Нильс ИОГАНСЕН

15.03.2017

 Шокирующие кадры питерской помойки с пирамидами из буханок и батонов обошли недавно все центральные телеканалы. Однако этот случай далеко не единичный: ежегодно в России на свалки отправляется чудовищное количество хлебобулочных изделий. Важнейший продукт, известный со времен неолита, ставший настоящим символом жизни, достатка и процветания человечества, в нашу эпоху бездумного потребления уничтожается в промышленных масштабах. «Культура» решила разобраться, кто это делает, зачем и почему.

60 миллиардов рублей, или свыше трех миллионов тонн хлеба — потери, обнародованные зампредседателем Госдумы Ириной Яровой в ходе работы мониторинговой группы партии «Единая Россия». Она сравнила их с годовым бюджетом Минсельхоза, который составляет всего-то 200 млрд. Проблема не просто острая, она вопиющая.

Поборы, возвраты, потери

Ближнее Подмосковье, так называемый полигон ТБО, по-простому — свалка. Следую за очередным мусоровозом, на въезде меня тормозят, чужим как бы не положено. Вопрос нехитрый: пара сотенных, и я уже внутри. Место очень популярное, особенно у рукастых граждан, среди мусора там можно найти отличное сырье для различных поделок. Я как раз изображаю такого народного умельца, сторож направляет меня туда, где валяется всякий металлолом. Для конспирации еду в указанном направлении, но потом сворачиваю в другую сторону.

Вот я у цели. Под ногами валяются бесчисленные батоны и буханки, все в фабричной упаковке, причем плесени и прочей заразы на них нет. Парочку единиц ХБИ кинул в машину, дома убедился — хлеб совершенно кондиционный, даже не черствый. Пустил на сухари, не пропадать же.

Обнаруженное мной на помойке не было обезличенным, на пакетах красовалось название компании-производителя. Однако на хлебозаводе от подобного варварства открестились, причем в довольно резкой форме, заявив, что свои ХБИ они-де никогда не уничтожают. Произвели, поставили, получили оплату — все, свою миссию выполнили. И посоветовали искать концы в магазинах.

Найти концы оказалось очень непросто, такое впечатление, что хлеб попадает на свалку каким-то совершенно мистическим образом. Более того, есть мнение, что вообще ничего не уничтожается.

— У нас нет информации о массовом выбросе хлеба. Напротив, сейчас Российская гильдия пекарей и кондитеров совместно с Ассоциацией компаний розничной торговли внедряют новую систему по оптимизации заказов хлебобулочной и мучнисто-кондитерской продукции торговыми сетями, — уверяет глава РОСПиК Юрий Кацнельсон.

Интересное кино. У «главного кондитера» страны такой информации нет, а Госдума бьет тревогу. «Сегодня, несмотря на активное сопротивление, мы увидели, что профильные министерства согласились с нами: согласились и с законодателями, и с производителями, что нужно устанавливать прямую законодательную защиту от поборов, возвратов и потерь, — это уже большая победа», — заявила Ирина Яровая.

Упомянутые в цитате термины нуждаются в расшифровке, мы с ними еще столкнемся. Возврат — это когда торговцы избавляются от непроданного хлеба, срок годности которого вышел. Поборы — тут не все так просто. С одной стороны, таковые присутствуют во взаимоотношениях пекарей и торговцев, но в итоге за все платим мы, покупатели.

Туда-сюда, обратно

Далеко не все ритейлеры готовы признать, что уничтожают хлеб собственными руками. А если все же говорят на эту тему, то исключительно со ссылками на нормативные акты — так, мол, положено, деваться некуда.

— Деятельность торговой сети регулируется российским законодательством. В настоящее время в соответствии с положениями федерального закона «О качестве и безопасности пищевых продуктов» некачественные и опасные, признаваемые таковыми, подлежат изъятию, уничтожению или утилизации. Согласно закону «О защите прав потребителей» продажа товара по истечении срока годности, а также товара, на который должен быть установлен срок годности, но этого не сделано, запрещается. Таким образом, существующее нормативное правовое регулирование отношений в сфере оборота хлебобулочной продукции обязывает утилизировать хлеб и хлебобулочные изделия с истекшим сроком годности, — признается директор по коммуникациям и корпоративной социальной ответственности сети «АШАН Россия» Мария Курносова.

— Мы не можем передавать просроченную пищевую продукцию, ни хлеб, ни любую другую, потребителям. Во-первых, согласно российскому законодательству она должна быть утилизирована или переработана. Во-вторых, это просто небезопасно для здоровья людей, — вторит ей директор по связям с общественностью компании «Лента» Анна Мелешина.

Правда, ХБИ на помойки вывозят далеко не все сетевики.

— Большая часть хлеба, продаваемого в наших магазинах, выпекается на собственном производстве. Излишков не делаем, рассчитываем строго по спросу, поэтому и нереализованного получается немного. Непроданные ХБИ направляем на сухари, которые потом используются для изготовления другой продукции, — объясняет представитель сети «Азбука вкуса» Андрей Голубков. 

Но в данном случае мы имеем дело с мелкосерийным производством — в элитных магазинах батоны стоят порядка 200–300 рублей, покупают их мало. Поэтому и проблемы серьезной нет. А вот там, где счет идет на сотни и тысячи тонн, где работать «строго по спросу» можно лишь с изрядной долей условности, картина иная.

Какую долю ХБИ не удается реализовать — тайна за семью печатями. В зависимости от сезона, особенностей той или иной торговой точки и даже от погодных условий цифра колеблется от 10 до 50 процентов. И все это попадает на свалки, причем двумя путями. Либо напрямую из магазина, либо через хлебозавод, куда товар под тем или иным предлогом возвращается (по закону это запрещено, поэтому оформляется как брак). На свалках продукты просто сгнивают, их даже не отправляют на свинофермы. Ибо и здесь имеются законодательные препоны.

Свинья не съест

В Советском Союзе кормление скота хлебом строго преследовалось. Хотя пришли к этому не сразу. Государство субсидировало цены на продовольствие, стоило оно копейки, и отдельные ушлые личности пытались этим пользоваться. 6 мая 1963 года появился специальный Указ Президиума Верховного Совета РСФСР «Об усилении ответственности за скармливание скоту и птице хлеба и других хлебопродуктов, скупленных в государственных и кооперативных магазинах». 

Уличенных в нарушениях лиц судили сразу по двум статьям УК РСФСР — 153-й «Частнопредпринимательская деятельность и коммерческое посредничество» и 154-й «Спекуляция». Согласно первой, за «частнопредпринимательскую деятельность с использованием государственных, кооперативных или иных общественных форм» можно было угодить за решетку на срок до пяти лет. А вот за «скупку и перепродажу товаров или иных предметов с целью наживы», да еще и «в виде промысла», давали уже до семи годков. Причем не только самим «бизнесменам», но также их подельникам за прилавками. Время от времени власти устраивали показательные процессы, и это, стоит отметить, хорошо помогало — рисковать отваживались только самые отчаянные головы. Тем более что колхозники и работники совхозов (да и все остальные граждане тоже) имели возможность совершенно легально покупать фуражное зерно для своих подворий. То есть потчевать хрюшек хлебом, качеством не в пример выше нынешнего, не было никакой необходимости.

Ну, раз советские правовые акты отменены, я решил попробовать закупить «некондиционные» батоны и буханки на корм скотине. Благо, контактами нужных лиц меня снабдили.

...Хлебопекарное предприятие на севере столицы, сюда привозят «возвратный» товар. Впрочем, как и на многие другие аналогичные заводы. При организации имеется специальная фирма, которая занимается утилизацией, де-юре «бракованные» продукты питания на что-то там перерабатывают. А де-факто отвозят на полигоны ТБО. Сиречь, на помойки.

Легенда такова: я — фермер, готов на своем транспорте вывезти хлеб. Желательно бесплатно. Ведь тем самым избавляю утилизаторов от расходов на складирование и транспортировку продуктов до места свалки. Требую лишь документы, но тут, как мне обещали, проблем не возникнет — по бумагам повезу его не к себе на ферму, а опять же на утилизацию.

Итак, я в промзоне недалеко от предприятия. Пароль «от Ван Ваныча» работает успешно, чужих тут не ждут. На территорию периодически заезжают машины, в огромные контейнеры вываливаются ХБИ — батоны, буханки, булочки и прочие пирожки-ватрушки.

Торгуемся истово, как на турецком базаре. Вначале с меня пытаются взять солидную денежку за «некондицию», но вскоре удается существенно сбить аппетиты переговорщиков. Придется раскошелиться лишь за погрузку машины и сопроводительные бумажки. Обещаю подумать, аргументирую тем, что грузчики тут и так на зарплате. И добавляю: хлеб могу забрать и на полигоне ТБО, заплатив мальца местным гастарбайтерам и бомжам за то, что покидают его мне в кузов. Мои слова принимают к сведению, расстаемся полными надежд на плодотворное сотрудничество...

Конспирация — это вовсе не легко. Автомобиль, который перевозит некондиционный хлеб, обязан иметь накладную. Что-де товар получен там-то и едет на утилизацию, причем не абы куда, а к тому, у кого имеется соответствующая лицензия. В противном случае гаишники груз задержат, вызовут полицию, иные госслужбы — не откупишься. Именно поэтому за бросовые продукты и требуют плату. А если их никто не берет, то отвозят на «полигон», чаще всего именно так и случается. Как говорится, ни себе, ни людям.

Пекарные сверхприбыли

Но кто оплачивает весь этот банкет? Ведь само по себе бесхозное продовольствие появиться не может, за него кто-то должен отдать кровные. Да, так и есть.

Даже по официальным данным, ритейлеры устанавливают на хлеб торговую наценку в 35 процентов, де-факто она значительно выше.

— Средние показатели вывести довольно сложно, где-то накручивают пару десятков процентов, в другом месте — и два конца. Думаю, реальная торговая наценка ближе к 55–60 процентам, — считает управляющий партнер ГК Management Development Group Inc. Дмитрий Потапенко.

Получается, что на хлебе, в том числе самом недорогом, наши торговцы зарабатывают сверхприбыли. И даже если выбрасывать каждый третий батон, на наваре это почти не отражается. 

Для контраста: в Евросоюзе торговая наценка на продовольствие в среднем составляет 8–9 процентов (вилка — 5–12 процентов). Причем наибольшая маржа — на элитных товарах, на эконом-классе зарабатывают самую малость или вообще ничего.

Да и по цене «бюджетного батона» Россия, несмотря на рост урожаев, почему-то стремительно догоняет ЕС. Там стоимость самого ходового хлеба в зависимости от страны колеблется от 0,3 до 1,2 евро, то есть от 18 до 80 рублей. А в таких странах, как Болгария или Румыния, тот же самый товар обойдется всего в 15–20 рублей.

Но и это еще не все. Пекари очень любят рисовать красивые диаграммы себестоимости ХБИ, где на долю сырья (муки и т.д.) приходится около 30 процентов. «На самом же деле в «народном батоне» затраты на ингредиенты составляют около десятка процентов, а значительная доля прочей себестоимости попросту дутая» — утверждает Дмитрий Потапенко. Иными словами, тут со сверхприбылями тоже все отлично, с «лишним» товаром можно не цацкаться. 

Те самые «поборы», о чем говорила Ирина Яровая, — это из области взаимоотношений между пекарем и ритейлером. Но они уже давно договорились: торговцы с производителями поделили наши с вами денежки, все стороны процесса чувствуют себя прекрасно. А население просто обирают. За «бюджетный батон», который должен продаваться за 4–5 рублей, наши пенсионеры платят в несколько раз больше. А все, что люди не купили, можно и закопать.

В Европе и США такого нет. Там ХБИ на второй-третий день попросту раздают или продают за гроши. Но в России это не разрешается, более того, запрет активно лоббируют.

— Просроченные продукты нельзя ни продавать, ни раздавать! Это запрещено Роспотребнадзором. Любой продукт питания должен быть безопасен для здоровья человека, чего нельзя сказать о просроченных товарах любой категории, — негодует Юрий Кацнельсон.

125 граммов жизни

Когда-то хлеб воспевали в стихах, ему посвящали романы и фильмы. Но сегодня, на пике потребления, супермаркеты под завязку забиты разнообразной снедью и заветная горбушка из имени существительного превратилась в прилагательное. Прилагательное к столу, к сытой, безбедной жизни. А ведь 75 лет назад слова «жизнь» и «хлеб» были в нашей стране синонимами.

Зимой 1941–1942 года в блокадном Ленинграде люди получали по 125–200 граммов суррогатного хлеба на человека, именно на этот период выпали наибольшие жертвы среди мирного населения. А сейчас на помойках Северной столицы высятся пирамиды булок и буханок. В других регионах РФ картина аналогичная, но в городе на Неве жители воспринимают эту жуткую реальность наиболее болезненно — здесь еще жива память о страшных днях блокады.

— В ленинградских семьях, в том числе и в нашей, до сих пор не выбрасывают хлеб. И когда я его покупаю в магазине, обычно беру половинку — дабы не зачерствел, и чтобы другим тоже досталось. Конечно, при этом понимаю, что сейчас еды много, но иначе не могу — такое уж у меня воспитание. И не только у меня, все коренные жители Ленинграда помнят блокаду, появление продуктов питания на помойках вызывает протест. Такого быть просто не должно, — уверен директор Государственного мемориального музея обороны и блокады Ленинграда Сергей Курносов.

Сегодня, конечно, голода нет, но бесплатному хлебу очень многие были бы рады. И неимущие, коих в нашей стране, к сожалению, более чем достаточно, и различные благотворительные институты. Вот только кто-то постарался, чтобы такого не происходило. Впрочем, кто — уже понятно.

— Все устроено так, что торговля просто не имеет права отдавать товар ниже себестоимости — бесплатно или дешево. В противном случае к ним тут же придет проверка налоговой инспекции, оштрафует, а потом и дело уголовное заведут. Именно поэтому магазины не могут раздавать хлеб, передавать его в те же приюты-ночлежки или детские дома, как это должно происходить в цивилизованной стране. Собственно, данная проблема касается не только хлебопекарной отрасли, она общая для всей нашей экономики. И решить ее можно лишь путем комплексной и единой налоговой реформы, — объясняет Дмитрий Потапенко.

Готового ответа, как остановить уничтожение хлеба, пока нет, в Госдуме идет работа в этом направлении, но подобные дела в одночасье не решаются. В особенности при наличии вышеозначенных сверхприбылей — их будут защищать всеми правдами и неправдами.

...«Не по-человечески это, грешно хлеб выбрасывать, Аллах все видит — он накажет», — грустно ругался таджикский гастарбайтер на подмосковной свалке. С этими словами сложно не согласиться, в религиях всех народов нашей планеты сей насущный продукт питания почти что священный. Ибо всегда доставался нашим предкам очень и очень непросто. Да и сегодня ежегодно идет «битва за урожай». Вот только хлеборобы почему-то еле сводят концы с концами, а продавцы вывозят излишки товара на помойки. Да и качество хлеба, который мы покупаем в магазине, неуклонно снижается... Впрочем, это уже тема для отдельного расследования «Культуры».

Мнение

Вячеслав ТЕЛЕГИН, председатель совета Ассоциации крестьянских (фермерских) хозяйств и сельскохозяйственных кооперативов России:

— Такая проблема, куда девать непроданный хлеб, не выдумки. Я и сам как хлебопек с ней сталкивался. Решение зависит в равной степени и от производителей, и от торговых сетей, которые немного завышают заказ для того, чтобы перестраховаться. Вот смотрите: я владелец частной хлебопекарни, сетевики каждый день возвращают мне по 200 батонов. Следовательно, и я сокращаю производство на те же двести, но это приводит к росту себестоимости, значит, надо повышать цену. А будут ли покупать хлеб по этой цене? Виноватых здесь нет: это вопрос спроса и предложения. Высчитать до буханки, сколько хлеба вы продадите, невозможно. Допустим, я вывозил хлеб, торговал с автолавки, и пенсионеры в сельской местности выкупали вчерашний хлеб, потому что мы делали скидку в 40–60 процентов. При этом у нас оставались излишки свежего хлеба, то есть на следующий день мы опять продавали его с уценкой, себе в убыток... 

Вопрос комплексный, и решать его надо комплексно. Может быть, где-то и требования смягчить: если батон без плесени и опасных для здоровья дефектов, то почему бы не использовать для других целей? С точки зрения законодательства, на мой взгляд, у нас слишком жесткие ограничения, какие-то административные барьеры нужно снять. Конечно, это кощунство, выкидывать хлеб, но, увы, повторюсь, это и бизнес, экономика. Чтобы достичь баланса, который бы позволял минимизировать выпечку лишнего хлеба, необходимо тесное взаимодействие между государством, производителями и торговыми сетями.

Анна БРЫЧЕВА, руководитель пресс-службы Роспотребнадзора: 

— И у торговых сетей, и у отраслевых объединений пекарей и кондитеров есть своя точка зрения, что нужно делать с непроданным хлебом. С одной стороны, это издержки любого магазина, они изначально закладываются в стоимость товара. С другой — булочники кровно заинтересованы получить деньги за всю произведенную продукцию, а не только за то, что торговой сети удалось продать. Здесь две правды, и спор идет достаточно давно. Есть и этическая сторона вопроса. Как бы цинично это ни звучало, особенно в нашей стране, пережившей голод, Великую Отечественную войну, когда хлеб ценился на вес золота, сегодня судьба хлеба зависит от взаимоотношений поставщика и продавца. А действующие нормативы, действительно, запрещают реализацию продуктов с истекшим сроком годности. Это предусматривают Санитарные правила и нормы, за соблюдением которых следит Роспотребнадзор. Механизмов передачи пищевых товаров в социальные учреждения на сегодняшний день также не существует.

Фото на анонсе: Александр Щербак/ТАСС