Алексей КОЛЕНСКИЙ

04.04.2019

4 апреля после долгой болезни на 89-м году жизни скончался всенародно любимый режиссер, классик отечественного кинематографа Георгий Данелия.

Картины мастера всегда с нами — до скончания времен, разобранные на цитаты, светлые, озорные, неповторимые. Нежной легкости авторского почерка мог бы позавидовать любой классик. Еще важнее — воздушная свобода речи, ее созвучие народной душе и тончайшим, самым частным эмоциональным переживаниям, служившим для Данелии равновеликими источниками вдохновения.

Георгий Николаевич немыслим вне любви к своим героям, их мелким неприятностям и открытиям, бедам и радостям. Режиссер убеждал: каждый человек вмещает и значит больше, чем зримый мир, и умел показать маленькую, легкомысленную жизнь как мужественное взросление, бесконечный процесс роста над собой.

И сам Данелия был воистину «в поле воин». Умел заглянуть в глаза и тихонько поинтересоваться с Сережей: «Дядя Петя, ты дурак?» Породниться с суровым морским волком и сквозь шторма отыскать «Путь к причалу». Прошагать пол-Москвы с юными Михалковым, Стебловым и Польских — так, что не осталось сомнений: эти наши едва оперившиеся юнцы играючи пройдут и Тихий океан, и тундру, и тайгу.

Подружившись с легконогой молодежью шестидесятых, режиссер открыл оригинальный жанр «лирической комедии», в которой как бы ничего, кроме удивляющейся самой себе жизни, ничего смехотворного не происходит. Зато происходят встречи с забавными персонажами, первой любовью и бескрайними горизонтами.

Зрительская любовь наполнила ветром режиссерские паруса, и Георгий Николаевич поступил как нельзя лучше — в каждой следующей картине он открывал новые грани жанрового гротеска и тонкой лирики. Именно ему довелось стать прямым кинематографическим наследником гоголевского прищура и раскрыть смысл сакраментальной фразы: «Скучно на этом свете, господа!» Конечно, это так, но суть в деталях. А когда вглядишься пристальнее да поразмыслишь, отчего же так «скучно», то, пожалуй, и расхохочешься — во все «Тридцать три» зуба; да затянешь песню на импровизированных без пяти минут покойным поминках — «Не горюй!»

Жизнь конечна, и мир безнадежно глуп, но ни разу не скучен и категорически исправим — будто бы настаивал Данелия, — было бы желание да надежные друзья. Сгодятся, впрочем, все, кого приручил: «Джентльмены удачи», «Совсем пропащий»... А если все-таки останешься совсем один — ищи дорогу хоть в облаках, и обязательно отыщешь большую и родную землю, как «Афоня» или «Мимино».  

С начала шестидесятых, от фильма к фильму, четверть века, Данелия усложнял обстоятельства поисков себя, дарил помятым «людям с улицы» интересную судьбу, шанс пробовать приключения на зуб, а затем — на вкус. При этом ненавязчиво подталкивал разобраться в себе — порой открывать до слез обидные, жалкие вещи — «Осенний марафон», «Слезы капали», «Кин-дза-дза!». И даже когда мир скукожился, обезличился, ограничился считанными метрами доверенной человеку судьбы, Данелия не отчаивался, а подставлял плечо романтикам, к которым, безусловно, принадлежал по праву свободного творческого выбора — «Паспорт», «Настя», «Орел и решка»...

Одолеть скрипучую машинерию «кин-дза-дзы» было выше любых человеческих сил. Это случай совсем особенный. Накануне съемок режиссер пережил клиническую смерть, и этот опыт не прошел даром — хит восьмидесятых оказался точным пророчеством новых смутных времен, надгробием которых стал анимационный сиквел «Ку! Кин-дза-дза!» 2013 года.

Прощаться с Георгием Николаевичем больно и трудно. Но его кино навсегда с нами. Уместно процитировать слова из «Мимино»: «Я вам один умный вещь скажу, но только вы не обижайтесь... Мы еще увидимся. Я так думаю».

Карен Шахназаров, народный артист России, генеральный директор киноконцерна «Мосфильм»:

— У меня были очень близкие, теплые отношения с Георгием Николаевичем, и, в принципе, именно он привел меня в кино, оказал большое влияние на мое становление как режиссера. Я учился во ВГИКе у Игоря Таланкина, после окончания пришел на «Мосфильм» и первые пять картин — «Мы из джаза», «Город Зеро», «Добряки», «Зимний вечер в Гаграх», «Курьер» — снял в объединении Георгия Николаевича. Он сам меня пригласил, помогал, направлял, советовал. Главное, чему у него можно было научиться, — одержимости профессией. Он был просто фанатиком кино. Все остальное для него было второстепенным. Он буквально служил кинематографу, и в этом смысле я пытался где-то быть похожим на него.

Бесспорно, он человек эпохи. Их было всего три настоящих титана — Гайдай, Рязанов, Данелия. Сегодня от нас ушел последний. И ничего подобного на горизонте не прослеживается. А какие картины он снимал! «Я шагаю по Москве», «Осенний марафон», «Кин-дза-дза!», «Не горюй!» — мы до сих пор их пересматриваем, плачем и смеемся, когда на душе скверно. Георгий Николаевич был самобытным, со своим неповторимым стилем. Можно отрезать титры, и все равно будет понятно, что это кино Данелии. Надо заметить, что вообще мало кто из режиссеров обладает своим личным почерком. Единицы, кто может генерировать, создать свой стиль. Одним из таких был Георгий Николаевич Данелия.

Фото на анонсе: Сергей Пятаков/РИА Новости