В начале лета Крым встретил гостей и участников юбилейного, самого необычного, пещерного фестиваля авторской песни «Чатыр-Даг – 24». «Культура» пообщалась с организаторами и участниками смотра.

В тридцати километрах от Симферополя, на плато величественной Шатер-горы (Чатыр-Даг с татарского. — «Культура») раскинулся разветвленный комплекс залов и галерей Мраморной пещеры, включенной в пятерку красивейших и самых посещаемых подземелий Земли. Добраться непросто — не каждое авто одолеет колдобины десятикилометрового грунтового серпантина, но на тысяче метров над уровнем моря смельчаков ждет встреча с подлинным чудом. Миновав анфиладу подсвеченных сталактитовых галерей, попадаем в стометровый Обвальный зал, завораживающий соцветиями кораллитов и гигантскими глыбами изящных натечных колонн. Здесь, под прихотливо изгибающимся 28-метровым куполом, оборудованы филармоническая площадка и партер на полторы сотни мест. Нас встречает технический директор сказочного подземелья Александр Козлов:

— Мраморная, как и большинство наших пещер, была случайно открыта в 1987 году Симферопольским клубом спелеологов. Когда попадаешь внутрь и видишь ее грандиозный объем, сразу забываешь, что проник через крошечный вход, — это типично для Крыма. Первым делом пещеру закрыли от диких туристов и тщательно исследовали. Через пару лет решили оборудовать для организованных посещений. Природный объект взял в аренду мой отец, опытный крымский спелеолог Александр Фотиевич Козлов.

— Оборудование пещер — непростая творческая задача.

— Важно не пересечь намеченную природой грань, не уничтожить красоту строительными работами. По-хорошему надо, чтобы ими занимались люди, хоть немного увлеченные спелеологией, понимающие, что каждый метровый сталактит — результат трехсоттысячелетней работы стихий. Скажем, в Новоафонской пещере их залили опалубкой — сэкономив бетон, изувечили природную сокровищницу. Мы пошли иным, дорогостоящим путем, максимально сохраняя первозданную красоту.

— Есть ли перспективы у дальнейших исследований Мраморной?

— Конечно. Пещеры «ваяют» подземные воды, вымывающие породу из толщи с тех времен, когда в атмосфере было больше углекислого газа. Фактически известняк растворялся в потоках газировки. Затем вода уходила, оставляя подземные туннели, в которых начинался рост известняковых кристаллов, а сухой остаток — песок, глины, другие породы скапливались в глиняных замывах.

— Имеет ли смысл их расчистка?

— Философский вопрос. Технику туда не загонишь, и шанс обнаружить новый зал не велик — там, может, десятки, а может, сотни метров залежей вязкой глины. Это глобальная проблема, упирающаяся в трудности радиолокации, не дающей представления о свойствах породы. В нее можно пробуриться, но нужно сверлить много шурфов, а это очень затратно.

— В чем уникальность ваших пещер?

— Трудно сформулировать, для этого нужно увидеть сотни пещер и тогда можно понять, что наш комплекс — Мраморная и Баир-Хосар — уникальны по красоте.

— И акустическим свойствам.

— Процесс оборудования пещеры сплотил спелеологическую и туристическую тусовки, а где вечерний костер — там и песни... Когда пещера открылась для посещений, возникла идея организовать пещерный фестиваль; в этом году ему исполнилось тридцать лет. Основатель и дирижер Крымского камерного оркестра Денис Карлов давал у нас еженедельные камерные концерты, с неизменными аншлагами, затем подключилась Ялтинская филармония, часто приезжает солист, играющий на бокалах... Классическая музыка витает по галереям — кажется, что все инструменты подзвучены и усилены, но ничего подобного — это просто невероятно чистый природный звук! Чудо длится около часа — пальчики-то мерзнут, температура у нас восемь-девять градусов... Раз в два-три года здесь снимают кино или сериалы; киношники — лихие парни, за ними нужен присмотр.

— О какой судьбе для своего детища вы мечтаете?

— О безопасности, уходе и заботе. Пещера — вечное чудо, доверенное людям, вопрос в отношении... Раньше к нам каждый год кто-то приходил с предложением открыть ресторан, и это было бы прибыльно, но как-то некультурно, даже не хочется о таком думать.

— Какова посещаемость Мраморной?

— Десять-пятнадцать тысяч человек в год.

— Тридцать-сорок гостей за день — это не так много...

— Раньше было больше, но сейчас аэропорт закрыт, поездами приезжает заметно меньше.

— Сколько в Крыму пещер?

— Более тысячи ста, в основном — небольшие, для посещения открыты двадцать четыре; самая большая — Красная; она раз в десять больше Мраморной — 26 километров, но экскурсионный маршрут короче, чем у нас. Если брать оборудованную часть и наши нижние галереи, наберется два с половиной километра ходов. Для посетителей доступен километровый маршрут — иначе получился бы слишком долгий и глубокий спуск: люди устанут, от красоты глаз «забьется».

***

Тонким ручейком под величественный свод стекаются участники концерта, заполняется партер. Каждому артисту, прошедшему предварительный конкурс, доверено исполнить по одной песне.

Выступление открывает севастопольский поэт и писатель, бывший сотрудник «Культуры» Александр Андрюхин: «Городок провинциальный, летняя жара, / На площадке танцевальной музыка с утра... / Ничего, что немцы в Польше, но сильна страна — / Через месяц и не больше кончится война!..» Шпаликовский хит задает камертон программе, в которой доминируют оригинальные перепевы бардовских песен и авторские поэтически-музыкальные дивертисменты.

Артистический уровень исполнителей соразмерен золотому сечению — шесть профессионалов против четверки любителей; младшей артистке одиннадцать лет, аксакалам — за семьдесят. В теплые, исповедальные лирические темы неожиданно вплетаются звонкие патриотические субтона и джазовые нотки: «Ах, как запахи свежи с юга-севера!.. / Посади в цветник души кустик клевера. / Неказист он, может быть, только чувствую, / Что не может не любить Землю Русскую!» — поет севастопольская гитаристка Елена Счастливая строчки Татьяны Шороховой. «Это все мое родное, это где-то в глубине, / Это самое святое, что осталось во мне...» — а капелла откликается евпаторийка Ирина Германова с песней Трофима. Самым обаятельным участником стал авторский дуэт «Бабушкины внучки» Ирины и Альбины Руденко, главным открытием — Владимир Сиволобов, эмоционально-сдержанно проживший «Романс для Анны» Геннадия Жукова, самым профессиональным — Ирина Ермолова, на новый лад перепевшая «Твои глаза зеленые». Завершающим аккордом прозвучал сводный хор участников концерта, исполнивших бардовский гимн Валерия Канера: «А все кончается, кончается, кончается! / Едва качаются перрон и фонари...»

Впрочем, прощание оказалось преждевременным: у ближней спелеобазы «Оникс-Тур» лишь на заре смолкли гитары и «пещерные люди» засветло потянулись к вершинам Чатыр-Дага, дабы успеть вернуться к финальному концерту под открытым небом.

«Культура» пообщалась с организатором слета Павлом Романенко и обладателем диплома «Зрительских симпатий» Александром Андрюхиным.

Павел Романенко: Наш первый официальный фестиваль прошел в 1994 году, его провели Виктор Самусь и Валера Мальцев, их уже нет с нами, а сейчас его проводим мы с Валентином Вертяевым. С 2006-го фестиваль назвали именем его сестры, путешественницы, севастопольской журналистки и телеведущей, автора цикла «Крымская кругосветка» Людмилы Вертяевой, со съемочной группой объехавшей все побережье Тавриды. Вертяева очень любила бардовскую песню и почти каждый выпуск программы завершала выступлением крымских исполнителей.

— В чем главное отличие вашего смотра от других фестивалей?

— Самусь — филолог, директор школы, чемпион Украины по боксу, был туристом и много занимался с детьми, его бывшие ученики приводили к нему своих наследников. Он часто говорил: «Если у нас есть демократизм, то он заключается в том, что любой человек может прийти на Чатыр-Даг и спеть. Его послушают и если примут, то дадут микрофон в финале. Если это изменится, я не стану проводить фестиваль!» Мы исполняем его наказ — наравне с простыми людьми у нас выступают мэтры, способные давать прекрасные сольные концерты, но они выступают на равных с теми, кто приходит в первый раз. Поэтому на Чатыр-Даге всегда много детей, некоторые из них уже покорили профессиональную сцену. Главное — мы остаемся самым открытым, народным крымским фестивалем и собираемся на чистом энтузиазме при деятельной поддержке дирекции Мраморной пещеры.

— В доковидные годы к вам приезжали со всех концов страны?

— Да, на нашей поляне собиралось до двухсот пятидесяти человек, но и в последние годы на турбазе и в залах аншлаги, были даже ребята из Донецка.

— Судьба авторской песни неразрывно связана с туристическими маршрутами...

— Безусловно, в советские годы она расцветала в рамках массового, планового пешеходного туризма, когда походники, по разложенным на неделю маршрутам, завершающимся у моря, приходили на оборудованные горные стоянки с палатками, столовыми, кухнями. В основном по партизанским тропам. Путевки стоили копейки. Сейчас, увы, такого нет.

— Давайте надеяться, что пеший туризм возродится. Как оцениваете фестиваль?

— Все прошло нормально: приехали старые друзья, а новые люди были в восторге от нашей пещеры. Такого количества гостей у нас давно не было. Выступили двадцать пять человек, из них восемнадцать прошли в финал... Главное — я замечаю — в последние годы у участников подрастают дети, берут гитары и выходят на нашу сцену; фестиваль обретает второе дыхание.

— Сколько же всего в Крыму слетов авторской песни?

— Больше дюжины: «Осенняя...» и «Зимняя Ялта», «Балаклавские каникулы», Борзовка, Бахчисарай, Песчаное, Баксан, Тарханкут, «Бардландия», Коктебель, Гриновский фестиваль и смотр на Малой речке, всех не перечислишь!

— Чем Чатыр-Даг отличается от прочих помимо демократизма?

Александр Андрюхин: Прежде всего — романтичной экзотикой, возможностью спеть в пещере, ее необычайной акустикой. С творческой состоятельностью сложнее — большинство исполнителей выступают в ретроформате КСП (клуба самодеятельной песни. — «Культура»). Они называют себя «авторами песен», но это чушь — любая, даже каждая народная песня имеет автора! Скажу определенно: бардовская, менестрелевская традиция и каэспешная самодеятельность — абсолютно разные вещи; барды — Высоцкий, Визбор, Окуджава, Кукин — не имеют никакого отношения к сборищам подражающих им серостям и графоманам!

— Большинство выступавших в пещере не отнесешь к бардам, однако они завораживают бережным отношением к слову...

— Есть такие люди — Татьяна Калугина, Ирина Руденко, Владимир Сиволобов, поющий в дуэте с Антоном Блинковым, Ирина Ермолова, Лика Чекердес, Елена Счастливая, Светлана Ветрова, — все, кстати, с высшим и, как правило, музыкальным образованием. В них нет оголтелой косности... Я вообще замечал, что одаренные исполнители держатся как-то проще и не стремятся выделиться из толпы, они просто неспособны с ней слиться. Профессионалы по-своему осмысляют бардовскую классику, прочие же думают, что сочиняют стихи и музыку, а на деле играются в литературу и просто портят чужие стихи — примерно как Ротару, напевшая «Вот и лето прошло» Тарковского в тошнотной цыганской манере.

— К кому отнесете себя?

— Я — профессиональный поэт и писатель; выпускник Литинститута.

— Обладающий вкусом к актерскому пению...

— Это точно! Люблю игровые вещи, стараюсь превратить свои выступления в мини-театр. Собственно, этот формат и оценили зрители, хоть я и спел слабенькую юмореску Никитина и Энтина про ножки балерин.

— Где проходит самый сильный крымский фестиваль авторской песни?

— В Коктебеле — там собираются профессионалы, например, выдающийся исполнитель и композитор Анатолий Шенберг. Еще на Демерджи. Бытовые условия там ужасные и дерут за занюханную общагу как за люкс-апартаменты, но фестиваль интересный и исполнители интересные. К тому же туда проще добраться, чем на Чатыр-Даг. Хороший фестиваль в Межводном на Тарханкуте, там поют о вечном. Интересна «Бардландия» на Казантипе, «Осенняя Ялта» и «Зимняя Ялта» питерского поэта Константина Вихляева.

— Как отличить профессионала от каэспешника?

— Всегда видно, как человек готовился к выступлению, подбирает интонации, манеру подачи, оттачивает каждую ноту, работает со словом. Профессиональный исполнитель пленяет публику прежде всего тем, что уважает и ее, и доверенный ему дар, а нудному каэспешнику на нее плевать. Обычно таких «птиц» видно по первым взмахам крыл: выходит на сцену эдакий разгильдяй и принимается делиться подробностями малолюбопытной биографии, полагая свою задушевную откровенность за всеобщее счастье.

— Что приходит на смену каэспешным камланиям?

— Исполнение стихов под оригинальную музыку. Поющие поэты стремятся совершенствоваться и завоевывать большую сцену. Правда, это удается немногим, но в творческих поисках рождается активное смешение вольных жанров — кто-то пишет под рок, кто-то джаз, а кто-то шансон — в исходном, не приблатненном стиле. В семидесятых годах было иначе: если ты в каэспешной манере на трех аккордах не сбренчишь — получишь презрительное прозвище «эстрадник». Сейчас это ушло, но осталась инерция публики: разомлевшие на «солнышках лесных» старички засыпают, как только услышат «молодую кровь» — что-то оригинальное, талантливое, редкостное, а мне оно и ближе, и милей.

— Что бы вы пожелали коллегам по сцене?

— Заниматься творчеством! От себя, не от каэспе — не лепить кривые ремейки, а делать все от души.

Фотографии: Дарья Артюшкова и Павел Романенко (на анонсе)/ /предоставлены фестивалем "Чатыр-Даг - 2024".