Алексей КОЛЕНСКИЙ, Бийск, Сростки

05.08.2024

В конце июля в рамках масштабных Шукшинских дней, пришедшихся в этом году на празднование 95-летия писателя, подвел итоги XXVI Всероссийский Шукшинский кинофестиваль. Жюри приняло непростое, но мудрое решение перенести вручение Гран-при на следующий год.

Председатель коллегии, ответсекретарь Союза кинематографистов России Михаил Калинин, выступая, отметил: «Высшая награда присуждается, когда все члены жюри безоговорочно соглашаются с высоким художественным уровнем картины, соответствующей девизу фестиваля «Нравственность есть Правда». В этом году работы, на все сто процентов отвечающей данному критерию, не нашлось. Мы считаем правильным, по отношению к тому уровню, который кинофестиваль сформировал за последние годы, этот приз не присуждать».

Жюри рассудило строго, но справедливо, хоть программа игрового конкурса и была не слабее большинства фестивальных коллекций, она демонстрировала общий уровень нашего кинопроцесса, давно разминувшегося с высокой, искренней Правдой, которой служил Василий Макарович. Тем не менее добрые слова, призы и дипломы нашлись для ярких работ в игровой и короткометражной,  а также в самой сильной, документальной секции смотра.

Лучшей игровой режиссерской работой была признана жесткая семейно-криминальная абхазская драма «Последняя цена» Наура Гармелия, оператору фильма Дмитрию Знаменщикову также присудили приз. «Лучшие роли» присудили фронтмену «АукцЫона» Олегу Гаркуше, перевоплотившемуся в заштатного священника драмы «Длительные свидания», и Анне Шепелевой, сыгравшей в семейной психодраме «Край надломленной луны». За лучший сценарий отметили «Мятежников» Владимира Аленикова. Приз за продюсерскую работу достался Павлу Буре, Алексею Казакову, Мураду Османну, Илье Стюарту и Елизавете Чаленко за сибирский истерн «Бешенство» Дмитрия Дьяченко.

Призы за лучшие дебюты увели Николай Корякин, автор якутской драмеди «Тимир», и новосибирец Денис Казанцев за ретро-триллер «Суворовец 1944». Cпецприза губернатора Алтайского края удостоился остросюжетный фильм-портрет «Командир» Тимура Хвана и Александра Гурьянова.

В конкурсной программе короткометражного кино «За высокий профессионализм» был отмечен Иван Соснин, снявший мелодраму «Тридцать секунд» о клоуне, опекающем смертельно больных детей. Диплом «За шукшинский взгляд на действительность» вручили фантастической деревенской комедии «Поле» Серафима Чихладзе об участковом, расследующем загадочную собачью смерть из-за роковой встречи с шаром для боулинга в чистом поле. Средство убийства оказывается порталом для связи с инопланетянами, отчего-то желающими забрать участкового в свое измерение. Награда этого унылого анекдота вызывает лишь недоумение.

«За современную сатиру» справедливо отметили комедию «Зам» Александры Озерецкой, выпускницы последней вгиковской мастерской Вадима Абдрашитова. Обаятельная комедия про подобострастного сотрудника журнала «Садовод», воспользовавшегося болезнью главреда и превратившего бесцветное издание в желтый таблоид, достойна звания народного хита! Спецприз с шукшинским афоризмом «Ты счастлив, когда смел и прав» вручили трагикомедии «Жук» Дарьи Елены Дашуниной. Гран-при за лучший короткометражный фильм присудили молодежной ретро-драме «Май нулевого» Кирилла Султанова, блеснувшего щегольским визуальным изыском, но не разминувшегося с вялым открытым финалом.

Успех этих талантливых работ закономерен, но не безупречен. Начинающие авторы демонстрируют изобразительную культуру и чувство жанра, но не искупают огрехи драматургии, мешающие проявиться характерам героев. Сюжетным перипетиям и персонажам не хватает спонтанности и жизненной полноты вследствие дистрофии сценарного ремесла. Наше советское ноу-хау — кинопроза детальных ремарок и вольных аллюзий шестидесятых-семидесятых годов — вытеснила «американка», линейный сценарный формат, сводящийся к лаконичному описанию натуры и пересказу диалогов. В этой схеме «людям с улицы» остается лишь встретиться, помечтать, загрустить, разочароваться и растаять в пустоте предсказуемых обстоятельств, не вызывающих ни участия, ни сопереживания публики... подобно прочим «холопам» и «богатырям» коммерческого проката. Откуда взяться «нравственной правде» в нравственных идиотах, шляющихся по кривым закоулкам высосанных из пальцев сюжетов «продюсерской модели» кинопроизводства? Организаторов процесса интересуют лишь бюджет и барыш, исполнителей — участие в имитирующем индустрию аттракционе. «Американка» — инструмент продюсерского контроля и лояльности постановщиков — воспринимается теми и другими как универсальная основа драматургической архитектуры, отрицающая кинотекст и контекст. То есть, искусство и жизнь.

Скажите, док, я буду жить?

От диктата дегенеративного американского формата свободно лишь документальное кино, ныне остающееся последней отдушиной творческого поиска, сопряженного с реалистичным взглядом на природу вещей. Гран-при неигровой секции завоевал снимавшийся двадцать лет фильм-портрет Владимира Эйснера «Безвременье. Фрески». Герои ленты — сибиряки нулевых. Пожилой ветеран войны, вор-карманник рассуждает о новых нравах и ворах. Сельский участковый увещевает избивающих детей алкашей. На утопающей в грязи ферме трудятся скотницы. Никакой чернухи — простая жизнь непростых людей, сохраняющих невредимую чистоту в водовороте будничных забот и фиксируемых камерой размышлений.

Лучшими короткометражками стала драма Дарьи Хреновой «На границе» — история трудного восстановления заполярного монумента подводникам Великой Отечественной, и лирическая пастораль Бориса Спиридонова «Деревня, что живет во мне» о последнем лете сельского детства, снятого юным кинолюбителем.

Спецдипломом «За воплощение бойцовского духа героини фильма» отметили «Погружение» Владимира Паршикова — фильм о непростой судьбе восемнадцатикратной чемпионки мира по подводному ориентированию, а ныне рядового инструктора Светланы Вяткиной. «За правдивое отображение фронтовых будней» наградили реквием «Крокодилы. Путь командира» Алексея Лагерева. Лучшей операторской работой сочли кинопортрет «Дед», снятый Матвеем Сидоровым про житье-бытье восьмидесятилетнего таежного лесника.

Однако успех традиционных Шукшинских дней измерялся не кинопризами, а радостными событиями и праздничными сюрпризами широкого спектра. В первые дни состоялось самое неожиданное, яркое и, увы, внеконкурсное событие смотра — барнаульская премьера мощной документальной фрески Максима Фадеева и Сергея Белоуса «У края бездны. Битва за Мариуполь» о боевом подвиге героических бойцов «Сомали». Вечер украсил дебют хореографического спектакля «Край возле самого неба», поставленного молодыми режиссерами по мотивам знаменитых сибиряков — Шукшина, Астафьева и Распутина. Под руководством самого именитого балетмейстера страны Владимира Васильева артисты Государственного молодежного ансамбля песни и танца «Алтай» явили чудо пластического проживания народных сюжетов в современной четырехактной драме петербуржца Юрия Смекалова, москвича Александра Могилева, пермяка Алексея Расторгуева и минчанина Дмитрия Залесского — два дня подряд, с переаншлагами, под нескончаемые аплодисменты.

Бийск — город книжный

25 августа берем курс на юго-восток — вдоль трассы мелькают ухоженные поля в кружевах буйного алтайского разнотравья и белоногие березки, гурьбою мчащиеся к кедрачам. В предместьях Бийска разгуливают вывески — «Мясной бутик «Сковородовна», «Фарма-копейка», «Позитроника» и «Бытовая химия Цимис», но городской центр расправляет плечи и смахивает дурашливую мишуру, принарядясь в бордовое красно-кирпичное узорочье исторических памятников — приземистых общественных зданий ХIХ–ХХ веков. Улицы пустынны — второй по величине город Алтая раскаляется 33-градусным зноем и закипает общегородским торжеством.

На центральном бульваре стартует первый Большой книжный фестиваль, приуроченный к 95-му дню рождения Шукшина. Более сорока российских издательств представляют сотни новинок — прилепинских, сенчинских, варламовских, водолазкинских и курьезных. Было бы любопытно повстречать читателя толстого томика Михаила Визеля «Создатель. Жизнь и приключения Антона Носика, отца Рунета, трикстера, блогера и первопроходца», а на деле — унылого сетевого хама, в оны годы отчего-то приставленного «курировать» и унавоживать русский сегмент Живого Журнала. Схожее умиление вызывал красочный альбом издательства «Малыш» — «Детям об этом. Откуда берутся дети — девочкам и мальчикам о нашем теле». Впрочем, не в «этом» счастье, а в хорошем тоне, заданном хитами продаж. Главный — собрание сочинений Шукшина и его новая, объемная биография «Василий Макарович» от Евгения Попова и Михаила Гундарина.

Книжный фестиваль открывает «Литературный перекресток»: на сцену подымаются главные звезды Шукшинских дней — лауреаты Шукшинской книжной премии разных лет. Камертон творческой встречи задает писатель, поэт и кинорежиссер Михаил Тарковский: «Дорогие братья и сестры, поздравляю с девяностопятилетием нашего дорогого и любимого Василия Макаровича Шукшина! О нем нельзя говорить без волнения, потому, что никакие слова не передадут то, что значит для нас это имя — для тех, кто близок по духу как старший брат, учитель, русский писатель, режиссер и актер, но главное — русский человек, болеющий за Отечество и его детей, абсолютный подвижник. Такие люди были во все времена, и сегодня они стоят на защите наших рубежей!»

«Мы сейчас переживаем времена потрясений, которые будут поняты не сразу и не нами, а вслед идущими поколениями, — отмечает патриарх литературного цеха, 82-летний Владимир Крупин, — все будут поражаться силе и смелости, которые выдержала Россия в эти годы. Убийство России началось давно, но ничего с нами не случится, потому что Россия — мистическая страна, любимое дитя у Господа Бога — вся измученная, израненная… Но мы живы, и это — главная тайна, которая происходит на земном шаре! Вся злоба мира сосредоточилась и поднялась против нас, все, кого мы спасали, предали нас, все отвернулись, но с нами — Господь, это — главное, чем мы победим. Ощущение, что мы идем самым правильным путем, иначе и не можем. Я рад, что сегодня, спустя сорок пять лет, я снова здесь, все эти годы в моем сердце был Василий Макарович… Его главная задача — защита России. Он был русский ратоборец, до конца — в этом его тайна и тайна нелюбви к нему. Мы многое потеряли в проклятые ельцинские годы, может быть два поколения, но снова видим, как наши хоругви, знамена, лозунги подхвачены вслед идущими. Ощущение любви к Родине спасет нас. У нас нет другого оружия, кроме воспитания любви к Отечеству, истории, ее священным камням, которые кроме нас никто не оплачет!»

Гостей фестиваля приветствовали новый лауреат литературной премии архангелогородец Владислав Попов, иркутянин Андрей Антипин, бывший барнаулец, а ныне москвич Михаил Гундарин, севастополец Платон Беседин… Завершающим аккордом прозвучали слова донецкого поэта Ксении Першиной: «Большое счастье, когда такой человек становится эмблемой целого края, его символом и это не происходит просто так, ведь искусство — это всегда жертва. Казалось, проза Василия Макаровича просто отражала окружающую его жизнь, но, чтобы суметь отразить, надо чем-то пожертвовать, и он сгорел для того, чтобы сегодня мы чувствовали наше единство, которое ощущаем всем сердцем, в полную силу!»

Организаторы фестиваля доказали, что это единство — не пустой звук, а мощная сила, вдохновляющая бийчан на культурные подвиги. Зримым памятником возрождения края стало Архиерейское подворье Бийска, буквально по камню восстановленное местным историком, а ныне директором музея Павлом Коваленко. Шестнадцать лет назад он пришел на руины комплекса зданий, служивших казармами армейской части. Сумел отстоять часть древнего парка, вдохновил примером земляков, с их помощью расчистил, восстановил и отремонтировал великолепный церковный памятник 1888 года — оплот православного благовествования.

Обнаруженные под завалами предметы церковного быта стали основой музейного фонда, ныне насчитывающего 66 тысяч единиц хранения. Самые древние — московский «Октоих» 1618 года издания, выпущенный пятнадцать лет спустя первопечатный «Апостол» и «Псалтирь» 1634 года. Музей представляет двадцать одну экспозицию предметов церковной службы и быта, старинной мебели, сундуков, утюгов и фотографий ХIХ–ХХI веков. Ежегодно здесь проводится полтора десятка выставок и сотни экскурсий, которые посещает сорок тысяч гостей. Ровно столько же в последнюю июльскую неделю собрали Шукшинские дни, вместившие фото- и художественные выставки, творческие встречи с писателями и актрисами, кинопремьеры, концерты и театральные постановки а главное — народные гулянья!

Бабушки-старушки, ушки на макушке

Третья и любимая, народная ипостась Шукшинских дней раскрывается на малой родине Василия Макаровича — в живописном селе Сростки, раскинувшемся у подножия живописной трехсотметровой горы Пикет, увенчанной бронзовым монументом писателю, созданным скульптором Вячеславом Клыковым. Лаконичный образ, вдохновленный финальным кадром шукшинских «Печек-лавочек» созвучен распахнувшимся далям и строкам: «Прекрасна моя родина — Алтай: как бываю там, так вроде поднимаюсь несколько к небесам. Горы, горы, а простор такой, что душу ломит. Какая-то редкая первозданная красота. Описывать ее бесполезно, ею и надышаться-то нельзя: все мало, все смотрел бы и дышал бы этим простором...»

Путь к вершине непрост — у подножия Пикета клубится, дразнится и озорует Всероссийская выставка-ярмарка сибирских мастеров «Чудики»! Вдоль центральной улицы выстроились сотни шатров с деревянными поделками, самодельными украшениями, народным шитьем, стеклянными да набивными игрушками, алтайскими чаями, целебными снадобьями. На эстраде резвятся ансамбли певуний, поодаль, у окоема школьного стадиона шкворчат и благоухают знаменитые сросткинские пирожки, а на поле возвышается сцена, где тягаются удалью ансамбли народной песни — участники Межрегионального смотра народного творчества «Правда Шукшина». Супротив школы, в которой учился и директорствовал юный Василий Макарович, фестивалят любительские труппы, соревнуясь в воплощении шукшинской прозы в рамках конкурса «Характеры», но подлинные характеры обнаруживаются в самых заповедных сельских уголках — на сросткинской Баклани, близ дома-музея, подаренного писателем матери на первый романный гонорар.

Там за углом, в тени наливающейся соком рябинки коротают жарень аккуратные сросткинские старушки. Знакомимся, интересуемся: помнят ли знаменитого земляка?..

— Ваську-то? Как не помнить, портвейн с ним пили! Он — все как живешь, да че нового... Дык, ничаво, – грю, – поживи, сам узнаешь!

— А жили-то как?

— Да как… Она вон, — тычет на соседку, — коренья жрала, да я — картошкины очистки. Война.

— А после войны как, по молодости?

— На тырки ходили. Прихожу как-то, а там Колька с Мандюрино. Потанцуем, грит. Я ему: не пойду, плохо чувствую!

— А сама уж с Пашкой дружила… — грозит пальцем подружка.

— Ага. А Колька-то обозлился: не пойдешь? И как дасть мне в харю!

Смеются.

— Стешка грит, иди в пруду сховайся. Я в воду. Он за мной. Как дасть!

— Стешка твоя сыкушка, — снова подключается подружка, — в одном носке в одной галоше. Матери на меня жаловалась. Я грю ребятишкам: пошлите, огород ей всполим. Пошли ночью, повыдергали им свеклу, морковку, картошку. Она с утра встала. В слезы.

— А там и немцы приехали! — вспоминает баба Люба.

— Ага, переселенцы. С Казахстана. Доча их, Альбина, красива такая, беленькая. Чистенькая. Пойдем, грю, Люб, в трубу им нас*м.

— Зачем?

— Немцы-фашисты.

— Так это ж в пятидесятые было, какие фашисты? Они — переселенцы, с Казахстана. Зачем так-то?

— А кто нас знает!

— Ладно. Расскажи, как в бане гадали, — подзуживает собеседница.

— Как-как? Голу ж…у за окно. Погладят — муж ласковый будет, приличный, шлепнут — драчливый.

— Какие мужья-то вам достались?

— Лупили нас, как собак!

— Ага, дня без драки не проходило. Че за него пошла? Володька-инженер сватался, уговаривал, даже плакал. А мой ирод спросил «Пойдешь?» Я грю: «Идем!» Вот и поженились.

— Может, это любовь?

— Любовь! Да ну ее…

На этом пункте категорически разойдемся с очаровательными собеседницами, подарившими нам фестивальный мастер-класс: любовь парит над милым шукшинским краем, тает в зное, и улыбает, и щемит, и обязывает! Этой-то любовью к ненаглядным своим «чудикам» делился с нами Василий Макарович, вот она и резвится неподалеку от его бронзовых, отполированных всенародными рукопожатиями ног. Правда и любовь пропали с напродюсированных российских экранов, и некому стало вручить шукшинский Гран-при. Очевидно, сегодня его достойны лихие сросткинские бабки, да кто ж их фестивалить зазовет или в кино?! А может, все еще и переменится, как мечтал Василий Макарыч: «Праздник нужен душе, праздник! Я его долго жду...» 

Фотографии: Евгения Савина / предоставлены пресс-службой Шукшинского фестиваля.