Дарья ЕФРЕМОВА

02.11.2017

Советский и российский модельер, дизайнер, заслуженный художник России, лауреат Государственной премии Российской Федерации, действительный член Российской академии художеств, обладатель Гран-при «Золотой манекен» — Ирина Крутикова делает не только авторские и высокохудожественные вещи, но и прекрасно разбирается в моде прет-а-порте. В преддверии холодов «Культура» побеседовала с королевой меха.

культура: Вы начинали вместе с Вячеславом Зайцевым, создававшим советскую моду фактически с нуля. Ваша работа связана с более сложным и капризным материалом. Как сделали этот выбор, почему мех?
Крутикова: Слава учился на год младше. В текстильном институте в то время специализации по меху не было. Вообще, я не сторонник узкой направленности модельеров. Важнее понимать общие принципы, хорошему художнику все равно, что моделировать, одежду из того или иного материала или автомобиль. К тому же в формате лекций и мастерских невозможно узнать всего того, с чем впоследствии столкнешься на производстве. Впервые попала в меховой цех на фабрике «Белка», куда меня пригласили в качестве эксперта. Я работала в ВИАЛЕГПРОМе, участвовала в худсоветах, давала оценку всему, что появлялось в легкой промышленности: от тесемки и клеенки до кожи. Но эта фабрика меня потрясла. Там выделывали более 60 видов — от белок и песцов до кротов и нутрий. От меха невозможно оторваться. Сложный материал, но невероятно притягательный. 

культура: Ваша визитная карточка, мозаичная шуба «Птица», показанная в начале девяностых сразу на нескольких Неделях моды и отмеченная Госпремией, тем не менее очень фантазийна. Какова ее история?
Крутикова: Меня всегда притягивал образ жар-птицы. При этом хотелось сделать вещь жизненную, практичную. Примерно в то же время Союз дизайнеров организовал поездку в Египет. Первым делом побывали в Каирском музее. Гробница Тутанхамона меня потрясла и вдохновила. Вы только представьте, почти полторы тысячи лет до нашей эры, а какие художественные решения, орнаменты, узоры. Приехав в Москву, нарисовала эскиз, отшили шесть шуб. Работа была невероятно трудоемкой. Из одной шкурки выкраивали девять пластин, красили их в разные цвета, затем собирали готовую вещь.

культура: Качество шубы можно оценить на глаз?
Крутикова: Износостойкость связана не столько с видом меха, сколько с выделкой и пошивом. Это очень тонкие вещи, с налету неопределяемые. Пощипать, вывернуть наизнанку — бессмысленные ритуалы. Наши байеры, например, смотрят изнаночную сторону. Но и это не гарантирует качества изделия. Качество меха и мездры без специального оборудования не распознаешь. 

культура: Самый популярный на сегодняшний день мех — норка. Почему?
Крутикова: Это объясняется редкостью промыслового меха. Норка в отличие от белки хорошо поддается селекции, то есть разведению в зверохозяйствах. В диких условиях самка приносит трех-четырех щенков, может одного съесть от голода, другой сам погибнет. А на фермах у нее помет по десять особей. И все как штампованные: одного размера и по цвету тон в тон. Делать нечего — сверху закрепил, по бокам сшил, вот и шуба.

культура: Теперь понятно, почему изделия из норки так подвержены моде. Пять лет назад носили черную трапецию, потом тренд сменился и все нарядились в светлую «поперечку» с укороченными рукавами.
Крутикова: Боюсь, сегодня нет моды не только на мех, но и моды как таковой. Каждый сам решает, что носить.

культура: Получается, моду диктует улица?
Крутикова: Во многом так и происходит. А бренды копируют массовые тренды. Я, кстати, ничего не имею против, особенно если сделано талантливо и хорошо продается. Однако слепо следовать ожиданиям покупателя опасно. Порой приезжаешь на фабрику, а там одни короткие полупальто «автоледи». В предыдущем году на них был ажиотаж, а в нынешнем они оказались никому не нужны. Мой «пунктик» — практичность. Шуба приобретается не на год и не на два. Она должна быть прочной. Шью, например, двухсторонние пальто. В морозы можно носить как мех, а если вдруг пойдет дождь или мокрый снег, вывернуть на непромокаемую сторону, отделанную кожей. Удобно в условиях нашего нестабильного климата.

культура: Надо сказать, что кожаная «изнанка» обработана специальным составом.
Крутикова: Стараемся постоянно улучшать технологию выделки. Благодаря этому удается не только добиться влагостойкости, но и экспериментировать с цветом и фактурой. Вот, например, рисунок под старую парчу на каракульче стал возможен благодаря использованию золота. Кроме того, применение металлов в обработке меха позволяет снизить его аллергичность. 

культура: Вы шьете из горностая, каракульчи, лисы, нерпы, ондатры, песца, соболя, овчины, кролика, белки — список можно продолжать. А как относитесь к неизбежным нападкам противников натурального меха? В Сети под картинкой с «Птицей» множество комментариев — сколько зверей погибло...
Крутикова: Давняя история. Гонения на натуральный мех связаны с ростом числа производителей искусственного. Они и сочиняют страшилки: как ужасно содержат зверей в клетках. Все неправда. Если так обращаться с животными, толку не будет.

культура: В России и в Европе отношение к меху разное.
Крутикова: Еще бы, там шуба — роскошь, а у нас — необходимость. В Сибири морозы минус 50, да и в средней полосе нежарко. В Советском Союзе все носили мех, армия была одета в овчину. А как выполнены армейские куртки — летчиков, танкистов — это же просто загляденье. Кстати, качество также очень серьезно контролировалось.

Во время войны мех ценился наравне с нефтью. Внешторг поставлял на Запад чернобурую и платиновую лису, соболя и белку. На эти деньги закупали продовольствие. 

Фото на анонсе: Роман Денисов/ТАСС