Ксения ВОРОТЫНЦЕВА

21.04.2014

Звенигородский историко-архитектурный и художественный музей представляет масштабную выставку «Грань». В Царицынских палатах — работы русских художников Ивана Мачнева и Андрея Геннадиева, близких друзей, давших в юности клятву служить высоким идеалам искусства. 

Со временем их пути разошлись. В 1988 году уехал в Европу живописец, график и книжный иллюстратор — личность ренессансного масштаба — Андрей Геннадиев. В 97-м умер «гений хрусталя» Иван Мачнев, создававший из материала, послушного его пальцам, остроумные, диковинные произведения. Нынешняя экспозиция — творческая встреча двух художников.

Общей для мастеров является игра не только с формой, но и со смыслами. Рассматривая работы Ивана Мачнева, забываешь об утилитарном назначении предметов прикладного искусства. Художник Дятьковского хрустального завода создавал изысканные произведения, отличительная черта которых — юмор и легкий гротеск. Вот «Ярославна» (1990) — рюмка, напоминающая очертаниями женскую головку в старинном головном уборе. Или «Сальери» (1987) — бокал с кракелюрами на изогнутой змеевидной ножке. В другой витрине играет огнями «Солнцеворот» (1987) — сложная многофигурная композиция, хрустальный шедевр Мачнева. На выставке можно увидеть и отдельные предметы знаменитого набора «Золотой папоротник» (1988), в том числе стопки-лежебоки. Художник придумал их для пикника: обычную посуду легко опрокинуть в суматохе, а подобную стопку можно держать, например, в нагрудном кармане.

Красота хрустальных работ, воплотивших в себе музыкальные ритмы («Слушая Стравинского», 1982) или весеннее настроение («Зеленый шум»,1985), не в классической симметрии, а в необычной гармонии текучих форм. Неудивительно, что Мачнев единственный из «прикладников» стал лауреатом Золотой медали Академии художеств СССР.

В диалоге с его произведениями находятся картины-символы Андрея Геннадиева. Мастер, живущий сегодня в Финляндии, показал свежую серию работ «Византия и Латинский мир». Его графика иероглифична: художник легко оперирует знаками различных традиций. Дань памяти классику Северного Ренессанса — работа «Посвящение Дюреру (Двойной портрет по времени)» (1990-е). Боттичеллиевская нежность — в «Забытом портрете незнакомки» (1991). Рыцарская тема — лейтмотив творчества Геннадиева. Образ героя романа «Дон Кихот» нередко решен в возвышенном ключе: в чертах идальго прочитывается лик Христа («Страда. Дон Кихот (Дорога скитаний)», 2013). В поздних работах много христианской символики. Вот рука, напоминающая длань, протянутую из облаков, встречающуюся на православных иконах. Или рыбы — древний акроним имени Иисуса. Портреты — «Юнга (Царевич Алексей)» (2013), «Матрона» (2013), «Софья Палеолог» (2012) и «Иван Калита» (2012) — выполненные в уникальной авторской технике…

Выставка, посвященная памяти Ивана Мачнева, которому в этом году исполнилось бы 75 лет, стала разговором о Жизни, Истории и высоких духовных ценностях. О мировой культуре и ее многоликом наследии — источнике вдохновения для больших художников.

«Грань»