Уроки пандемии: как культура пережила 2020 год

Ксения ВОРОТЫНЦЕВА Денис БОЧАРОВ , Елена ФЕДОРЕНКО , Дарья ЕФРЕМОВА , Алексей КОЛЕНСКИЙ

30.12.2020




Уходящий год стал кризисным для культурной сферы. Локдауны, отмены, финансовые потери, актеры и музыканты, потерявшие работу и переквалифицировавшиеся в курьеров и таксистов... Каковы культурные итоги 2020-го — его потери и приобретения? Об этом — в материале «Культуры».


«Театральный рынок быстро не восстановится»

На пороге 2020-го никто не подозревал, что театральный процесс через два с небольшим месяца будет заморожен почти на полгода. Не предвидели этого и руководители главных оперно-балетных театров Москвы: Большого и Музтеатра Станиславского. Итог 2019-го подвели премьерами, новые работы планировали выпускать весной и в начале лета 2020-го. Но премьеры и гастроли, фестивали и премиальные церемонии попали под нож пандемии. Только в День всех влюбленных прорвалась к зрителям ГАБТа зрелищная опера «Садко» в постановке Дмитрия Чернякова.

И все же главный театр страны не сдавался. В дни карантина неизвестные в России хореографы-иностранцы подготовили с прекрасной труппой Большого театра программу одноактных балетов «Четыре персонажа в поисках сюжета». Премьеру устроили осенью — когда появился шанс восстановить течение жизни. Театры, надо сказать, воспользовались этим сполна. Опасались, правда, придет ли после карантина зритель. Напрасно — все 50 процентов мест, а позже и 25, гудели счастьем.

На сцену ГАБТа вышли два дона: «Дон Карлос» с мировыми знаменитостями и благотворительный «Дон Кихот», который посвятили врачам. Большой открыл фестиваль к 180-летию Чайковского, Музтеатр Станиславского подготовил раритетный гала «Страсти по опере», составив программу из фрагментов опер великого композитора. Главный театр страны подарил сильные эмоциональные впечатления на вечере памяти Майи Плисецкой и фестивале к 80-летию Владимира Васильева. В дни, когда в Музтеатре проходила смена директора, подводившая итог его конфликта с руководством оперы, балетный «алхимик» Лоран Илер инициировал новую программу и сам вышел на сцену в танце.

Драматические театры тоже сопротивлялись обстоятельствам: все выпустили премьеры, от трех до семи в каждой труппе, и это беспрецедентно в год ковидного шторма. Безоговорочно победила классика. Ее ставят по-разному. Добротно и с уважением к оригинальному тексту в Малом — «Варвары» Горького и «Доходное место» Островского, его же «Дикарка» — в Маяковке. Подчас трактуют концептуально, рифмуя с болезненными проблемами настоящего, меняя место и время действия, распахивая пугающе пустое затерявшееся пространство или, напротив, «прописывая» героев в определенной эпохе. Шекспировские «Ромео и Джульетта» в РАМТе и «Ричард III» в Театре Моссовета. Мольеровские «Вечный обманщик» в «Ленкоме» и «Lё Тартюф.Комедия» на Таганке. «Игроки» Гоголя — «Под крышей» Моссовета и «Ложные признания» Мариво в театре Пушкина.

Есть и радикальные прочтения с трансформацией героев, изгнанием возрастных и гендерных различий. В «Отелло» на Таганке — Яго-женщина и унисекс в костюмах. На Малой Бронной Тарас Бульба — террорист, а девушка Андрия — дочь европейского политика.

Дефицит внятной современной драматургии толкает режиссеров к произведениям прошлого века. «Последний срок» Распутина и «Рождество в доме Купьелло» Де Филиппо — в Малом, два «Старших сына» Вампилова (Маяковка и «Табакерка»), «Фантазии Фарятьева» Соколовой в «Современнике». Впервые познакомилась со сценой повесть Платонова «Ювенильное море» в МХТ, Чингиз Айтматов заглянул в театр «Практика» («Поле»).

Однако испытания для театров еще не закончились. Кирилл Крок, директор Театра имени Евгения Вахтангова, рассказал «Культуре»:

— Уверен, что театральный и билетный рынок быстро не восстановится, даже если с 1 февраля разрешат играть на 50 процентов зрителей. Людей мы из-за ковида приучили, что можно в театры не ходить, обойтись без этого. Потребность провести вечер на спектакле возродится не сразу. Конечно, мы должны понимать, что после серьезного замедления экономического развития кризис неминуем. Когда он происходит, то первой его всегда чувствует культура. 
 

Онлайн: от эйфории до усталости 


Тотальный весенний локдаун породил множество интернет-акций. Одним из самых успешных стал флешмоб #изоизоляция: изначально акцию запустили европейские и американские музеи. Группа «Изозоляция», основанная в «Фейсбуке» Катериной Брудной-Челядиновой, быстро набрала популярность. Сегодня в ней состоят около 600 тысяч человек, создающих с помощью подручных средств косплеи на знаменитые произведения искусства: от бюста Нефертити до картин Пикассо.

Не отставали и артисты музтеатров — люди заводные, остроумные, энергичные. В вихрях интернета они не только репетировали и занимались классами, но проводили Zoom-вечеринки, концерты, готовили забавные клипы и даже онлайн-премьеры. «Прощай, старый мир!» хореограф Владимир Варнава придумывал дома, артисты «Балета Москва» исполняли партии в комнатах и на кухнях, потом смартфонные записи собрали воедино.

Для культурных институций, закрытых на карантин, интернет оказался единственным каналом связи с аудиторией. Софья Апфельбаум, директор РАМТа, рассказала «Культуре»:

— В пространстве онлайн, в которое нас так резко переключили, мы оставались на связи со зрителями, общались между собой, придумывали новые форматы. Например, обсуждение спектаклей в Zoom. Сейчас немало дискуссий о том, что можно перевести в онлайн, а что нет. Нам этот формат показался удачным, и беседы были содержательными. На очных встречах зрители обычно стесняются, тушуются, а в виртуальном эфире — чувствуют себя смелее. Придумали «Разговоры о профессии», когда актеры говорили с коллегами. Например, у Ларисы Гребенщиковой брал интервью Максим Керин. В какой-то момент поток информации, который обрушился на зрителей, мы стали дозировать и для каждого дня недели закрепили свою форму. Спектакли мы показывали только по субботам, обсуждения со зрителями — по вторникам, материалы из музея выкладывали по четвергам, делали даже день тишины, чтобы зрители могли отдохнуть от нас. Трансляции выявили проблемы на правовом поле. Какие-то спектакли блокировал YouTube, потому что в договорах не указывалось, что театр имеет право на трансляцию. Такой пробел в законодательстве объясним — многие договоры были подписаны десять, а то и более лет назад — тогда никто ни про какие онлайн-показы и не думал. Вопрос встал остро, и его необходимо отрегулировать. Сейчас мы поменяли форму договоров, где закладываем изначально не только объем прав авторов, но и возможность показов на интернет-ресурсах. Это тоже урок пандемии.

Вынужденно переместились в интернет и концерты. Поначалу артисты видели в онлайн-формате новые возможности. Владимир Холстинин, гитарист группы «Ария», весной говорил в интервью «Культуре» о разнице живых и онлайн-выступлений: «На концерте и артисты, и публика находятся примерно в одинаковом состоянии, физическом и эмоциональном. Допустим, я знаю, что вот тут взял не тот аккорд, здесь «зевнул» пару нот. Но зато, во-первых, предполагаю, что это мало кто, в режиме хэви-метал-шоу, заметит. А во-вторых, понимаю, что это, возможно, и не столь важно, поскольку общение с народом, непосредственные перемещения по сцене и создание общей веселой атмосферы поважнее будут. На «удаленке» же понимаешь, что малейшая неточность будет слышна. Такие мероприятия дисциплинируют: зная, что не имеешь права на ошибку, тщательно готовишься к выступлениям, отрабатываешь до мелочей свои партии, словом, стараешься сделать так, чтобы комар носа не подточил». 

Однако к концу года от онлайна, похоже, многие устали. Лидер группы «Браво» Евгений Хавтан в недавнем интервью «Культуре» отметил: «Онлайн-концертами многие артисты пытаются заменить живое, непосредственное общение с публикой. Понятно, не от хорошей жизни, но это не отменяет того факта, что все правила игры в рок-музыке были придуманы уже давным-давно и изобретать заново велосипед не стоит. Есть сцена и есть зритель — вот и вся формула, которая, на мой взгляд, навсегда останется незыблемой. К тому же все эти онлайн-мероприятия и прочие «синтетические» акции — пусть дело и хорошее, но абсолютно нерентабельное. А потому носит одноразовый характер».


Детективы спасают книжный рынок 

 
Во время карантина многие вспоминали Болдинскую осень, и для литературы эта аналогия оказалась верной. Новинки вышли почти у всех маститых отечественных писателей — два новых Водолазкина, сборник пьес «Сестра четырех» и роман «Оправдание острова», «Филэллин» Леонида Юзефовича, продолжение «Чертова колеса» — «Кока» у Михаила Гиголашвили, новый штрих в биографическом толстоведении Павла Басинского «Соня, уйди», новый Прилепин, новый Идиатуллин, Рубина, Улицкая, Кучерская, а на подходе — Рубанов.
К числу позитивных перемен можно отнести преодоление некоторой инертности премиальных институций. В шорт-листах респектабельных и, как многим казалось, зарегламентированных премий оказались произведения молодых и необычных прозаиков, создающих независимо друг от друга своеобразный гипертекст, претендующий на новый тренд — возвращение к традиции посредством постмодернистского инструментария. Это и отмеченная «Нацбестом» энциклопедия русского танатоса — роман «Земля» Михаила Елизарова, и взгляд на трагические страницы тоталитарного прошлого через призму мифа «Сияние «жеможаха»» Софии Синицкой, и кафкианский роман Ксении Букши «Чуров и Чурбанов». Заслуженным стал долгожданный успех прозаика, автора «Перевода с подстрочника» Евгения Чижова, получившего Гран-при «Ясной Поляны» за роман-размышление о месте человека во времени и пространстве («Собиратель рая»). Отмечена третьим призом «Большой книги» аллюзивная, ироничная и, может быть, даже «слишком человеческая» семейная сага Тимура Кибирова «Генерал и его семья», отсылающая не столько к Георгию Владимову («Генерал и его армия»), сколько к старомодным усадебным романам, над которыми шутил еще Салтыков-Щедрин «как Ванька Таньку полюбил, как родители их полагали этой любви препятствия и какая из этого вышла кутерьма!». 
 
Литературный критик Алексей Колобродов поделился впечатлениями с «Культурой»:

— Уходящий литературный год можно назвать годом Михаила Елизарова, это заслужено, закономерно, а, учитывая погранично-экзистенциальную подоплеку 2020-го, еще и символично, поскольку эти эпитеты можно применить и к прозе Елизарова, и к его песенному творчеству в созданном им жанре бард-панк-шансона. Автор романа «Земля», финалист «Нацбеста» — фигура особенная, яркая и спорная: он воюет за традицию постмодернистскими методами. Сейчас появилась целая плеяда авторов, которые осваивают елизаровские ходы. Вот, например, на закате года в серии «Книжная полка Вадима Левенталя» в издательстве «Городец» вышел роман молодого прозаика Александра Пелевина «Покров 17» — смесь фантастики, реконструкции, постмодернистского инструментария и бодрого сюжетного письма. И хотя автору стоило бы немного поработать над стилем и языком, слегка приглушить свое клиповое поколенческое сознание, книжка получилась интересная, о ней будут говорить в следующем году. Среди лучших книг года стоит отметить роман Ольги Погодиной-Кузьминой «Уран», незаслуженно обойденный в премиальных раскладах. И конечно, «Филэллин» Леонида Юзефовича — виртуозная вещь с невероятной мощью не только ремесленной, но и метафизической. Подводя итоги, нужно признать: пациент скорее жив. В современной русской литературе все неплохо, как бы некоторые ее ни хоронили. 
 
Однако рынок при этом лихорадило: только за два месяца вынужденных каникул он потерял более 3,5 млрд рублей (убытки российской розницы), зато нарастил интернет-продажи почти на 30-40%. И хотя падение выручки на 15% по сравнению с показателями предыдущих лет оказалось неизбежным, крупнейшие издательства и онлайн-платформы не просели — на помощь пришел безотказный остросюжетный жанр, который, по данным международного сервиса аудиокниг Storytel, увеличил свою популярность на 30%. Безусловные флагманы — детектив о серийных маньяках криминального психолога Майка Омера, его общий объем продаж превысил 176 000 экземпляров, остросюжетный роман «Дурная кровь» Роберта Гэлбрейта, псевдоним Джоан Роулинг, занявший первое место в рейтинге платформы «ЛитРес», два романа Татьяны Устиновой «Камея из Ватикана» и «Пояс Ориона», а также ироничная психологическая сказка о Стокгольмском синдроме «Тревожные люди» шведского писателя Фредерика Бэкмана.
 
Как и всегда, разлетелся Борис Акунин — эпопею погибшего Эраста Фандорина продолжил его верный санча, японец Масахиро Сибата в романе «Просто Маса», вышедшем сразу в трех вариантах: аудио-, бумажном и электронном. Топовые позиции на «Букмейте», «ЛитРесе» и «Амазоне» заняли Александра Маринина с детективом «Безупречная репутация», Виктор Пелевин с мистическим травелогом «Непобедимое солнце», Дина Рубина с трилогией «Наполеонов обоз». 

 
Кинотеатры vs стриминговые платформы: победит TikTok? 
 

Cамые ожидаемые голливудские премьеры, вроде франшизы «Аватар», «Матрицы» и «Индианы Джонса», еще до пандемии были перенесены на следующие годы. А потом грянул ковид. В этой ситуации за звездно-полосатую сборную сыграл лишь «Довод» Кристофера Нолана, уверенно доминировавший и на российских экранах. Можно было ожидать, что наше кино воспользуется передышкой и хотя бы отчасти вернет былую популярность, однако этого не произошло. Осенние российские премьеры завоевали внимание трети аудитории, тем самым явно обозначив потолок доверия. В начале года зрители проголосовали рублем за «Холопа» (собравшего более трех миллиардов рублей и обогнавшего предыдущего рекордсмена «Движение вверх» по сумме сборов, но не по количеству зрителей), а в конце года они отдали сердца немудреной комедии «Непосредственно Каха!», десятикратно окупившей 50-миллионный бюджет. Едва ли суммарная касса новогодних хитов — «Серебряных коньков», «Огня» и сиквела «Последнего богатыря» превысит «холопский» рекорд. А собравшая за премьерный уик-энд 68 миллионов «Семейка Круддс: Новоселье» грозит положить на лопатки тройку отечественных фаворитов.

Однако природа не терпит пустоты. Все более конкурентным становится штучный неигровой формат: грядущая кинопремьера зрелищной фрески Сергея Дебижева «Крым Небесный» грозит потеснить развлекательные картины. Не случайно самая мощная авторская премьера года — «Дорогие товарищи!» Андрея Кончаловского, так же как и главное открытие года — ретродрама «Мальчик русский» Александра Золотухина, — апеллирует к хроникальной черно-белой эстетике как языку художественной правды.

Одновременно с кино ощутимо проседает телерынок, зашоренный форматными самоограничениями. Стриминговые платформы уже производят около трети сериального контента, отжимая соответствующую долю аудитории у голубых экранов. Главным хитом 2019 года был пророческий «Домашний арест» Петра Буслова, в уходящем 2020-м сетевыми фаворитами стали «Перевал Дятлова», «Чики», «Псих» и «Мир! Дружба! Жвачка!». Несомненно, платформы будут наращивать обороты, но надолго ли их хватит? Народное видео TikTok уже наступает на пятки.

Ведущий эксперт отрасли, руководитель Центра исследований культурной среды философского факультета МГУ Олег Иванов рассказал «Культуре»:

— В целом пандемия ускорила процесс перехода на новые бизнес-модели проката. Очень своевременно, ведь традиционный кинопоказ умер еще до карантина — в последние годы заполняемость площадок снизилась до 17%, а значит, среднестатистический зал работал один сеанс из шести. Проблему пытались решить с помощью новых аттракционов и клубных форматов, но в 2020-м все эти «окна» одновременно захлопнулись. Стало ясно: человек может смотреть фильм массой способов. Следовательно, кинотеатры ждет судьба видеосалонов девяностых годов, или же они найдут новый способ оправдать свое назначение. Например, сеть «Каро» уже начала сдавать целые залы компаниям зрителей — не дорого, от 10 тысяч рублей — люди могут пообщаться в своем кругу и заказать какой-то фильм не из репертуарной сетки. Линейка форматов совместного просмотра будет расширяться, как и репертуар лент, доступных для публичного показа.

Однако этот факт не изменит глобального тренда: сетевые платформы уже стали основной площадкой встречи зрителей, кино и большого бизнеса. Видоизменился сам ландшафт инвестиций в кино: сервисы активно заказывают собственный контент, создают производственные подразделения... Еще вчера основной площадкой индустрии был теле- и киноэкран, сейчас на львиную долю кассы претендует стриминг, а лишь затем — кинопрокат и растущие международные продажи. Недавно очень нужная и полезная система ЕАИС (универсальный счетчик посещений кинотеатров. — «Культура») теперь работает вхолостую, поскольку не мониторит контент интернета. Актуально введение сетевых систем контроля и смена модели господдержки. Последняя должна учитывать фильмы, ориентированные на современные каналы презентации. 

Непрофессиональный видеоконтент TikTok забирает огромную долю зрителей, а в документальной секции их отжимают фильмы Дудя и «видеочастушки» BadComedian. Раньше кино производили Москва и Петербург, сейчас оно делается повсеместно — изменяется и расширяется ландшафт, география, жанры, форматы производства и показа, творческого и зрительского поведения. Соответственно, меняются предпочтения публики — как если бы мы вращали куб и вместо квадрата увидели несколько граней, а затем задумались: что там, на невидимой стороне? Да и куб ли перед нами, или мы имеем дело с многомерной фигурой, для восприятия которой надо менять оптику, а вместе с ней подходы к госрегулированию и инвестициям? Многое зависит от того, каким увидят будущее новые игроки кинорынка.


Фото: www.tportal.hr; Кирилл Зыков / АГН «Москва»