Иван РЫБИН

01.03.2018

В марте на экраны выходит фильм «Черновик», созданный по одноименному роману Сергея Лукьяненко. Картина снята близко к первоисточнику, так что поклонники автора будут довольны. Накануне премьеры писатель рассказал «Культуре» о своих взглядах на российскую и мировую литературу, а также объяснил, почему считает современное общество несовершенным.

культура: Вам удалось посмотреть ленту? Получили материал на согласование?
Лукьяненко: Да, я видел последнюю рабочую версию, по сути, окончательный монтаж. Там пока не хватает ряда спецэффектов и некоторых деталей, но в целом все готово. Претензий нет, все ровно по тому сценарию, который мне показывали, хотя уточню, что не для «согласования», а так — ​на уровне консультаций. Тем не менее отдельные правки в него я вносил. Но не особо существенные, все понравилось гораздо больше, чем я ожидал. Сюжетные линии сохранены, фильм получается очень близким к книге.

культура: Есть информация, что не обошлось без мистической «отсебятины». Так ли это?
Лукьяненко: Книга сама по себе мистическая, хотя и научная фантастика там тоже есть. Да, некоторые изменения сделаны, но исключительно для улучшения визуального ряда. Я это понимаю и принимаю — ​при переносе произведения на экран подобные решения необходимы.

В мистику фильм не ушел. Отдельные аспекты не рассказываются до конца, что совершенно нормально. Даже в книге не все нужно «разжевывать», какие-то детали читатель должен сам додумывать. Более того, «Черновик» — ​первая часть дилогии, вся подноготная происходящего раскрывается только в «Чистовике». То же самое и в фильме. Хочется надеяться, что у него появится продолжение.

культура: Если сравнивать с предыдущими экранизациями, насколько эта вышла удачной — ​лучше, хуже, на уровне?
Лукьяненко: Из романа «Ночной дозор» режиссер Тимур Бекмамбетов создал артхаус, маскирующийся под фантастическое кино: философия, сюрреализм, спецэффекты. Хотя «дозорная» серия — ​это как раз научная фантастика, которая только маскируется под мистику. Фильм получился где-то на 30 процентов по книге, не более того.

В «Черновике» с сюжетом обошлись гораздо бережнее — ​соответствие более чем на 80 процентов. Меня это, конечно, очень радует. Как оценит зритель, сказать не могу.

Вернувшись к «Дозору», не могу не отметить, что этот фильм сам по себе был прорывом. В тот момент у нас совсем не снимали хорошего кино, а фантастики — ​тем более. Уже потом появились «Обитаемый остров», «Притяжение» и другие картины — ​с приличными бюджетами, известными исполнителями, качественно снятые. Режиссеры перестали шарахаться от фантастики, и у плотно завоевавшего наш рынок американского кино появились хоть какие-то конкуренты.

культура: А почему именно «Черновик», а не иная Ваша книга, от кого шла инициатива?
Лукьяненко: Писатель не бегает по режиссерам с предложением экранизировать свои произведения, все происходит наоборот. Ко мне практически одновременно пришли Наталья Мокрицкая и ребята из еще одной большой студии. Условия были идентичными — ​как по деньгам, так и по творческой части. И я попал в ситуацию «буриданова осла». При этом очень надоело, что права на экранизацию покупаются, а кино не снимается, такое уже происходило множество раз. Константин Эрнст посоветовал мне Наталью.

культура: Почему картин нет, если права приобретаются?
Лукьяненко: Купили практически на все. Иногда писали сценарии, как с моим участием, так и без, даже актеров начинали подбирать, но потом все заканчивалось. Проблема проста: снять действие с популярными артистами и музычкой — ​недорого (полмиллиона долларов достаточно) и просто можно получить прибыль. А вот для того чтобы подступиться к фантастике, потребуется сумма минимум в 5–10 раз больше — ​спецэффекты крайне дороги. Риски велики, поэтому продюсеры в какой-то момент списывают покупку прав и работу над сценарием в убыток.

культура: Ваше участие в работе над сценарием в контракте оговаривается?
Лукьяненко: Никто никогда на такие условия не подпишется, поэтому при экранизации все по большому счету зависит от сознательности режиссера. Бывает, что он сразу заявляет: все, ваша помощь не требуется. Человек взял на себя ответственность, вот и пусть командует. Попросят — ​помогу. В работе над «Дозором» я участвовал. Пришлось потрудиться: посмотрели итоговую версию — ​полная ерунда, сюжет урезали, потерялся весь смысл. И тогда мне пришлось выдумывать новую сюжетную линию, специально для фильма, никак не связанную с книгой. Переозвучили ряд эпизодов, досняли — ​ура, идея появилась.

А вот вам и противоположная ситуация, когда доброй воли режиссера я не дождался. Снимали детский фантастический фильм «Азирис Нуна», и, взглянув на сценарий, мы с соавтором по книге «Сегодня, мама!» Юлием Буркиным начали просто рыдать. Но нашего мнения не спрашивали — ​киношники сказали «мы знаем, как сделать лучше». Фильм в кинотеатрах провалился.

культура: «Черновик» — ​жесткая социальная книга: есть в романе и лживые политики, и продажные стражи порядка etc. В фильме они остались?
Лукьяненко: Да. Вся социальная критика осталась, но ее не выпячивали. В противном случае получилась бы «чернуха».

культура: Какова основная идея книги и фильма?
Лукьяненко: Я пишу о месте личности в жизни. Когда человек осознает, что навязанные ему блага отнимают у него предназначение, цель, то нужно делать выбор — ​или смириться, или бороться.

культура: Национальная идея — ​эта тема в «Черновике» почему-то тесно соседствует с рассказом о мире Нирвана, где всех поголовно посадили на наркотики…
Лукьяненко: Мир погружается в наркотическую бездумную пустоту бытия. И не только при помощи препаратов: тот же интернет в целом и социальные сети в частности — ​аналог Нирваны, куда люди уходят, там живут и остаются навсегда. В чем-то это даже хуже «химии». Бегство в «виртуалку» — ​страшная штука… И если у меня в книге отдельных непокорных бунтарей на психоделики сажают насильно — ​в качестве наказания, то в жизни это происходит как бы добровольно, «с песней». Хотя, конечно, сделать этот выбор — ​убежать от действительности — ​людям зачастую помогают. Бесконечные танчики, лайки рекламируются как обязательные атрибуты существования. Хотя это не жизнь, а подмена.

культура: Есть ли альтернатива Нирване?
Лукьяненко: Иной путь воплощает главный герой. Найти смысл, понять, что ты должен сделать в жизни. У меня нет светлого «мира полдня», где все заняты наукой, работой, самосовершенствованием и при этом счастливы. Подобные фантазии, конечно, очень симпатичны, но крайне утопичны. В общем, моя альтернатива — ​в отдельных людях, которые не согласны с происходящим и начинают бороться.

культура: Стереть человека из памяти людей, из нашего мира. Откуда у Вас появилась эта мысль? Чем-то напоминает «Матрицу»…
Лукьяненко: О «Матрице» мне мысль не приходила. А идея возникла случайно: пришел домой и не смог открыть дверь квартиры. Не тот ключ вставил в замок. Бывает. И вдруг вообразил фантастическую ситуацию: человек возвращается с работы домой, а там замки другие, в квартире другие жильцы, внутри чужая обстановка, и ему говорят, что его тут никогда не было…

Вслед за этой завязкой появились и иные аналогии. Как в СССР было — ​«товарищ Берия вышел из доверия», вот вам бритвочка, вырезайте из энциклопедии статью о нем. Чем ее тогда заменили, уже не помню, но получилось достаточно смешно.

культура: У Вас человека «стирают» могущественные силы, пытающиеся контролировать ход истории, но ведь ситуация на самом деле страшная — ​в нашем цифровом мире это становится реальностью.
Лукьяненко: Увы, да. Сейчас мы наблюдаем, как в США «зачищают» продюсера Харви Вайнштейна. Он исчезает с фотографий, из титров, о нем вообще вымарывают любую информацию. Ситуация из «Черновика» — ​один в один, банковские счета аннулированы, документы тоже. У нас разве что из памяти окружающих убрать человека пока не умеют. Хотя исследования по коррекции памяти тестируются спецслужбами всего мира, они, к счастью, такого прогресса, как в фильме «Люди в черном», пока не достигли. Но работа идет — ​уж больно притягательная тема… Человек — ​«социальное животное», и если обрезать все его связи, то он будет уничтожен. Не физически, но его суть уйдет, потеряется.

культура: Какие идеи в нашем непростом и постоянно меняющемся мире должна проповедовать литература?
Лукьяненко: Литература в целом имеет предназначение научить человека самостоятельно мыслить. Особенно это касается фантастики с ее незашоренностью, иными мирами, необычными ситуациями, неведомыми нам пока технологиями. А вот задача по написанию некой картины идеального общества, к которому стоит стремиться, — ​думаю, это несколько самонадеянно. Всю историю человечества подобные попытки терпели крах.

Основная цель автора — ​подтолкнуть людей к размышлениям об окружающем мире, о жизни, о самом себе. Не всегда мысли окажутся приятными, но к этому нужно быть готовым.

культура: И о чем же в наше время стоит задуматься?
Лукьяненко: На мой взгляд, людям сегодня нужно стремиться к самоуважению и развитию. К сожалению, в наше время даже понятие интеллектуального развлечения девальвировано до неприличия. Потребителей закармливают различной «жвачкой» — ​в кино, на телевидении, в интернете. А чтение требует включения «внутреннего кинотеатра», предусматривает додумывание, диалог автора и того, кто берет ее в руки. В общем, читать книгу — ​это не только развлечение, но и работа. Особенно на фоне огромного количества доступной аудиовизуальной информации, где все «разжевано».

В свое время Рэй Брэдбери иронично описывал «видеостену», перед которой женщина сидела, глядя на бесконечную «мыльную оперу» с примитивными диалогами. Но фантаст-классик тогда не понял главного: диалоги могут и не быть поверхностными, а вот обилие льющейся «упрощенной» информации в любом случае снижает интеллект человека. Человеку нужно оставлять возможность поработать головой. Пусть не всем и не всегда это нравится. Так, в одном из «дозорных» романов действие происходит в Германии, в одном эпизоде герои говорят по-немецки, а перевода я сознательно не дал, даже в сносках. Народ возмутился. Сам я языка не знаю, но из контекста тема беседы понятна. Так вот, если человек захочет узнать, что там написано дословно, пусть берет словарь или лезет в интернет-переводчик. В «Чистовике», кстати, есть диалог по-польски, хотя с ним проще — ​этот язык нам все-таки куда понятнее, он близок к русскому. Подобные ходы — ​конечно, крайность, почти что хулиганство, но так называемые умные слова должны в книге быть. Нельзя постоянно давать ссылку на то, что есть астрономическая единица, ДНК, суппорт, нельзя держать людей за идиотов. Если книга детская, то подобные пояснения нужны, более того, они полезны, но в литературе для взрослых требуется и соответствующая терминология.

культура: Многие ли Ваши коллеги придерживаются таких же взглядов? Как Вы можете оценить интеллектуальный уровень современной российской фантастики в целом?
Лукьяненко: Как говорил американский писатель-фантаст Теодор Старджон, «90 процентов любого явления — ​это д…». У нас есть два огромных пласта фантастической литературы, которая не является ни фантастикой, ни литературой вообще. Первый — ​это романы о том, как студент Вася попал в 1941 год, пришел к товарищу Сталину и учит его быстро выигрывать войну. В обязательном порядке Вася «изобрел» промежуточный патрон, на коленке соорудил «ядрен батон». Второй — ​простая девочка Маша внезапно познакомилась с темным властелином Галактики, поначалу он ее почти возненавидел, сделал своей стенографисткой, но потом полюбил, оценил. И вообще властелин оказался не таким уж темным, а местами даже милым и пушистым. Называется эта жуть «женромфант» — ​женская романтическая фантастика. Произведения этих жанров издаются огромными тиражами.

Но есть и очень качественное фэнтези, вполне мирового уровня, с интересными мирами, хорошими сюжетами. Отечественная научная фантастика еще жива, пишут о покорении Галактики, о научных открытиях, о прогрессе человечества. Социальная фантастика тоже осталась. Впрочем, у данного жанра в нашей стране давняя история. Хотя стоит отметить, что те же американцы в плане создания интересных миров и манипулирования с ними, конечно, порой выглядят интереснее.

культура: Но ведь американская фантастика — ​во многом политическая «агитка», например, романы Роберта Хайнлайна.
Лукьяненко: Хайнлайн был военным, наверное, поэтому у него и получались «агитки» вроде «Звездного десанта». Здесь он сильно выделялся. Значительная часть авторов в Америке просто курили «травку» и создавали всякие миры, яркие, необычные и порой непонятные, причем не только нам — ​местным читателям тоже.

культура: Поклонники Вашего творчества ждут продолжения дилогии «Черновик» — ​«Чистовик», да и «дозорной» серии тоже. Чем порадуете их в ближайшем будущем?
Лукьяненко: Продолжение «Черновика» и «Чистовика» действительно планируется, есть и другие незаконченные произведения. Но все они пока отложены — ​пишу научную фантастику, классическую: со звездолетами, далекими загадочными планетами, иными расами. Сам себе удивляюсь. С одной стороны, я этот жанр (как читатель!) очень люблю, с другой — ​я в нем давно не писал, с третьей — ​в курсе, что он пользуется гораздо меньшей популярностью, чем мистика и фэнтези. Но вот сижу и «запоем» пишу.

культура: Социальная идея в «звездолетах, бороздящих просторы Галактики», будет?
Лукьяненко: А как же! В данном случае это размышления о том, почему разум имеет склонность уничтожать сам себя. Вся история человечества — ​сплошные войны, и есть все основания предполагать, что наша сущность останется прежней. Тем более, что то будущее, о котором я пишу, не очень отдаленное — ​плюс сто с небольшим лет.

культура: В Ваших произведениях есть оборотни, вампиры и иные существа, которые присутствуют в фольклоре многих народов мира. Как Вы считаете, насколько реальны упыри и вурдалаки?
Лукьяненко: Пока я пишу про вампиров, я обязан в них верить. Шутка. Но если серьезно, то, с одной стороны, образ архетипичен — ​это кровь, то есть основа жизни; ее высасывание — ​отбор сил человека, и кто-то, питаясь ею, вероятно, живет вечно. Но, с другой стороны, можно и допустить существование вампиров как некой параллельной ветви эволюции людей.

культура: Продолжение «Черновика» и «Чистовика» будет отражать происходящие в обществе тенденции?
Лукьяненко: Бесспорно, так оно всегда и происходит. Например, первый «Дозор» был опубликован в 1998-м, последний — ​в 2014-м. И в каждом романе серии — ​разная Москва. И если я напишу седьмую книгу об Антоне Городецком, то там будет современное нам общество. Мир меняется, и герои — ​вместе с ним.

культура: И какими Вы хотите видеть перемены в нашей стране?
Лукьяненко: Мне хотелось бы, чтобы Россия в ближайшие годы все-таки состоялась как самостоятельная и самодостаточная страна. Пока у нас некий «переходный период»: государство, которое весь мир назначил на роль своеобразной «общественной кладовки», откуда можно брать природные ресурсы, внезапно объявило, что оно — ​само по себе. Появилось собственное мнение. Можно спорить о том, насколько все правильно делается, о процессах внутри страны, но это произошло — ​факт. И я хочу надеяться, что Россия подтвердит свое желание жить и развиваться так, как она того хочет.

Я не считаю общепринятую сегодня модель развития правильной, не могу назвать себя поклонником современного капитализма, который всеми своими действиями, по сути, старается прославить коммунистическую социальную модель. Однако для того чтобы человечество породило новую, разумную, справедливую и рациональную систему взаимоотношений, нужно время.

Во-вторых, не нужно никакой унификации и глобализации. Например, лично мне идеалы вроде пресловутой «американской мечты» совершенно чужды. Да и нельзя всех под одну гребенку, это банально опасно — ​система, разработанная под определенные (в данном случае социальные) условия, в других неработоспособна, она неизбежно погибнет. Как в биологии: мутации появляются в ответ на изменяющуюся среду обитания, так природа защищает вид от вымирания.

Для того чтобы человечество в целом осталось жизнеспособным, чтобы оно имело возможность двигаться дальше, развиваться, мир не должен быть построен по одной схеме, американской. Этому нужно противостоять, но требуется наличие других сильных стран. Многополярность — ​слово это мне жутко не нравится, но оно наиболее точно отражает то, что хотелось бы видеть на планете Земля. По сути, это тот самый «веер» миров, как в «Черновике». И в нем Россия должна оставаться сильным и независимым игроком, со своими ценностями, пониманием того, что и как делать. А проблемы, которых у нас, к сожалению, еще много, мы как-нибудь решим. Сами, без чужой помощи и лукавых советов.

Фото на анонсе: Кирилл Каллиников/РИА Новости