Государственные музеи временно закрыты на карантин: культурная жизнь поставлена на паузу. На этом фоне почти сенсацией стала новая выставка в частном московском Фонде IN ARTIBUS, не испугавшемся коронавируса.

Тверская в шесть вечера полупустая. Такой она бывает в новогодние каникулы, когда счастливые обладатели шенгенских виз покидают столицу. Теперь не до путешествий: Европа, объятая страхом, закрылась на замок. В переулках Остоженки безлюдно — если повезет, встретишь одинокого прохожего. Москва еще не погрузилась в жесткий карантин, но приготовилась.

Отменены выставки, спектакли, концерты. Приказом Министерства культуры от 17 марта временно закрылись все государственные музеи, театры, филармонии, кинотеатры. Однако частный Фонд IN ARTIBUS на Пречистенской набережной рискнул и открыл выставку «Мечты коллекционера. Wish List Максима Боксера».

Торжественный вернисаж, правда, отменили: чтобы не подвергать опасности зрителей. Но гостей все же позвали — немного, чтобы уложиться в установленный «лимит» в 50 человек. Получилось камерно: с десяток критиков, несколько коллекционеров. В маске — только один человек. За шампанским ругали паникеров и разговаривали об искусстве.

И действительно, было что обсудить. Максим Боксер, по собственному признанию, занимается собирательством почти тридцать лет. Нынешний проект — попытка сложить тот бесконечный пазл, которым является любая коллекция: всегда не хватает каких-то «кусочков» — картин, имен, эпох. Боксер, по собственному признанию, больше всего ценит графику начала XX века. Пожалуй, это самая представительная и изысканная часть собрания: Сомов, Бенуа, Серебрякова, Бакст, Кустодиев, Судейкин. Впрочем, есть и вещи других эпох, демонстрирующие широту коллекционерских вкусов — от голландцев XVII века до работ Гоши Острецова. Кстати, на выставке можно увидеть первое приобретение Максима Боксера — рисунок Острецова на тему апокалипсиса: четырнадцатилетний коллекционер купил лист у автора-ровесника. По признанию Боксера, это стало началом долгой дружбы.

Усилиями архитекторов Михаила Лабазова и Андрея Савина пространство галереи превратилось в московскую квартиру. Ведь произведения, как правило, «живут» у коллекционеров дома. В уголке «кабинета» — подборка работ на злободневную тему Memento mori: «Ванитас» Марии Якунчиковой, «Кладбище в Мартышкино» Евгения Лансере, «Похороны шута» Александра Бенуа.

На других стенах — автопортрет Врубеля, выполненный в 1890-е, в последнее счастливое для мастера десятилетие (вскоре разум покинул художника); деликатный пейзаж Петрова-Водкина — совершенно нетипичный для этого автора; «Обнаженная» Михаила Ларионова и созданный им же портрет Дягилева. А еще работы Натальи Гончаровой, Мориса де Вламинка, Андре Дерена, Сергея Шутова, а также антикварная мебель и гравированное стекло. 

Согласно «виш листу» Максима Боксера на выставке будут появляться новые работы — из собраний других коллекционеров. Например, в середине апреля экспозицию должны пополнить произведения Альбера Марке, Жоржа Руо, Мориса Утрилло из коллекции Инны Баженовой. А в июне зрители смогут увидеть майолику Врубеля из собрания Петра Авена.

«Культура» поговорила с коллекционером Максимом Боксером.

— В анонсе выставки указано, что идея принадлежит директору «Гаража» Антону Белову. Расскажите об этом.

— В одной из наших бесед возникла тема знаточества. Антон сказал, что пора сделать выставку на эту тему, рассказать о процессе собирательства. Я стал думать, мысленно рассуждать о том, какой она могла бы быть. Так что, да, Антон меня спровоцировал.

— Главная задача — заполнить лакуны в коллекции?

— Да, определить те направления, где есть недосказанность, и с помощью друзей-коллекционеров или музеев, корпоративных собраний заполнить эти лакуны. Уже сейчас здесь есть вещи, которые многое добавляют к экспозиции и к собранию в целом. Например, я показываю несколько пейзажей Николая Крымова. Очень тонкие, хорошие, чуть однотипные работы. Но вот его произведений «голуборозовского» периода у меня нет. Поэтому было важно показать картон «Ночь серебристая» из собрания Валерия Дудакова и Марины Кашуро.

— Не возникло желания его купить?

— Такой задачи у меня не было.

— Сложно было договориться с Петром Авеном, чтобы он дал произведения на выставку?

— Я помогал делать книгу, посвященную абрамцевской керамике из его собрания. Некоторые вещи из этой коллекции можно будет увидеть на выставке — речь об абрамцевской скульптуре Михаила Врубеля. В знак благодарности Авен не мог или не хотел отказать.

— Не было мысли отменить выставку в связи с эпидемиологической обстановкой?

— Мы решили устроить вернисаж в усеченной форме — для маленького круга. Вообще эта выставка — для спокойного разглядывания: мне кажется, сюда будут ходить только те, кому это важно и интересно. К сожалению, нас не так много.

— То есть не рассчитывали на наплыв посетителей в любом случае?

— Нет. Хотя, конечно, жаль, что мы не смогли принять на открытии всех. Но что поделаешь. Вообще в рамках этой выставки подразумевается много вернисажей. Например, планируем устроить открытие, когда в экспозиции появится скульптура Врубеля. Или французы из собрания Инны Баженовой. А также работы Малевича к 85-летию со дня смерти художника. Дай Бог, чтобы вирус был побежден и люди вернулись к обычной жизни.