию. А покупают все это добро те самые презираемые некогда «турики». На них, двухнедельных отпускников, приезжающих сюда просто отдохнуть, молятся не только местные жители, но и некогда независимые и крутые фрики — переселенцы. 

— В этом году сезон не очень, — жалуется Алексей, 35-летний кондитер, поставщик сладостей во все магазины Северного Гоа. — Бывало, я и по 300 шариков в день продавал. А теперь хорошо, если 50–70. Мало русских приехало, мало.

Шариками Леша называет специфический сыроедческий десерт, в основе которого сухофрукты, орехи и кокосовая стружка. Крутит он их день-деньской прямо на кухне, что расположена в небольшом деревенском домике, а потом развозит по клиентам. Не знаю, есть ли в Индии санэпидемстанция, но если бы в этот «цех» попали российские специалисты, то нашли бы огромное количество нарушений. Начиная с засаленных стен, грязной раковины, насекомых, ингредиентов непонятного происхождения и заканчивая, собственно, компетенцией пекаря. 

— Да, когда-то я снимал жилье прямо на океане. Люблю воду, — вздыхает Алексей. — Но сейчас не те времена. Бунгало у моря мне не по карману. Вот и обосновался в этой индийской деревне. Занимаю половину домика, в другой хозяева — индийцы.

Прежде мужчина жил в Санкт-Петербурге, трудился в дизайн-бюро, числился молодым креативным специалистом. Но это, как он сам выражается, было давно и неправда. 

— Последние пять лет обитаю в Гоа практически безвылазно. До этого бывал наездами — то в отпуск, то на зимовку. Потом мне досталась квартира от бабушки на окраине города, тогда-то я уже совсем сюда перебрался. Как и многие, жил на деньги от сдачи в аренду, плюс какие-то разовые заработки. Конечно, не шиковал, но более-менее хватало. Затем квартиру пришлось продать, часть денег ушла за долги, остальные вложил в кафе в Мандреме. Мы с другом в складчину его открывали...

Все, что осталось от кафе, — рецепт этих самых шариков. Они-то сегодня и кормят горе-дауншифтера. Их брали на реализацию еще в бытность ресторанчика. Заведения не стало, а десерт покупают.

— Надо на что-то жить, вот и продолжаю толкать шарики по магазинам. Первое время никто даже не догадывался, что сам их верчу на коленке. Выручки хватает на оплату жилья и еду. Причем необходимо еще ухитриться отложить на визу, ведь ее следует продлевать каждый год. Самый горячий сезон — с декабря по март. Тружусь тогда не покладая рук, в некоторые точки завожу товар дважды в день. За эти три месяца нужно успеть накопить денег на полгода. После ложусь на веранде и курю бамбук...

Ни о каких веселых тусовках теперь в жизни Леши нет и речи. На вопрос, почему бы не вернуться домой, в Россию, бывший дизайнер лишь пожимает плечами: «Да холодно там у вас».

Исповедь устрицы 

Жалуется на слабый поток «туриков» и местная знаменитость — писатель Василий Караваев. 

— Тут еще и проблемы с кэшем, — объясняет он. — В конце 2016-го власти штата объявили, что хотят сделать Гоа зоной безналичного расчета и вообще отменить хождение бумажных денег. 

Сам же Караваев занимается хождением по многокилометровому побережью. Нет, не в целях оздоровления организма, а в поисках покупателей на книги. Появляется на «русских» пляжах (Морджим, Ашвем, Мандрем, Арамболь) около 15.00, иногда просто раскладывает продукцию где-нибудь в людном месте. А порой подходит к шезлонгам и предлагает купить что-нибудь почитать. Сразу шокирует неискушенных туристов своей историей про то, что отсидел полтора года в индийской тюрьме, находится под подпиской о невыезде и не имеет права покидать территорию Индии до 2024-го.

— Первую книгу «Гоа. Исповедь психоделической устрицы» я в тюрьме, собственно, и написал, — хвалится Караваев. — Чтобы не сойти с ума от происходящего. Ведь в одной камере сидели и маньяк-педофил, заразивший СПИДом шестилетнего ребенка, и убийца-некрофил. Да кого только не было. Самые приличные люди из местных зэков — драгдилеры. 

До заключения Василий не был писателем. Многие годы торговал в Гоа наркотиками. 

— Вообще это не наркотики, а психоделики, — строго поправляет Караваев. — МДМА, ЛСД, псилоцибиновые грибы. Слышали когда-нибудь про чокнутых американских профессоров, мечтавших устроить психоделическую революцию, пустив по водопроводным трубам ЛСД? Вот я их последователь. Еще в России агитировал в поддержку легалайза — продавал шмотки из конопли. Затем попал в Индию в поисках тканей, да и остался. Ведь Гоа — родина психоделиков.

О том, как протекала психоделическая революция Караваева, и написана его первая книга. О магазине конопляной одежды в родной Самаре, о вечеринках на индийском побережье, поразивших его так, что бросил все в России и перебрался. О контрабанде наркотиков из соседнего Непала (этим Василий промышлял много лет). О друзьях, «психоделических братьях и сестрах», и врагах, которые его «подставили», о том, как в 2009-м попал в тюрьму. Пока сидел, жена продала все ценное, дабы прокормить себя и ребенка, и в итоге вернулась в Россию. А он так и застрял в Индии... 

 — Да, теперь я невыездной. Зато с визой никаких проблем, — улыбается писатель. — Индийское правительство мне ее предоставляет бесплатно. В суд мотаюсь примерно раз в месяц. А так, абсолютно волен заниматься чем угодно.

Караваев признается, что быть писателем ему нравится гораздо больше, чем драгдилером. 

— Спокойнее как-то. Плюс почет и уважение. Хотя, честно говоря, сначала даже немножко стыдно было к людям приставать со своими книжками. Но когда читатели стали меня благодарить, положительные отзывы появились, я воспрянул духом. Написал вторую, следом еще. Каждый год у меня по книге. О чем они? О Гоа, конечно же. А про что мне писать-то? — разводит руками автор. — Вот когда поеду куда-нибудь, увижу что-то новое, тогда и сменим тему.

Книги, кстати, стоят недешево. Та же «Исповедь...» — 1000 рупий (примерно 1000 рублей), если брать издание на русском языке, и 500 рупий — на английском. 

— Это я борюсь за просвещение сограждан, — смеется Василий. — В удачные докризисные сезоны мой рекорд — 26 экземпляров в день. Нынче хорошо, если пять штук продам. Еще выставляюсь по субботам на ночном рынке и каждый день — у барабанов в Арамболе. Потихоньку идет дело.

Караваев отмечает, что самый частый вопрос, который задают потенциальные клиенты: «Ну, куплю я твою книгу, и что?» 

— Объясняю: после прочтения хоть поймете, куда вообще попали. За короткий отпуск сложно прочувствовать, что такое Гоа. Говорю: сейчас ты просто «двухнедельный турик», а почитаешь — узнаешь, кто такие фрики. На «туриков» нет, не обижаются. Иногда приходится и пивка выпить, чтобы опуститься на ваш контур восприятия реальности. 

«Исповедь устрицы» не попала на российский рынок. Банально не прошла цензуру, что сильно возмущает Караваева. Однако он не унывает. Ведь русские туристы и сами приезжают в Индию по сотне-две человек в день. «А продать я со своим опытом все что угодно могу», — убежден сочинитель.

Напоследок спросила у Василия, какая у него заветная мечта. «Чтобы отходняков от приема психоделиков не было», — выпалил неформал. Потом, подумав, добавил: 

— Шутка. Отходняки, конечно, нужны, без них не восстановиться. Только здоровье уже не то, мне ведь за сорок. И после каждого раза требуется недели две, чтобы в себя прийти. А тут в сезон работать надо. Если грубо прикинуть, по пять книжек в день — это 5000 рупий, умножаем на 14, получается очень солидная сумма. Нет, не могу я себе позволить столько рабочего времени пропускать. 

«Хачапури, горячие хачапури»

Самый северный пляж Гоа — Арамболь. Его еще называют последним оплотом хиппи на Земле. Здесь нет ни одного сетевого отеля, шикарного ресторана и прочих благ туриндустрии. Сюда частенько, как на экскурсию, приезжают «турики». Подивиться есть чему: колоритные полуголые хиппари с дредами до пояса, пляжные забегаловки — шейки с нехитрым меню и низкими ценами, столетнее дерево баньян, под которым по легенде отдыхали «битлы». 

А еще в Арамболе ежедневно на закате собираются барабанщики. Рассаживаясь по кругу, они устраивают целое шоу, провожая солнце. Танцы под ритмичный бой барабанов, странные люди вокруг, прибой — самая что ни на есть гоанская атмосфера. И вот, представьте, вы расслабляетесь, проникаетесь увиденным — а тут: «Хачапури! Горячие хачапури!» Боже, где я, в Анапе? Нет, все-таки Гоа. А этот странный тип в засаленной набедренной повязке и с косматой бородой — наш с вами соотечественник Георгий. Денежный ручей с родины совсем пересох, вот и взялся парень кормить туристов. Говорят, Гогу первое время сильно гоняли индийцы, не хотели пускать к богатым «двухнедельникам». Били палками, отбирали поднос со снедью. Но он всегда восставал из пепла и с синяком под глазом так же бодро и весело орал, перекрикивая барабаны: «Хачапури! Горячие хачапури! С сыром, овощами». Постепенно к нему привыкли.

Георгий не один такой в Арамболе. Традиция проводить ежевечернее шоу существует десятки лет. И неизменно неподалеку от барабанщиков организуется нехитрая торговля. Прямо на песке с товаром усаживаются давно облюбовавшие пляж хиппи со всего мира. Израильтяне, англичане, итальянцы, французы. Продают все подряд — ставшие ненужными личные вещи, поделки, камушки и прочую дребедень. 

В «жирные» годы русские фрики, коих в Арамболе всегда было немало, посмеивались над европейцами. Однако сегодня наравне с ними борются за покупателя, вгрызаясь в кошельки «двухнедельных туриков». 

Что и говорить, фантазии нашим не занимать. За пару сотен рупий готовы вам сплясать хоть польку «Бабочку». «Гадание на картах таро» (300 рупий), «Научу «заказывать» и расшифровывать сны» (500 рупий), «Линии судьбы» (цена договорная), «Почищу чакры» (1000 рупий), «Откройся потоку» (500 рупий). Правда, экзотические услуги продаются гораздо хуже, чем горячие хачапури Георгия и американские доллары. Поэтому многие на своих рекламных табличках внизу делают более актуальные приписки: «Куплю доллары», «Обналичу», «Помогу с арендой байка».

Есть здесь и рукодельницы — шапки и шарфы ручной работы (да-да, в жарком Гоа они тоже нужны, особенно по ночам), одежда из какого-то необычного шелка. 

— При его изготовлении ни одна гусеница не пострадала, — объясняет девушка-продавец. 

Некоторые рискуют составлять конкуренцию индийцам. Например, Люба из подмосковного Домодедово занялась мехенди — временными татуировками, которые рисуют хной здешние женщины на праздник или свадьбу. И если у любой индианки на пляже услугу можно получить за 100, максимум 200 рупий, то Люба берет около тысячи. 

— У меня авторская методика, ни один рисунок не повторяется, — уверяет она. — А у них (индианок) все одинаково.

Цены дауншифтеров зашкаливают. Имеется в виду не только Люба, все они дерут с нашего брата втридорога. И в отличие от местных торгашей не снижают аппетиты. «Ну а что, жить-то надо!»

Подверглась гонению и я, едва ребята пронюхали, что перед ними журналистка, которая снимает их не с целью пополнения семейного альбома. 

— Какая еще газета? — делает злобное лицо парень, торгующий «заряженными на добро» гималайскими кристаллами по 1500 рублей за штуку. — Не надо меня фотографировать. Не хочу, чтобы в Москве кто-нибудь знал, что я тут на пляже торгую...

Одним словом, жизнь у русских дауншифтеров на теплых берегах отнюдь не сахар, завидовать совершенно нечему. Копеечка дается непросто, причем ее надо еще отбить у местных. Индийцы-то не очень рады такому соседству: одно дело отдыхающие, тратящие деньги, а другое — бездельники, всеми силами пытающиеся их перераспределить. Не добавляют радости и проблемы с документами — получить длительную визу довольно сложно, а попасть в тюрьму за просрочку въездного разрешения (даже на день) более чем реально. Таких случаев предостаточно. К тому же скрываться в Гоа сделалось небезопасно и тем, кто имеет проблемы с нашими законами. Теперь это просто бессмысленно. Зимой был депортирован на родину некий Антон Скрябин, обвиняемый в хищении 123 миллионов рублей. «Данная депортация стала первой, осуществленной в Россию из Индии за время членства нашей страны в Интерполе», — сообщает официальный сайт МВД РФ. 

Так что быть дауншифтером — тяжкий и беспросветный труд...

Мнение

Сергей МАРКОВ, политолог, член Общественной палаты РФ:

— Логичная тенденция современного мира. Суть ее достаточно проста: люди, которые накопили достаточно денег, занимаясь тяжелым интенсивным трудом в центрах современной цивилизации, естественно, устают. Немало граждан не брезгуют и аморальными делами, например, финансовыми спекуляциями на фондовом рынке. Или возьмем отдельных служителей закона, этот закон интенсивно нарушающих. И вот если таким путем удалось обогатиться, некоторые могут согласиться на меньший доход, либо вообще не работать и жить с низким социальным статусом в приятном окружении. Причем многие из этих людей, по сути, являются рантье: купив недвижимость, они ее сдают. Но сейчас большое количество россиян, сделавших выбор в пользу дауншифтинга, вынуждены вернуться по той простой причине, что у них закончились деньги: имея на родине рублевые поступления, за границей они расплачиваются валютой, которая стала значительно дороже. Это показывает, насколько дауншифтинг нестабилен. Небольшие потрясения, не говоря уже про кризис, приводят к тому, что денежный ручеек оскудевает и приходится возвращаться к нормальной жизни. Проблема еще и в том, что явление становится устойчивым, только когда обзаводится культурной составляющей. Как ни странно, хотя дауншифтеров сотни тысяч, если не миллионы, у них почти нет своих культовых фильмов, романов, музыки, песен, каких-то обрядов. В конце концов, нет лидеров, гуру дауншифтинга.

Инна СВЯТЕНКО, председатель комиссии Мосгордумы по безопасности: 

— Здесь принципиально важно, что человек сделал выбор, подсчитал свои ресурсы, понял, что такой образ жизни его устраивает и что российское законодательство этому не препятствует. Я, к примеру, знаю, что многие пенсионеры до проблем, которые возникли в Турции, покупали там какие-то студии и переезжали, потому что у них была мечта греться на море и им хватало той пенсии, которую они получали в России. Конечно, речь в первую очередь идет о москвичах, сдававших свои квартиры и имевших вполне приличный доход. Сейчас кто-то возвращается, ибо пришло осознание: действительность суровее того, что рисовалось в мечтах. Есть такая пословица: «не надо путать туризм с эмиграцией». Люди едут жить в Таиланд, другие страны Юго-Восточной Азии и по прошествии времени понимают, что массаж они уже сделали, в море искупались, а дальше — какой-то психологический тупик. Им не хватает того темпа существования, который у них был в России, они скучают даже по березкам. И возвращаются.

Анатолий ВЫБОРНЫЙ, заместитель председателя комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции: 

— Дауншифтинг — своего рода эскапизм, побег из привычного мира в «жизнь ради себя». По сути, уход от реальности и нередко — уход от ответственности. На этот радикальный шаг может толкнуть сильная усталость, но обычно человеку достаточно двух-трех недель, чтобы сменить обстановку, отдохнуть, полностью восстановить силы и вернуться к своим рабочим обязанностям. Поэтому дауншифтинг — это, скорее, исключение из правил. Часто под видом таких «уставших от цивилизации» скрываются обыкновенные жулики — люди, нарушившие закон в своей стране. К счастью, сегодня активно развиваются институты международной правовой помощи, в том числе по вопросам выдачи преступников, между правоохранительными, следственными, судебными и другими органами государственной власти. Яркий пример: совсем недавно международная организация уголовной полиции Интерпол оказала содействие в задержании и депортации из Индии Антона Скрябина.