Александр Александрович Шилов — фигура, по меньшей мере, феноменальная. Член-корреспондент Российской Академии художеств и выпускник Академического правового университета при Институте государства и права Российской академии наук. Мастер спорта по боевому карате и поклонник Андрея Тарковского. Его картины первыми в истории русского искусства побывали в космосе на борту международной станции.

Четыре года назад издательство «Белый город» выпустило альбом Шилова-младшего в серии «Мастера живописи» (в нее входили книги об Айвазовском, Боровиковском, Босхе, Боттичелли и т. д., зато Шилов-старший туда не попал). Текст для альбома сочиняла поэт Татьяна Кузовлева, перебивая вполне профессиональный анализ стихами. И это правильно. Творчество Шилова вполне подходит под определение великого советского искусствоведа Алексея Федорова-Давыдова, который в своей книге «Русский пейзаж конца XIX — начала XX века» вводит понятие «эмоционально-лирический и живописно-непосредственный показ жизни». Лирики и непосредственности у Шилова не отнять. Жизнь немного угасает под весом рам, в которые погружены холсты, но будем считать это требованием галереи, чей интерьер скомпонован из антикварной мебели. Кстати, на задах «инсталляции» из ампирных кресел не очень характерный для ностальгического Шилова холст с подмосковной электричкой выглядит ненужным авангардизмом кураторов.

Говоря же по делу, не очень важно происхождение художника (тем более что он сын от первого брака), нюансы профессиональной биографии и даже космическое путешествие работ, не вернувшихся на Землю. Важен поразительный профессиональный уровень. Что такое русский пейзаж сегодня? Переход от Парка культуры к Центральному дому художника. У Шилова же угадываются Серов, Левитан, Добужинский, Крымов, Саврасов — те, о ком, собственно, и говорил Федоров-Давыдов. Только не копированные, а пропущенные через окуляр автора, который знает Фалька и позднего Юона. А также итоги пленэров в Тарусе или Плесе 1960-х.