Дина ГИН

10.04.2020

Закрытый на карантин Эрмитаж продолжает выкладывать в Сеть записи, посвященные своей экспозиции. Некоторые из них сегодня особенно актуальны. Например, история доктора Димсдейла, сделавшего прививку от оспы императрице Екатерине II.

В собрании Эрмитажа в числе других раритетов хранится чайно-кофейный сервиз — работа мастеров Императорского фарфорового завода XVIII века. Изначально этот комплект состоял из 19 приборов, а каждый прибор — из трех предметов: чашки с крышечкой, блюдца и ложечки, тоже фарфоровой. К ним прилагались кофейник, чайник, сливочник, сахарница и полоскательница (чаша для мытья рук).

На сегодняшний день одна чашка и две ложечки утрачены (что неудивительно, если вспомнить о возрасте сервиза, которому исполнилось 250 лет). Зато все остальное находится в прекрасном состоянии. Фарфоровые бока чашек и чайников украшены хорошо сохранившимися изображениями пухлых мальчиков-амуров. Одни из них рисуют, другие ваяют, третьи поливают цветы, олицетворяя собой различные искусства (в том числе и садово-парковое).

Все предметы аккуратно укладываются в специальные гнезда большого деревянного кофра, который изнутри обтянут белым атласом, а снаружи — сафьяном с золоченым тиснением. Сверху прикреплена латунная ручка (чтобы удобно было открывать), по бокам — еще две (для переноски). Интересно, что такой кофр — большая редкость, подобных ему в музеях намного меньше, чем самих сервизов Императорского фарфорового завода. 

И еще один нюанс. Обычно подобные чайно-кофейные комплексы были рассчитаны на 18 персон. В том, о котором идет речь, 19 приборов. 19-й изготовлен по специальному повелению Екатерины Великой и украшен вензелем Томаса Димсдейла — искусного врача, достойно сыгравшего свою роль в российской истории. 

В ту эпоху черная оспа считалась одной из самых опасных болезней. Она не щадила ни простолюдинов, ни аристократов. 17 мая 1768 года в Петербурге на двадцать четвертом году жизни скончалась от оспы графиня Анна Шереметева, невеста графа Никиты Панина (воспитателя цесаревича Павла Петровича). Императрица Екатерина II восприняла эту смерть как предостережение. Очень скоро российский посол в Великобритании Алексей Мусин-Пушкин получил повеление найти и доставить в Петербург врача, сведущего в оспопрививании.

Наведя справки, Мусин-Пушкин обратился к доктору Томасу Димсдейлу — наиболее успешному в этой области специалисту. Однако тот ответил согласием не сразу. Димсдейл понимал, что предложение российской императрицы, чрезвычайно лестное для любого медика, еще не сделавшего себе имя, для успешного врача (а он был именно таким) могло оказаться опасным. Ведь в то время предсказать результаты прививки не мог даже самый опытный доктор. Соглашаясь, Димсдейл ставил на карту свое положение. И все же, после некоторого колебания, он принял приглашение. Более того, отправился в Россию не один, а вместе с сыном Натаниэлем, тоже медиком.

28 июля 1768 года Димсдейлы взошли на борт корабля. 12 октября того же года была сделана первая в России официальная прививка от оспы. Екатерина II перенесла ее терпеливо и без осложнений. Конечно, предварительно врачу пришлось провести ряд «экспериментов» с менее титулованными пациентами. Но все-таки риск оставался. Доктор и императрица знали об этом, однако оба исполнили свое намерение.

О том, как просвещенная монархиня чувствовала себя в первые дни после прививки, можно узнать из дневника Томаса Димсдейла: «19 дня октября всю ночь дремала и засыпала, но сон много раз прерывался. Боль в голове и спине продолжалась с лихорадкою… Кушать весь день нимало не хотелось, и не изволила кушать ничего, кроме немножко чаю, овсяной кашицы и воды, в которой варены были яблоки». Но 1 ноября Екатерина II написала своей старинной приятельнице: «И вот менее чем в три недели я, благодарение Богу, покончила с этим делом и навсегда освободилась от всякой боязни этого страшного недуга». В тот же день Димсдейл привил оспу четырнадцатилетнему наследнику престола Павлу Петровичу.

Английский врач был произведен в действительные статские советники, назначен лейб-медиком ее величества с пожизненной пенсией в пятьсот фунтов стерлингов и получил баронский титул. Кроме того, ему вручили миниатюрные портреты императрицы и великого князя, а также великолепный сервиз императорского фарфора. Долгое время он хранился в семье потомков Димсдейла, несколько лет назад стал экспонатом Эрмитажа. Впрочем, на этом история не закончилась. В 1781 году Димсдейл еще раз побывал в России, теперь уже вместе с женой. Он делал прививки внукам Екатерины Великой, а его супруга вела дневник. Российскую императрицу англичанка описала в нем как «очень привлекательную женщину с прелестными выразительными глазами и умным взглядом», необыкновенно любезную.

Просвещенная правительница и правда отнеслась к гостям со всей возможной предупредительностью. Когда баронесса Димсдейл поинтересовалась неведомой рыбой под названием стерлядь, ее любопытство немедленно удовлетворили. И в дневнике появилась запись о том, что стерлядь — «действительно вкуснейшая рыба, превосходящая лучшие сорта». Затем Димсдейлы благополучно возвратились домой и вновь увезли с собой подарки, которые до сих пор трепетно хранятся в семье их потомков.

Мораль истории проста: делай что должен, и будь что будет. Как понять, в чем твой долг? Прислушайся к голосу разума. Помни: нет худшего советчика, чем страх. 

Фото: Эрмитаж