Сергей СЕРАФИМОВИЧ

12.03.2015

О том, как проходил пленум ЦК КПСС, на котором лидером партии был избран Михаил Горбачев, в эксклюзивном интервью «Культуре» рассказал сенатор Николай Рыжков, в то время секретарь ЦК.

культура: Константин Черненко умер вечером 10 марта 1985 года. Так в стране закончилась «пятилетка катафалков». Как Вы узнали об этом событии?
Рыжков: Примерно около восьми вечера мне домой позвонил заведующий общим отделом ЦК Богомолов и попросил срочно приехать в Кремль, в здание, где проходили заседания Политбюро. Там уже было много народа. Мне сказали, что генсек скончался. Смерть его не стала неожиданностью. Он был больным, малоработоспособным, пребывал в апатии... 

культура: Никогда не мог понять: зачем такого нездорового человека выбрали на столь ответственный пост?
Рыжков: Согласен, это изначально было большой ошибкой. Я не знаю, как так вышло после смерти Юрия Владимировича Андропова. Могу только догадываться — тогда в Политбюро были пожилые люди определенной закалки и взглядов, и эта гвардия не очень хотела перемен.

культура: В принципе, еще до официального избрания Горбачева страна уже полнилась слухами, что именно он будет «генеральным». Ведь не секрет, что им становился тот член Политбюро, кому поручалось возглавить комиссию по организации похорон предшественника. 
Рыжков: Правильно. В тот вечер, по предложению Андрея Андреевича Громыко, было принято такое решение — об организации похорон. На следующий день назначили заседание Политбюро. В этот орган тогда входили 12 человек, плюс еще 7 кандидатов в члены Политбюро. Также были приглашены и секретари ЦК, в том числе я. Всего человек 25–30. Ну, а потом состоялся пленум. Он проходил в Кремле — там для этого была специальная комната, около сорока квадратных метров, и еще одна такая же для приглашенных. Между ними находился большой зал заседаний. 

культура: А буфет?
Рыжков: Буфета не было. Этажом ниже находилась столовая, и в перерывах все дружно туда спускались.

культура: Как происходило заседание?
Рыжков: После того как Политбюро принимало решение, приглашенных просили пройти в зал, а члены Политбюро шли им навстречу, здоровались за руку. Со стороны это напоминало приветствие двух футбольных команд. Тогда действовало неписаное правило — новый генсек должен быть обязательно избран еще до похорон предыдущего. Мы, секретари ЦК, как и приглашенные, ждали недолго — полчаса, не больше. Громыко сообщил нам решение об избрании Михаила Сергеевича на пост генерального секретаря партии и попросил проголосовать за его кандидатуру. 

культура: Других предложений не было?
Рыжков: Нет.

культура: Все были «за», никто даже не воздержался?
Рыжков: Голосования как такового не было. Просто все единодушно согласились с предложением Громыко. После этого собравшихся охватила всеобщая эйфория — я не помню, чтобы кто-то выражал неодобрение.

культура: Но ведь на кресло генсека могли претендовать другие члены Политбюро. Например, ленинградский первый секретарь Григорий Романов...
Рыжков: Не знаю. Может, кто-то и хотел бы, я к ним в душу не заглядывал, но существовал определенный расклад политических сил. А Романова, кстати, я хорошо знал. Познакомился с ним, когда руководил Госпланом, позже мы оба в ЦК работали. Он приезжал ко мне в Госплан по хозяйственным делам. В том числе по вопросу возведения в Финском заливе защитной дамбы от наводнений. Сколько тогда копий из-за этого строительства было сломано, двадцать лет строили. И вышло, что не зря, очень она помогла городу.

культура: Ну, так что Романов? Потянул бы «генеральным», как по-Вашему?
Рыжков: Если честно, у него не та весовая категория была.

культура: А кто считался тяжеловесом?
Рыжков: Гейдар Алиев, Владимир Щербицкий, Виктор Гришин, наконец... 

культура: Тогда почему же не они?
Рыжков: Ну, там работа шла целый год, если не больше, и началась она еще при Андропове, который понимал, что стране нужен молодой энергичный руководитель. И, судя по всему, поручил эту работу Громыко, который очень грамотно ее провел. Сам он на это место не претендовал. Очень устал — в течение многих лет работал безостановочно, как челнок.

культура: А Вы на кого бы поставили? Если бы от Вас это зависело.
Рыжков: Пожалуй, на Щербицкого. И Алиев бы мог... Хуже уж точно не было бы. Может быть, и Союз удалось бы сохранить.

Продолжение эксклюзивной беседы с Николаем Рыжковым читайте в следующем номере