Евгений ХАКНАЗАРОВ, Санкт-Петербург

29.11.2023

Выставки бывают разные. Одни впечатляют масштабом и аргументацией, иные смотришь с недоумением. А по этой ходить бы в упоении – от красоты, таланта и счастья, которые дарят царицы подмостков и экрана. Только легкой походке мешают острые гвозди истории: светлый путь порой вел прямо на Голгофу.

Государственный музей театрального и музыкального искусства входит в ограниченный, увы, круг культурных институций, чьи выставочные проекты ни разу не заставляли задавать недоуменные вопросы, касающиеся качества их создания. Бывало, конечно, что та или иная экспозиция в итоге оказывалась адресованной не такой многочисленной публике, но ведь и сфера интересов и методы работы этого музея тонки, не всеми уловимы по умолчанию – «блокбастерный» ажиотаж в этих стенах представить трудно. Здесь мало увидеть, здесь нужно всмотреться – эта многим памятная строка очень хорошо описывает наполнение четырех залов Полярного флигеля Шереметевского дворца, в которых размещена выставка «Суд Париса. Рождение богини». А еще – вчитаться, но об этом позже.

Главный смысловой акцент автор проекта Наталья Метелица и куратор Ирина Климовицкая обозначили прибывшим из Эрмитажа полотном Антона Рафаэля Менгса, изображающим собственно суд Париса и размещенным в первом, самом обширном зале выставки – лицом к посетителю, только переступившему его порог. Подобно герою известного мифа, свой нелегкий выбор прекраснейшей в разные эпохи сделали многие творцы: изображения их муз и составляют первую часть экспозиции, озаглавленную «Мои богини!».

В этом зале светло и мирно. Несомненно, это фиксация покоя и постоянства: устроители собрали здесь изображения балерин, актрис и певиц, а также наиболее трепетные и яркие высказывания, определения и восторги их воспевателей и современников. Как и подобает Олимпу, время и хронология в таком пространстве не имеют силы: эти романы и союзы завершились лишь на страницах истории искусств. Свидетелями настоящих чувств до сих пор становится публика, перед которой предстают образы, тени, карикатуры и даже фетиши – взять хоть скульптурный слепок ноги Анны Павловой работы Фредмана-Клюзеля из собственного собрания Музея театрального и музыкального искусства. При всем разнообразии типов, сложений, взглядов и обликов моделей в первую очередь внимание привлекает знаменитая «Красавица» Бориса Кустодиева. Многие – справедливо – уверены, что на хрестоматийном полотне запечатлен именно народный, национальный русский архетип, богатый не только телесностью, но и если не духовностью, то душевностью. Все так, только на картине мы видим не какую-то подвернувшуюся художнику по случаю купеческую модель, а актрису МХТ Фаину Шевченко. «Я слышал от отца, что в этой картине он наконец-то нашел свой стиль, так долго ему не дававшийся», – тут же уточняет детали, цитируя сына художника, сопровождающая табличка. Воистину, по-настоящему божественный дар актрисы мастеру.

После первых моментов соприкосновения с экспозицией приходит понимание, что никаких границ и условностей организаторами не установлено. Сонм богинь простирается от вдохновлявшей Ореста Кипренского звезды петербургских подмостков Екатерины Семеновой, от ушедшей совсем молодой звезды Александринки Варвары Асенковой, от вызывавшей у «коллективной русской души» в том же зале бурный восторг Полины/Пелагеи Стрепетовой до Елены Юнгер, которую с огромной любовью шаржировал великий режиссер Николай Акимов. Оттенок трагедии, несмотря на все олимпийское спокойствие первого зала, нельзя стереть с портрета другой современницы нашего старшего поколения – диктора Ленинградского радио Марии Петровой, с голосом которой по степени проникновения в души не смеющих отчаиваться ленинградцев могло соперничать разве что биение не менее легендарного блокадного метронома. Перечислять все представленные имена – напрасный труд, нужно идти и смотреть. Ответственное же задание выделить кого-то и, таким образом, побывать в шкуре Париса, взяли на себя создатели.

Отдельных экспозиций удостоились шесть актрис, еще одна балерина – своеобразной, но исключительно выразительной художественной инсталляции. Во втором зале, куда мы попадаем из общего ареопага муз и богинь, ведется рассказ о двух более-менее благополучных (насколько могут быть благополучны и устроены вечно мятущиеся души настоящих артистов) актрисах. С одной стороны – Мария Савина, с другой – Вера Комиссаржевская, посередине – впечатляющий эскиз плафона зрительного зала Александринского театра, сцену которого они делили между собой шесть сезонов на стыке девятнадцатого и двадцатого веков. Благополучны – несмотря на множество подводных камней закулисья, а в случае Комиссаржевской и несмотря на раннюю смерть от оспы. Обе они одарили своим талантом последние десятилетия существования Российской империи, эпоху, сколь изобилующую расцветом искусств, столь тревожную перед надвигающимся тотальным штормом, после которого на официальном уровне уж не могло быть ни «муз», ни тем более «богинь» и «Пути на Олимп» – именно так поименована экспозиция второго зала. Здесь авторы проекта впервые прибегают в подаче фактологического материала к стилизации под переписку в мессенджере. «Скриншоты» с гипотетических экранов гаджетов представлены среди портретов и других экспонатов, они нанесены прямо на экспозиционные поверхности. Ту или иную переписку сопровождают аватарки «пользователей» с необходимым минимумом биографических сведений и пояснений. Сообщениям соответствуют цитаты из писем и воспоминаний участников чата. Вот Комиссаржевская делится со своими «фолловерами» снимками дебютов в «Бесприданнице» и «Чайке», а неподалеку Мария Савина хлопочет о скорейшем получении для бенефиса пьесы Толстого «Власть тьмы» и досадует на непросвещенную публику, которая «совершенно не хочет… расшевелить свои мозги» на премьере «Кукольного дома» Ибсена. Не все воспримут такую подачу материала, здесь создатели явно рассчитывают на внимание той части публики, что помоложе. Тем, кому непривычно, все же стоит сделать усилие и вчитаться. Ведь в результате все получается познавательно, быстро, часто остроумно, иногда – страшно.

Страшно – это потом, в зале «Путь на Голгофу». Но до него посетители попадают то ли в коридор, то ли в простенок, где существует какая-то промежуточность существования между Олимпом и Голгофой. Это эпизод крестного пути балерины Ольги Спесивцевой. Обладательница балетного гения и шекспировских страстей не познала большевистских гонений, но оказалась в плену своего безумия и провела десятилетия в лечебнице. Но если даже ее повседневность оказалась страстной, то и любовь балерине была ниспослана под стать. Могла ли Спесивцева любить в привычном для всех смысле сама, только Богу ведомо. Но ее обожал, превозносил, боготворил театральный художник Владимир Дмитриев. В красном и кровавом 1919 году состоялась их встреча в мастерской Дмитриева. Обилием красного – но уже иконописного – цвета отмечены и его работы, на которых – Мадонны. Вот уж воистину вознесение на недостижимый пьедестал: не богиня, но Богоматерь! И вот этот коридор между залами, этот переход с Олимпа на заклание, выполнен потрясающе. Полотна образуют путь в буквальное зазеркалье – одна из картин, «Балерина у окна», видна лишь в отражении старинного зеркала. Рядом автопортрет мастера и его письмо Спесивцевой, которое вряд ли сам Дмитриев хотел увидеть доступным для чужих глаз.

Третий зал, собственно «Путь на Голгофу», посвящен судьбам Зинаиды Райх и Алисы Коонен. Музы и спутницы Мейерхольда и Таирова – не только богини, но и мученицы. Райх жестоко убита, как и муж. Коонен не убили, а уничтожили. Как и Таирова. Вопрос только – кто и что на самом деле.

Эпиграфом третьего зала стало чеховское «Неси свой крест и веруй». Неблагодарное дело что-то прибавлять к классику, я и не буду. Правильней будет вчитаться в очередные чаты на стенах. В них, кстати, уже вовсю комментирует происходящее «Человек толпы»: одноименная картина Георгия Якулова, чей кошмар вдохновлен рассказом Эдгара По, приехала на выставку из Третьяковской галереи и исключительно много прибавляет к повествованию экспозиции. Кульминационными точками этой части проекта я вижу портреты Коонен и Райх, выполненные в этом году гениальным Рустамом Хамдамовым, экстремально экспрессивный графический портрет Коонен в роли Федры, а также изображение Таирова «за решеткой» – обе работы двадцатых годов прошлого века и авторства Георгия Стенберга. А также портрет Иосифа Виссарионовича Сталина художника Альфреда Эберлинга – из той же эпохи. Деваться некуда – какая же Голгофа без Вождя?

Завершение экспозиции – воистину «Светлый путь», как и назван последний зал выставки. Здесь ярко, жизнеутверждающая музыка, оптимистично, как и положено «сталинским» комедиям и рассказу о главных киноактрисах жанра – Любови Орловой и Марине Ладыниной. Все просто блестит, и это не только метафора: портрет Орловой работы Кати Филипповой напичкан стразами и висюльками: платье, серьги актрисы, скрипичный ключ в ее руке и даже советский герб на раме. А неподалеку – фотография будущей звезды конца двадцатых, где она такая непохожая и неведомая. Справедливости ради, эта часть проекта получилась наименее биографичной (особенно если говорить о Ладыниной). Но ведь они здесь и не личности, а образы эпохи, когда богинями если и можно можно было стать, то только по приказу и при одобрении партии. И если эти составляющие были в наличии – тогда другое дело. Тогда была надежда взойти не на Олимп, но на пьедестал, на Доску почета и т.д. – как у героинь картины «Подмосковный молодняк» Константина Юона. Словом, когда народ прикажет стать богиней… Кстати, и «Суд Париса» здесь уже совсем иной, не эрмитажный. Его тоже можно увидеть на выходе.

Помимо собственных экспонатов Музея театрального и музыкального искусства, Эрмитажа и Третьяковской галереи, на выставке представлены работы из Государственного Русского музея, Центрального театрального музея имени Бахрушина, Научно-исследовательского музея Российской академии художеств, Российского национального музея музыки, Музея истории российской литературы, других музеев и частных собраний. На беглый осмотр экспозиции уйдет один час, на то, чтобы вчитаться и вдуматься, добавьте еще один. Выставка будет работать до 21 апреля.

Фотографии: Евгений Хакназаров.