Елена ФЕДОРЕНКО

14.06.2018

Имя Ирины Антоновой неразрывно связано с ГМИИ имени А.С. Пушкина, в который она пришла 73 года назад. Самый уважаемый человек в музейном мире, просветитель, философ, она и сегодня продолжает инициировать яркие проекты и в свои 96 лет каждый день переступает порог рабочего кабинета.

культура: У Вас множество наград. Что они для Вас значат?
Антонова: Наград у меня действительно немало, и очень разных. Есть те, что связаны с какими-то политическими датами, явлениями, ситуациями. Я человек революции, я вышла оттуда, из тех лет. Это не означает, конечно, что мне нравится все, что происходило потом, но революция — важный этап развития нашей страны, как, впрочем, и многих других, в том числе европейских. Поэтому ордена — Октябрьской Революции, Трудового Красного Знамени, Дружбы народов — я принимала с признательностью, пониманием и со своим конкретным отношением к событиям, которых они касались. Дороги медали, связанные с Победой в Великой Отечественной войне. Нынешнюю премию восприняла с огромной благодарностью, даже разволновалась, когда узнала новость о присуждении. Она была для меня абсолютной неожиданностью. И мне приятно и дорого, что награда получена за гуманитарный аспект моей деятельности.  

Думаю, премией отмечалось и развитие нашего Музея личных коллекций. Мы первыми его открыли, инициатива принадлежала Илье Зильберштейну, и я горжусь тем, что нам удалось изменить отношение к коллекционерам. К ним перестали относиться как к людям с сомнительным богатством. Безусловно, встречаются и спекулянты, но не о них речь. Коллекционеры сохранили огромное количество ценностей. Достаточно вспомнить Сергея Щукина и Ивана Морозова: они открывали новые имена, угадывали появление крупных, эпохальных явлений в искусстве, причем тогда, когда их не видели даже специалисты.

культура: Что еще входит в сферу Вашей деятельности?
Антонова: Одно из направлений — работа с посетителями. Несколько лет назад появился цикл Le troisième âge, в переводе с французского — «третий возраст». Так элегантно называют пенсионеров в некоторых европейских странах. В молодости им не всегда хватало времени на посещение музеев. Конечно, искусство они любили, приходили на выставки, какой-то цикл посетят, на другой — пары часов не выкроят. Теперь появилось свободное время — дети выросли и живут самостоятельно, кто-то столкнулся с одиночеством, потеряв своих спутников. То есть возник момент, когда захотелось прийти на лекцию в музей. Пришли и попали в молодежную среду, где задают вопросы, ответы на которые им уже известны в силу долгого жизненного опыта. В этой аудитории «третьему возрасту» не всегда комфортно. Они стесняются, иногда им кажется, что их не понимают. А среди ровесников чувствуют себя хорошо. Удивительно, собираются люди даже старше 80 лет. Они пишут работы, слушают лекции, развивают свои дарования, наконец. Многие из них когда-то рисовали — украдкой, для себя, никому не показывая, а сейчас они получили возможность учиться у прекрасных педагогов. Организацией занятий для людей почтенных лет мы раньше не занимались. Сейчас, мне кажется, мы все нуждаемся в приобщении к культурным ценностям в таком неформальном порядке. Художественные переживания очень обогащают людей.

культура: Лекционную работу не оставили?
Антонова: Пока приглашают. Читаю лекции, много и часто. Не так давно выступала в Тель-Авиве и в Риге, где собралось немало слушателей, которые не просто вспоминают Россию, но тоскуют по ней. Только что вернулась из Лондона, на днях предстоит поездка в Петербург. Выступаю с лекциями на самые разные темы. Это не изложение истории искусств, меня волнуют проблемы диалога эпох и вопрос: что грядет? Потому что сейчас очень сложный период, когда огромнейший этап классического искусства практически завершился. Что за ним? Появились книги, где утверждается, что пластические искусства вообще заканчиваются. Сама я так не думаю.

Сегодня существуют творческие направления, к которым не может быть применено понятие «искусство». Речь не о том, плохо или хорошо, а о том, что «искусство», а что «не-искусство». Какой-то объект, например, концептуальная инсталляция, мне кажется «не-искусством», но это тоже творческая деятельность. Творчество обширно, оно везде: в медицине, науке, образовании. То есть параллельно с искусством, которое не перестало существовать, на наших глазах возникает другое явление, название которому мы еще не придумали. Но совершенно ясно, что процесс начался.

Фото на анонсе: Kremlin.ru