Дарья ЕФРЕМОВА

23.11.2017

Новый роман «Патриот» об эксцентричном бизнесмене Сергее Знаеве вошел во все престижные премиальные списки сезона — шорт-листы «Русского Букера» и «Большой книги», Гран-при «Ясной Поляны». Немного сдавший, но по-прежнему харизматичный герой гоняет на мотоцикле, борется с обстоятельствами — его поджимают кредиторы и конкуренты, устраивает судьбу взрослых детей и собирается добровольцем на Донбасс. Сюжет с хлесткими диалогами, простыми, но бесспорными «мужскими» правилами — преамбула к поступку, которому не суждено свершиться. 

«Культура» поговорила с писателем Андреем Рубановым, признанным одним из самых неоднозначных и непредсказуемых прозаиков современности. 

культура: Ваши книги относят к поколенческой прозе. Насколько для Вас это важно?
Рубанов: Не хотелось бы прослыть писателем поколения, скорее, наоборот, старался это преодолеть, выйти на какие-то обобщения. Но если не получилось, ничего страшного. Как сказал поэт, «нам не дано предугадать, как слово наше отзовется».

культура: Знаеву под пятьдесят, он человек больших целей и железной воли, «зацикленный на труде и его результатах». Насколько образ автобиографичен?
Рубанов: Конечно, в Знаеве есть черты автора. Он, как и я, коммерсант, трудоголик. Когда умру, скажу апостолу Петру, что сделал все, что мог, ни одного дня не потратил зря. При этом он абсолютно другой человек. Я, в отличие от персонажа, пока жив и счастлив. Хотя, мне кажется, счастливым был и Сергей — он реализовался. Создавал из пустоты содержание. А погиб, потому что его времена прошли. Ну, и есть у меня такое садистское хобби — убивать своих героев.

культура: А чьи времена наступили? В одном из Ваших интервью прозвучала мысль, что яркий, пассионарный человек оказывается лишним в нынешнем большом городе, где в моде быть «хипстером».
Рубанов: Сегодняшние тридцатилетние, как я их вижу, не хотят вкалывать, для них главное — удовольствие от жизни. Потребительский капитализм дает множество возможностей для отдыха, развлечений. Чтобы тусоваться в уютном баре, больше не надо лететь в Прагу, достаточно перейти улицу. А чтобы на этот ужин заработать, совершенно ни к чему сворачивать горы, можно просто сидеть в офисе какой-нибудь стабильной компании и получать зарплату на карточку. В целом нынешние тридцатилетние более психологически устойчивы. Специально спрашивал: молодежь считает мое поколение — тех, кто рожден в 1968–1970 годах, — «надломленным». Я с этим не согласен. Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые.

культура: Однако в Вашем герое надлом очевиден. Он не находит себе места, запивает психотропные вещества алкоголем, собирается ехать на войну, где все по-настоящему. Фактически Знаев повторяет сценарий Виктора Зилова из «Утиной охоты», собирается, но действовать не решается. Не случайно, по всей видимости, и отсылка к серии офортов Гойи Los caprichos. Ведьмаки, чудовища, кривые, горбатые, гадливо оскаленные — «капризы, прихоти, фантазии» — выражают его карикатурную зиловскую суть.
Рубанов: Спасибо, что внимательно прочли книгу. Действительно, прототип Знаева — вампиловский Зилов. Он тоже готовил себя к поступку, но его не совершил. Собственно, об этом и история. И «каприччос» не зря упомянуты: я хотел придать своему герою карикатурные черты, посмеяться над ним. Юмор обязателен. Он у нас в литературе всегда был в большом дефиците. Конечно, мне жалко Знаева, но он придуман так, что не мог не погибнуть, к этому привела логика его судьбы.

культура: Очевидный сатирический образ — магазин «Готовься к войне»? Кто-то, правда, затевал такой проект?
Рубанов: Магазин придумал я. Сюжет сатирический, даже фарсовый. Через пару лет после выхода моего одноименного романа («Готовься к войне», «Эксмо», 2009. — «Культура») узнал, что известный бизнесмен Чичваркин хотел сделать в России сеть подобных торговых точек. Правда, закончилось это созданием элитного винного бутика в Лондоне. Вообще, и предыдущая книга о Знаеве, и эта — о рефлексиях, о войне, которая в наших головах, о гневе, жажде справедливости, готовности расплатиться кровью. Это свойственно людям. Никуда от этого не деться.

культура: Люди когда-нибудь успокоятся?
Рубанов: А не надо успокаиваться, нужно гореть. И жестоким тоже надо быть, в небольшой степени. И крови бояться не стоит. Золотой век пока не наступил, в мире по-прежнему достаточно несправедливости и страдания. Из десяти живущих на планете только один сыт и благополучен: остальные голодают и умирают от болезней. Почему надо делать вид, что нас это не коснется?

культура: Правдолюбам ставят в вину разжигание страстей. В чем, на Ваш взгляд, зерно современного просвещенного патриотизма?
Рубанов: Нет никакого особенного зерна. Вы, когда любите свою маму, причин не ищете. Чувства не следует препарировать логикой. Мне кажется, если любишь человека, народ, страну, то принимаешь объект любви целиком, со всеми недостатками. А у нас есть множество граждан либерального склада ума, которые согласны чтить Отечество, если доллар стоит 30 рублей, а если 60 рублей — они «эту страну» презирают. Как говорил классик, «полюби нас черненькими, а беленькими нас всякий полюбит». Я исхожу из того, что любовь должна быть деятельной: если чувствуешь — делай что-то, реализуй это в поступке. А западные ценности обанкротились, нет их больше. Ни «американской мечты», ни «свободы, равенства и братства», все это осталось в прошлом веке.

культура: Однако дискуссии о судьбах России продолжаются...
Рубанов: И неизбежно строятся на мифах и штампах, поскольку так устроено общественное сознание — оно всегда опирается именно на упрощенные, «попсовые» схемы. Никто не знает ни прошлой, исторической, правды, ни тем более правды будущей. И бояться мифов нельзя: наше подсознание из них состоит.

культура: Не из-за этих ли страхов большинство писателей избегают говорить о современности — велик риск навлечь на свою голову проклятия оппонентов? Или просто не пришло время для осмысления?
Рубанов: Не понимаю, почему о сегодняшнем дне не пишут. Знаю лично почти всех сочинителей, ровесников. Мои товарищи живут полноценно и полнокровно. Прилепин воюет. Шаргунов депутат. Елизаров поет авторские песни. Уверен, отсутствие книг о нашей эпохе — временное явление. Романы и рассказы непременно появятся. Хотелось бы, чтобы их написали молодые авторы. Очень хочется увидеть сильных крутых новичков, молодую шпану, которая сотрет нас с лица земли.

культура: Им придется соперничать с Вами в нескольких жанрах: фантастика, реализм, а теперь еще и народный эпос. Вы, кажется, пишете роман по мотивам сказки «Финист — Ясный сокол»?
Рубанов: Совершенно верно. Я был автором нескольких сценариев об истории Древней Руси. Накопился огромный материал, который не вошел в фильмы, а выбросить его жалко. Представьте, например, что в десятом веке умерших выносили из дома не через дверь, а через специально прорубленную в стене дыру. Когда труп вытаскивали, отверстие заделывали, чтобы покойник, если захочет восстать и вернуться, не нашел обратной дороги. Таких, как сейчас говорят, «кейсов» множество. Теперь собираю текст. Действие происходит в европейской части России примерно во II веке нашей эры. Там будет весь славянский «бестиарий»: русалки, упыри, анчутки, оборотни, ведьмы. А еще экономика тех времен, военное дело. Это попытка восстановить языческое сознание, которое в корне отличалось от нынешнего, христианского. Книга, надеюсь, будет готова в следующем году.   

культура: Задам неизбежный вопрос о премиях. Многие уверены, что, помимо «Ясной Поляны», Вам достанется еще и «Большая книга». Ожидаемый успех?
Рубанов: Нет. Бывал в разных шорт-листах раз десять. Но привык, что меня считают «пишущим коммерсантом», человеком состоятельным. Зачем такому премии давать? На самом деле, я бросил бизнес много лет назад, живу только на доходы от творческой деятельности и в премиях заинтересован. Кажется, сегодня до меня просто дошла очередь: почти все современные авторы уже чего-то удостоились, а некоторые по два-три раза. Однако врать не буду, получить награду приятно.

Фото на анонсе: PHOTOXPRESS