07.06.2019
Для многих участников «Интермузей» — возможность заявить о себе и привлечь новую аудиторию. На фестивале регулярно проходят необычные презентации. В этом году, например, на стенде Бахрушинского музея можно было увидеть громадного зеленого носорога — «символа актерского упорства». Посетители делали селфи, мгновенно разлетавшиеся по соцсетям. И все же масштабный смотр — не только яркие стенды, спектакли и насыщенная детская программа. Прежде всего, это встреча профессионалов из разных уголков мира и обсуждение проблем современных музеев.
Время первых
Кто он — идеальный руководитель? Преданный служитель искусства или гениальный управленец? Ирина Антонова, президент ГМИИ им. А. С. Пушкина, призналась, что не любит слово «менеджер», и рассказала:
— Музей отличается от других учреждений культуры — театра, цирка, библиотеки. Он является хранилищем. Одна из важнейших задач — правильно содержать вверенные предметы и отвечать за них. Поэтому хранитель всегда останется главной фигурой.
Никита Корытин, директор Екатеринбургского музея изобразительных искусств, отметил, что «в музее практически нет шоу; это место для уединенного восприятия». И все же нужно учитывать новые функции учреждений, ставших, по словам директора Музея Москвы Алины Сапрыкиной, и театрами, и кинозалами, и социальными площадками. Далеко не все руководители согласны говорить о своих детищах в терминах «развлечений» и «услуг». Однако, как заметила Ася Левадная, управляющий директор коммуникационного агентства «Коммуникатор», в нынешней ситуации музеям приходится конкурировать не только между собой. Их соперниками являются торговые центры и парки, которые также борются за внимание людей. Расширение целевой аудитории приводит к казусам и эксцессам: зрители не всегда понимают, как правильно вести себя в залах с ценными экспонатами. Или же, купив билет, остаются разочарованными: далеко не каждая площадка адаптирована под посетителей с особыми потребностями или семьи с маленькими детьми.
Человек, пришедший посмотреть на творения Айвазовского или Матисса, должен ощущать себя в комфортном, безопасном месте. Евгения Киселева, руководитель отдела инклюзивных программ ГМИИ им. А. С. Пушкина, рассказала:
— Раньше многие зрители с особенностями развития не могли прийти на выставки, для них это было связано с риском. Классический музей, как правило, находится в историческом здании, неудобном для определенных категорий посетителей. Мы изучили пространство наших залов и создали карту сенсорной безопасности.
Это первый в России опыт, хотя подобные карты существуют в ряде мировых институций. Некоторые зрители обладают повышенной чувствительностью к звуку или свету. По словам нейробиолога Александра Сорокина, консультанта проекта, главная задача — чтобы семья с таким ребенком спокойно посещала музей: «Можно начать знакомство с зоны, близкой к выходу, где меньше сенсорные перегрузки. И постепенно продвигаться дальше».
Охранный рубеж
О безопасности говорили и в более глобальном аспекте. Последний год музейное сообщество регулярно сотрясали скандалы: порча шедевра Ильи Репина «Иван Грозный и сын его Иван» в Третьяковской галерее, кража из Инженерного корпуса картины «Ай-Петри. Крым» Архипа Куинджи. Весной один из посетителей ГТГ, раздевшись, прогулялся по залам в стрингах. Зельфира Трегулова, директор Третьяковки, объяснила:
— Мы столкнулись с атакой на музей. Порчей артефактов как способом идеологической полемики. Сенсационными показательными кражами. И осознали, что мир изменился. Мой коллега Михаил Пиотровский однажды сказал: музей утратил сакральность. Мы стали невероятно уязвимы — физически прежде всего. В итоге начали обороняться от зрителей, которых сами же пригласили.
Многие специалисты уверены: не нужно превращать объекты культуры в неприступную крепость. Но как противостоять криминалу и вандализму? Создана межведомственная рабочая группа, которая занимается решением этих проблем. По словам Сергея Груздя, председателя правления Ассоциации «Безопасность туризма», одна из возможных мер — совершенствование законодательства. В частности, переработка существующих законов — приказа Минкультуры РФ № 664 от 08.11.2000, где говорится об оборудовании средствами охраны учреждений культуры, расположенных в зданиях — памятниках истории. За 20 лет технологии шагнули далеко вперед. Другой пример: инструкция по учету и хранению музейных ценностей, она датируется 1985 годом. С тех пор появилось много инженерных решений — например, датчики, которые крепятся на картины.
Подобные приборы представляют собой третий рубеж охраны, ставший на «Интермузее» темой отдельного обсуждения. Первый рубеж — это периметр здания: «метки» ставятся на окна и двери. Второй — внутренний объем помещений: злоумышленник «засекается» в момент прогулки по залам. Наконец, третий рубеж — отдельные экспонаты и витрины. После скандала с полотном Куинджи Зельфира Трегулова пообещала: подобная степень защиты появится на выставках Ильи Репина и Эдварда Мунка; постепенно устройствами «оснастят» все картины в ГТГ. Существуют отечественные разработки, в том числе успешно конкурирующие на заграничных рынках. Продукция на любой вкус и кошелек: некоторые сенсоры не только фиксируют движение и вибрацию, но заодно замеряют освещенность, влажность, температуру и, в случае критических изменений, передают сигнал на пульт охраны. Батареи в приборах могут работать по шесть-семь лет, а некоторые — до десяти. Много споров вызывают способы крепления устройств к картинам. Хранители запрещают использовать шурупы. Одно из решений — двусторонний скотч: на раму приклеивается пластиковый кармашек, в который помещается «метка». По словам производителя подобных датчиков, клей запатентован и не оставляет следов. Иногда музеи выходят из положения, подвешивая устройство на леску. Сигнал тревоги может поступать не только на централизованный пункт, но и на специальные браслеты у охраны и смотрителей. Производители предлагают запрограммировать приборы так, чтобы вызов приходил не всему персоналу, а лишь тем, кто работает в ближайших залах. В общем, технических средств хватает. Как пошутил один из представителей фирм-изготовителей: «Если вам нужно устройство, которое по понедельникам выдает холодное пиво, нет проблем. Но сколько оно будет стоить…». Увы, по словам Алексея Богданова, заместителя генерального директора Государственного Эрмитажа, в большинстве отечественных музеев нет никаких уровней защиты. А значит, надо начинать хотя бы с малого.
Полет над заповедником
Отдельная тема — охрана музеев-заповедников. Среди часто встречающихся проблем — «черные копатели», незаконная рыбалка и мытье машин в водоемах. Однако обнести заповедник неприступным забором — не всегда эффективная мера: слишком большая территория. В итоге каждая институция справляется по-своему. В «Михайловском» уже несколько десятилетий привлекают волонтеров: число этих «доброхотов» превышает штат охранников. Сотрудники Государственного музея-заповедника С. А. Есенина еженедельно проводят обход «Достопримечательного места «Есенинская Русь» — а это более 45 тысяч гектаров. Главная проблема этих мест, рассказала ученый секретарь Наталья Лыгорева, — нерегламентированная застройка. Многие учреждения мечтают о беспилотниках: подобные устройства помогли бы проводить патрулирование земель. Алексей Воронцов, ученый секретарь Государственного музея-заповедника «Куликово поле», отметил, что за последнее время было четыре инцидента, связанных с грабительскими раскопками. В одном случае обнаружить нарушителей помог беспилотник. Однако необходима корректировка законодательства, сейчас действуют жесткие ограничения на запуск устройств весом более 200 граммов. Это связано с проблемой безопасности воздушных судов и риском терроризма. Впрочем, музеи не опускают руки. И одной из главных задач — вопреки всем вызовам времени — ставят развитие туристического потенциала. Ведь, как заметила Наталья Лыгорева: «Важно не только сохранить, но и показать, что мы сохранили».
Победители «Интермузея‑2019»
Награды жюри в четырех главных номинациях получили: Тульский государственный музей оружия («Лучший проект в сфере информационных технологий»), Музей истории Екатеринбурга («Лучший проект, направленный на социальное взаимодействие»), Тотемское музейное объединение («Лучший проект, направленный на межрегиональное взаимодействие»), Государственный музей истории ГУЛАГа («Лучший образовательно-просветительский проект»). Гран-при фестиваля достался Государственному музею-заповеднику «Петергоф» за три проекта, оказавшихся в финале конкурсной программы.
Фото на анонсе: Кирилл Зыков/mskagency.ru