Дож во спасение
26.07.2018
В ГМИИ им. А.С. Пушкина открылась выставка «От Тьеполо до Каналетто и Гварди». Проект, составленный из 57 работ, подготовлен русско-итальянской командой: помимо Пушкинского, в нем участвуют Городской музей Палаццо Кьерикати в Виченце (23 картины) и «Галерея Италии», входящая в музейный комплекс банковской группы «Интеза Санпаоло» (9 произведений).
Главным героем экспозиции стал Джамбаттиста Тьеполо — один из последних «великих» мастеров Апеннинского полуострова. А накануне вернисажа в особняке Берга, где располагается посольство Италии в Москве, прошел предварительный показ творения его сына — Джандоменико: «Эней, Анхиз и Асканий» (около 1773).
Венецианская живопись XVIII века — последний всплеск визуальной роскоши перед закатом итальянского искусства. Конечно, его влияние ощущалось еще долго: недаром многие русские художники XIX столетия, в том числе Карл Брюллов и Александр Иванов, годами работали под жарким солнцем Апеннин. Однако вскоре пальма первенства перешла к французам, в том числе — импрессионистам, а XX столетие и вовсе поразило географией талантов: нашлось место и русскому авангарду, и немецкому экспрессионизму, и американскому поп-арту.
Венеция в рамках Италии всегда держалась особняком: могущественный регион демонстрировал амбиции морской державы и активно выстраивал культурные и торговые связи, в том числе с Византией. В XIV веке здесь зародился феномен «венецианской живописи»: картины отличал особый колорит — яркий, чистый, звенящий. Влияние местных художников ощутил, например, Альбрехт Дюрер, дважды путешествовавший по Италии. Правда, немецкого мастера поразили не столько необычные краски, сколько уважение, с которым относились к живописцам, — в Германии он ощущал себя всего лишь «паразитом», как писал в сердцах. Светлейшая республика подарила миру множество великих авторов: Джованни Беллини, Лоренцо Лотто, Паоло Веронезе, Джорджоне, Тинторетто. В XVII столетии венецианское искусство пришло в упадок. Однако в XVIII веке случилось возрождение, и этот прощальный реверанс оказался весьма щедрым — Тьеполо, Каналетто, Франческо Гварди, Пьетро Лонги, чьи работы можно увидеть на выставке в ГМИИ.
Тьеполо-старший представлен масштабными, идеально выверенными холстами «Время, открывающее Истину» (около 1745) и «Непорочное зачатие» (1733–1734). Второй «гвоздь» экспозиции — Каналетто: лучезарные виды Венеции — ведуты, с переливающимися синими и желтыми красками. Произведения поражают документальной точностью: известно, что мастер использовал камеру-обскуру. Кроме того, на его картинах хорошо отражен быт венецианцев. В частности, на полотне «Возвращение Бучинторо к молу у Дворца дожей» (около 1730) можно разглядеть не только изысканную архитектуру города, но и отделанную золотом галеру, возвращающуюся после обряда обручения с морем (каждый год дож бросал в воды Адриатики золотой перстень, что символизировало морскую мощь Венецианской республики). Рядом — множество гондол, на борту которых влюбленные парочки и загадочные незнакомцы в масках.
Архитектурная тема продолжается в работах племянника Каналетто — Бернардо Беллотто, а также в творениях Микеле Мариески, Франческо Авиани и мрачноватых фантазиях Франческо Гварди — так называемых каприччио. Интерес к быту и нравам Светлейшей республики продемонстрировал Пьетро Лонги: от иронично изображенного обморока богатой дамы (1755–1760) до чуда из чудес — слона, прикованного тяжелой цепью к деревянному помосту (1774).
После Москвы проект должен переехать в Виченцу. Любопытно, что экспозиция выстроена в виде своеобразного тетриса — итальянские и российские институции восполняют лакуны в собственных собраниях. В Пушкинский, где хранится около 700 произведений итальянских художников, приехали работы Джамбаттисты Пьяццетты — его картин нет в отечественных музеях. А в Виченцу отправятся три творения Каналетто, его шедевров не найдешь в местных музеях (в самой Венеции можно обнаружить лишь несколько вещей мастера).
Впрочем, произведения живописцев Сеттеченто интересны не только в археологическом смысле, то есть с точки зрения истории. Их посыл выглядит вполне актуальным. XVIII век — это закат барокко и одновременно становление классицизма: сочетание пышного стиля, полного «неправильных излишеств», и рациональных попыток объяснить мироздание, найти в хаосе жизни упорядоченную основу. Последнее проявилось и в искусстве: примером может послужить стройная архитектура Андреа Палладио — влиятельнейшего зодчего, основоположника классицизма, творившего как раз в Виченце (Городской музей располагается в палаццо, возведенном мастером). Подобно людям той поры, мы иногда теряемся в причудливости и странности эпохи — только нынешней: своеобразного кибер-барокко, обрушивающего на нас бесконечные информационные потоки. Огромный объем данных столь же непонятен, как и обильные барочные завитушки. Однако XVIII столетие прославилось торжеством разума; возможно, нечто подобное произойдет и сегодня.
