24.11.2013
«Нуреев говорит, а я рисую», — утверждает Сан-Тропе. «Говорит» Рудольф Хаметович о вечном — жизни, смерти, вдохновении, «самоотверженности ради искусства» и прочих не менее важных вещах. А француженка, воодушевленная «речами», пишет портреты почившего собеседника. Хотя не только его.
Здесь и музы танцовщика: Федор Михайлович (картина озаглавлена «Диалог о литературе и разделенной страсти к Достоевскому»), Пикассо, Нижинский. И даже Че Гевара, затесавшийся в эти ряды благодаря схожему с Нуреевым роду деятельности: «Рудольф был революционером не только в танце, но и в душе», — восхищается Сан-Тропе. Очевидно, смешивать классический и современный хореографический язык, первым встать на высокие полупальцы и прочее Нуреева сподвигнул именно Че...
Каждую работу автор прилежно подписывает. Например: «В данной картине содержится жизненное послание». Это об изможденном лице Нуреева, замученного смертельной болезнью. А может, любовью художницы...