Евгений ХАКНАЗАРОВ, Санкт-Петербург

17.07.2024

Материал опубликован в №6 печатной версии газеты «Культура» от 27 июня 2024 года.

Русский музей по праву считается не только главным национальным музеем страны, но и лидером в области применения цифровых технологий. С их помощью русское искусство становится доступным для посетителей всех возрастов, приходит в новые регионы страны, ближнее и дальнее зарубежье.

На живописной Кленовой улице, ведущей к Инженерному замку, привлекают внимание два изящных особняка, возведенных Василием Баженовым. Изначально они предназначались для размещения караулов, охранявших резиденцию Павла I, теперь же в Восточном павильоне разместился Российский центр музейной педагогики, а в Западном — Центр мультимедиа Государственного Русского музея. Именно здесь разрабатываются и с успехом применяются новые методы работы как с физическими, так и с «цифровыми» посетителями, здесь находится штаб-квартира уникального проекта «Русский музей: виртуальный филиал», появляются онлайн-туры и такие экспериментальные проекты, как «ДраММатика», синтезирующие в одно целое изобразительное, театральное и цифровое искусство. Словом, все то, что называется Виртуальным Русским музеем. Про работу мультимедийного центра ГРМ нашему изданию рассказала начальник службы «Виртуальный Русский музей» Мария Гладких.

— Мария Юрьевна, как Русскому музею удалось занять передовые позиции в таком стратегически важном направлении, как виртуализация деятельности одной из крупнейших художественных институций страны? Ведь классические музеи во многом воспринимаются как что-то незыблемое и мало приемлющее всякие новшества.

— Русский музей один из первых начал использовать компьютерные технологии в своей деятельности. В восьмидесятые годы в музее начались работы по цифровизации баз данных и архивов, появилась первая автоматизированная система учета, в конце девяностых появились первые цифровые продукты — в основном к выставкам Русского музея. Системная работа в этом направлении началась, пожалуй, с проекта «Русский музей: виртуальный филиал» (это, кстати, зарегистрированный товарный знак). Именно в его рамках, используя цифровые технологии, начала выполняться огромная просветительская задача: музей знакомил со своей коллекцией, учил и продолжает учить партнеров работать с цифровыми музейными ресурсами в тех местах, где нет возможности показать живые произведения: в библиотеках, школах, небольших городках, хотя в проекте участвуют и крупные музеи. Именно с этого момента возникла задача представить цифровой образ Русского музея. Была необходима система, в которую укладывались бы все существующие материалы, чтобы стало понятным, в каком направлении нам двигаться, какие существуют лакуны в представлении коллекции музея. Обратная связь от наших партнеров, где работают виртуальные филиалы, позволяла понять, какие цифровые продукты наиболее востребованы и у какой аудитории. Так постепенно стала складываться Медиатека — коллекция мультимедийных фильмов, интерактивных программ и компьютерных игр, созданных на основе художественной коллекции Русского музея, в которую также вошли цифровые ресурсы наших партнеров по проекту «Русский музей: виртуальный филиал». Мы очень осторожно экспериментируем с виртуальной и дополненной реальностью, нейросетями. Создавая новый цифровой ресурс, мы делаем осознанный выбор той или иной технологии, чтобы раскрыть художественные особенности произведения, творческой манеры художника или специфику определенной эпохи в искусстве. Нам важно, чтобы наши ресурсы были востребованы спустя десять и даже двадцать лет и чтобы их могли использовать и специалисты, и воспитатели в детском саду. Например, на портале «Виртуальный Русский музей» вы можете увидеть виртуальные туры по основной экспозиции и временным выставкам музея (кстати, мы их делаем сами, не приглашая никакие сторонние организации). Эти туры — и фиксация экспозиционно-выставочной работы музея, и возможность детально изучить все произведения, и шикарный образовательный и просветительский ресурс, который позволяет ощутить себя в пространстве музея, не выходя из дома.

С 2013 года мы занимаем прекрасное здание в ансамбле Михайловского замка — его Западный павильон, который сейчас называется Центр мультимедиа ГРМ. С этого момента к нашей задаче по работе с регионами и формированию цифрового образа Русского музея в сети Интернет присоединилась задача освоения этой уникальной площадки. Мы начали исследовать тему создания мультимедийных экспозиционных пространств, анализировать, как новые технологии воздействует на человека в физическом пространстве. Сегодня помимо создания полностью мультимедийных экспозиций, где нет реальных произведений искусства, мы принимаем активное участие в классической выставочной работе — вместе с кураторами мы решаем, как органично включить мультимедиа в экспозиционное пространство выставки, дополнить основную или раскрыть дополнительную тему выставки. Например, на недавней монографической выставке Василия Сурикова для мультимедиа отвели целый зал, в котором была представлена отдельная тема — «Красота вещей». Используя средства мультимедиа, мы заострили внимание публики на выразительных деталях в произведениях художника, которым сам Суриков уделял большое внимание. В этом проявилось его творческое своеобразие, а зрители получили дополнительную мотивацию еще раз взглянуть на уже знакомые работы Василия Сурикова и «увидеть» то, что с такой любовью и тщательностью изобразил художник в своих работах. Как видите, мы не читали лекции, не писали «много букв», которые зритель должен прочитать. Мы, как художественный музей, использовали мультимедиа как средство визуализации нашей идеи. Ведь очень часто цифровые технологии воспринимают как энциклопедический инструмент: ходите по гиперссылкам, много читайте — это нормальный путь, по которому многие идут. А нам было важно перевести наши знания в область визуальных образов и эмоций. Мы ведь все-таки музей художественный.

— То есть Центр мультимедиа помогает объединить классические шедевры и артефакты цифрового искусства?

— Здесь важно осознать разницу. Цифровое искусство — это новое направление, в котором работают современные медиахудожники. Их задача — использовать цифру как инструмент для воплощения своих идей. Мы же используем цифру, чтобы показать и рассказать о так называемом «старом» искусстве, которое принадлежит к миру аналоговому. Наша цель — проложить путь зрителя к пониманию богатейшего художественного наследия России. Сейчас очень маленький процент людей в состоянии «прочесть» изобразительное искусство: символы, форму, цвет, композицию, игру света, сделать сопоставления и увидеть мысль, понять задачу, которую ставил перед собой автор. Для нас применение мультимедиа — это способ раскрыть творческий метод художника. Надо сказать, что мы не смогли бы решить такую задачу без высокопрофессиональных людей, которые работают в нашем подразделении, — искусствоведов и одновременно инфотехнологов, которые понимают возможности технологий и инструменты представления изобразительного искусства в цифре.

На той же выставке Василия Сурикова зрители могли увидеть разные цифровые технологии. Так, в последнем зале зрители погружались в инсталляцию «Красота вещей», о которой мы говорили выше. И здесь же была компьютерная игра для детей про взятие снежного городка — старинную народную забаву, которая напоминала о покорении Сибири и была похожа на военную игру. Вроде бы развлечение, но в то же время через простые игровые действия можно было ощутить тот задор, ту сибирскую удаль и сноровку, которую изобразил Суриков в своей работе «Взятие снежного городка». Надо сказать, что компьютерные игры в области изобразительного искусства — большая редкость. В основном всем известны «танчики», всякие стратегии, музеи же часто делают викторины или что-то подобное. У Русского музея — шесть настоящих компьютерных игр. Их автор Светлана Бирюкова мастерски использует возможности мультимедиа, чтобы заставить детей рассматривать картины, решать головоломки, познавать мир художественных образов через игру. Так, в компьютерной игре «Сокровища Замка» она использовала известный принцип сопоставления одинаковых картинок (мемо) — но насколько же грамотно! В центре внимания участников — пресловутая павловская военная муштра. Силуэты нарисованных солдат взяты из коллекции музея: как они встают под ружье, держат их в разных положениях. Когда же игрок нашел все одинаковые изображения ружейных приемов, рисунки как карты складываются в одну «колоду» и, раскрываясь последовательно, показывают нам солдата, который выполняет фигуры на плацу. Это корректно и уместно: не просто найти похожие картинки, а чтобы в дальнейшем развить сюжет игры. Такой тщательный подход отличает цифровые продукты Русского музея. Однако, если честно, сегодня нам приходится противостоять проявлениям разного рода массового искусства. Цифра стала чрезвычайно доступна: у каждого в телефоне есть камера и редактор изображений, плюс ко всему искусственный интеллект — ящик Пандоры.

— Граничащий с цифровой профанацией.

— Конечно. И здесь встает вопрос: какую цель мы преследуем? Конечно, музей может использовать ИИ, но в какой мере? Насколько это этично и корректно по отношению к художникам и их творчеству? Сегодня среди музейных цифровых продуктов можно встретить проекты, сделанные на грани хайпа. Но наша задача — работа на будущее, а не сиюминутный вау-эффект. Мы хотим сделать сложный мир изобразительного искусства понятным и интересным. Недавно в Русском музее открылась новая выставка «Империя после Петра. От Екатерины Первой до Елизаветы Петровны», к которой мы сделали небольшой ролик, буквально на тридцать секунд. Оцените идею: герои дворцовых переворотов представлены в виде карточных персонажей, которые выкладываются на стол с покрытием из зеленого сукна и «бьют» друг друга, в соответствии с исторической правдой. Еще один пример: техно-игровой маршрут «Романтический наш император» в Центре мультимедиа Русского музея. Посетители проходят по двум этажам нашей мультимедийной экспозиции, где нет ни одного реального произведения: только экраны, проекции, тач-столы. Но посетитель знакомится с Павлом I, его окружением и эпохой и полностью меняет свое представление о нем как о человеке и императоре. Средства мультимедиа позволяют нам создавать яркий и запоминающийся образ Павла не через буквы или цифры «в каком году...», а через произведения коллекции, представленные средствами мультимедиа. В завершении техно-игрового маршрута нашим гостям предлагается пройти викторину, например, выбрать костюм павловской эпохи или отметить архитектурные сооружения, появившиеся в павловскую эпоху. К этому моменту у человека так срабатывает эффект «насмотренности», который мы создаем на наших экспозициях, что он с легкостью определяет, где родители Павла, где его сын, будущий Александр I. Или, например, на интерактивной мастерской в Центре мультимедиа мы рассказываем о детях блокадного Ленинграда, как они жили, учились, про их тяжелый труд и даже военные задачи — юные ленинградцы гасили зажигательные бомбы. Про то, как их потом награждали наравне со взрослыми, — рассказ проходит в мультимедийной обстановке, в помещении с цифровыми окнами, заклеенными как в блокаду. Мы не используем краеведческие материалы, а добиваемся необходимой атмосферы с помощью художественных образов, которые мы создаем средствами мультимедиа. В конце встречи дети сами делают модель медали «За оборону Ленинграда». Это не развлечение, а понятный, эмоционально трогающий и одновременно доступный инструмент.

— Все же это непосредственная работа с физически пришедшими в Центр мультимедиа посетителями. Но зачем им приходить в собственно виртуальные филиалы? Ведь цифровую коллекцию Русского музея можно посмотреть на вашем сайте.

— Посмотреть на коллекцию в высоком разрешении — это, конечно, хорошо. Но виртуальные филиалы создают мотивацию к более глубокому погружению в искусство. Это сложно сделать без проводника. В музее это экскурсовод. В виртуальном филиале эту роль выполняет его сотрудник, в арсенале которого не только цифровая экспозиция, но и фильмы, которые позволяют заглянуть в реставрационные мастерские и фонды музея, интерактивные программы с огромными массивами данных — настоящие энциклопедии русского искусства. И здесь возникает вопрос профессиональной компетенции сотрудников на местах. Их техническое умение обращаться с цифровыми ресурсами Русского музея, способность адаптировать эти материалы для своей аудитории и вызывать интерес посетителей. В наши виртуальные филиалы с удовольствием ходят школьники и дошкольники. Те, кто помладше, рассматривают пейзажи, анималистику, произведения народного искусства. Школьникам доступны сведения по различным дисциплинам — вплоть до физики и химии. Прекрасно занимаются студенты, не только профильные, но и, скажем, изучающие современные технологии. Для них виртуальный филиал — это история развития цифры в России, эволюция ресурсов и цифровых технологий в области культуры.

В проекте «Русский музей: виртуальный филиал» участвуют настоящие энтузиасты, но это благодарная работа, позволяющая во многом оживить деятельность на местах. Проект существует двадцать первый год, но было время, когда мы всерьез думали о его закрытии. Удивительно, но, несмотря на стремительное развитие технологий, этот проект до сих пор актуален, что нам регулярно подтверждают наши партнеры. В 2018 году мы серьезно пересмотрели стратегию нашей работы и сейчас делаем такой анализ регулярно — ситуация стремительно меняется, поэтому нам приходится быть гибкими.

— Видимо, это относится и к деятельности заграничных виртуальных филиалов Русского музея? Они, кстати, не закрылись, как, скажем амстердамский филиал Эрмитажа?

— За границей работа не прекращена, хотя многие наши партнеры вынужденно снизили свою активность. За годы существования проекта было открыто 245 виртуальных представительств Русского музея. После 2018 года, когда мы провели ревизию, в проекте осталось 172 филиала, из них порядка сорока за рубежом. Не могу сказать, что сейчас за границей виртуальные филиалы работают хуже — просто по-другому. В основном это работа с онлайн-аудиторией, так как не везде приветствуется физическое проведение мероприятий. Например, уже третий год мы устраиваем в прямом эфире виртуальные экскурсии по Русскому музею для зарубежной аудитории вместе с Русским домом в Брюсселе, который обеспечивает синхронный перевод на французский. Наши онлайн-трансляции остаются в Сети, и к ним можно всегда вернуться. Интерес к России большой. Особая аудитория — наши соотечественники, которым важно чувствовать сопричастность к великой русской культуре, познакомить с ней своих детей и внуков. Наш цифровой аттракцион «Последний день Помпеи», который мы провели в 2022 году в Баку и в этом году в Улан-Баторе, воспринимался как глоток свежего воздуха, как своеобразный «прыжок» в Россию, в Санкт-Петербург — на берега Невы, где творили великие русские художники и воспевали вечные темы о любви, милосердии, о духовных ценностях человека. Другой наш проект — мобильная планшетная выставка с элементами дополненной реальности. Мы не показываем репродукции картин, мы создаем оригинальные дизайн-макеты, которые позволяют заострить внимание зрителей на отдельных фрагментах произведений и с помощью QR-кода оказаться в зале Русского музея, увидеть, как выглядит работа в экспозиции музея. Такие выставки не знают границ и возможны в любой точке мира. Сейчас мобильная планшетная выставка «Сокровищница России — Русский музей», в которой представлено 23 шедевра коллекции, завершила свою работу в Таганроге и отправится в Луганск, а затем и в другие города на новых территориях нашей страны.

— В завершение — технологический вопрос. Картины стареют, как и люди. Оцифровка, к которой вы прибегаете, — насколько она сохраняет аутентичность того или иного полотна? Наверняка с помощью цветокоррекции и других технологий возможно как-то «омолодить» изображение, сделать видимым то, что в реальности увидеть уже невозможно. Или вы придерживаетесь статуса-кво: пусть будет так как есть?

— Мы ничего не дорисовываем, никакого улучшения изображений нет. Но вы абсолютно правы: технологии оцифровки бывают разные — фотофиксация, сканирование, высокоточная оцифровка, фотограмметрия. Качество цифровой копии зависит порой от конкретного освещения: например, сложные цвета, которые использовали художники рубежа XIX–XX веков, в разных условиях выглядят иначе. На недавней международной научно-практической конференции «Нерадовские чтения» в секции «Цифровые технологии в хранении» мы подняли этот вопрос. По сути, ведь мы смотрим на цифровую коллекцию музея глазами фотографа. В этом плане процесс оцифровки не имеет пределов совершенства. У нас, скажем, есть слайд, сделанный, условно, в семидесятых-восьмидесятых годах. Есть фотография произведения, сделанная на один тип фотоаппарата. Потом провели фотосъемку произведения для каталога, которую выполнял художник-фотограф с использованием специального освещения. А потом это произведение было передано на реставрацию, процесс которой также фиксируется фотографами Русского музея. Все эти сведения составляют отдельную базу данных, имеющую огромное научное значение. Таким образом, даже простая фиксация произведений музейного фонда — это сложный системный процесс, который с развитием технологий совершенствуется и усложняется одновременно.

Как видите, цифровизация в музее, особенно в Русском — музее с большой художественной коллекцией и важной государственной миссией, — это сложный многоплановый процесс. Сегодня перед нами стоит новая задача — создание цифровой экосистемы Русского музея, которая обеспечит системное хранение и безопасный доступ к разноформатному цифровому контенту музея, демонстрацию сложного цифрового контента (в том числе 3D), а также объединит различные цифровые сервисы для внутренних и внешних пользователей на одной технологичной платформе.

Фотографии предоставлены ГРМ.