Андрей САМОХИН

31.08.2017

День знаний последние десятилетия ассоциируется не только с белыми бантами, трогательными галстуками первоклашек и охапками цветов. Каждый учебный год учителя и родители ожидают, какие новшества принесет им очередной образовательный цикл. Директивы федерального и местных министерств, изменения в отчетности, сдвиг учебных часов, новые предметы и требования к подаче материала и экзаменам — это лишь вершина айсберга. 

Перемены происходят постоянно, и многие из новшеств оказываются возвращением проверенных временем методов. Как найти баланс между традициями и инновациями, какие направления развития станут ключевыми — об этом газета «Культура» поговорила с учеными и руководителями школ.

Без сомнения, ни один из общественных институтов не может застыть на месте. Технический прогресс, с одной стороны, развитие социума — с другой, задачи государства — с третьей, нужно успевать за всеми трендами. Но становятся ли школьные эксперименты и нововведения инструментами, помогающими общей цели? От прямого ответа на вопрос, кого именно мы хотим выпускать сегодня с аттестатом о среднем образовании, зависит и подход к соотношению традиции и инноваций, и само понимание последнего термина. Пока существует государство, именно оно задает желаемый общий вектор. Например, нужны ли сегодня творцы-интеллектуалы для прорыва страны в новое качество — инженеры, ученые, писатели? Или, наоборот, нам требуется грамотный персонал для обслуживания объектов жизнедеятельности.

Хуже, когда государство номинально декларирует одни цели, а вся практика образовательного комплекса работает на другое, как это у нас было еще совсем недавно. Однако за последний год ситуация изменилась. Парадоксально, но обращение к истокам классической школы и стало движением вперед. Сегодня в профессиональном сообществе, среди родителей и экспертов ведутся дискуссии: нужно и можно ли вернуться к советской системе с ее четкой предметностью, системными знаниями, с педагогом — как смыслообразующим центром всего процесса.

Некоторые меры и даже только намерения, озвученные главой Минобрнауки Ольгой Васильевой по корректировке предыдущих школьных реформ, вызвали резкую критику адептов так называемой «гуманистической педагогики», проводников «открытого образования». Им видится, с одной стороны, «возврат в советские казармы», с другой — «средневековая клерикализация». Но вместо этого по факту происходит весьма осторожное, хотя и последовательное восстановление отечественных традиций в этой сфере — воспитание будущих граждан, знающих и увлеченных, а не «грамотных потребителей». И в этом контексте сокращение числа аттестованных учебников, возвращение полновесного сочинения, астрономии и, скорее всего, с этого учебного года — обязательного госэкзамена по истории; отход от тестирования в пользу творческих работ, появление единой шкалы оценивания (то есть прямого влияния результатов ЕГЭ на оценки в аттестате) — все это также можно назвать инновациями. Прямо по пословице «новое — хорошо забытое старое».

Всем понятно, что невозможно буквально вернуться — ни в советскую школу, ни в дореволюционную гимназию. Эксперты признают, что даже в чудовищном хаосе образовательных экспериментов постсоветского периода есть позитивные тренды, которые стоит развивать. Никто не собирается, например, отказываться от появившихся элементов самоуправления, возросшей роли родительских комитетов, тематических профилей, современных форм подачи материала с использованием мультимедийных средств, привлечения к организации учебного процесса интернета и гаджетов. К тем же электронным дневникам, вызывавшим поначалу много неудовольствия, даже в провинции уже привыкли. Хотя самые дальновидные директора и продолжают в обязательном порядке дублировать их старыми бумажными аналогами.

Надо признать без паники и кликушества, что современные подростки черпают и будут черпать информацию из «Википедии», обучаться навыкам через ролики YouTube, общаться с одноклассниками через сетевые коммуникаторы. Вопрос: что именно они получат из глобальной паутины? Запретить Сеть невозможно, контролировать контент и обучать детей самим фильтровать информацию — необходимо. Не случайно накануне Дня знаний стало известно о том, что глава Минобрнауки предложила сдавать  смартфоны во время уроков: они явно мешают учебному процессу. По словам Ольги Васильевой, сейчас многие школы уже оснащены гаджетами (планшеты и электронные доски), и этого достаточно, чтобы рассмотреть необходимый материал. Российское образование не отказывается от мультимедийности, но корректирует ее избыточность. 

В прошлое ушли, получив должную оценку родительского сообщества, а позже и государства, такие «новинки», как вальдорфская педагогика по мотивам антропософии Рудольфа Штайнера, шведская программа полового просвещения, уроки дурно понятой «толерантности». К счастью, сегодня не существует «идеальной методики», простое следование которой объявилось бы лекарством от всех бед. Образование стало сложнее, и готовых рецептов не даст никто. 

Своим мнением о происходящих в российской школе инновационных процессах с нами поделились профессора вузов и руководители средних учебных заведений. 

Сергей Черняховский, доктор политических наук, профессор МГУ:

«Сегодняшний выпускник-пятерочник по знаниям равен в лучшем случае троечнику моего времени. Это очень краткий, но исчерпывающий приговор всем тем «инновациям», через которые провели наше среднее образование за четверть века. В школе пока не реализуется цель воспитать грамотного человека, гражданина, при этом, что характерно, и практических навыков среднее образование почти не дает. Скажем, той же информатике, которая сегодня в центре внимания, в вузах студентов приходится переучивать. Это же относится и к востребованной вроде бы экономике...Что уж говорить про фундаментальные технические и гуманитарные знания! Исключительно порочна, на мой взгляд, погоня администрации за количеством выпускников, поступивших в вузы, и оценка успешности школ по этому критерию. При этом во многих старших классах сформировалась нездоровая атмосфера, в которой хорошо и всерьез учиться уже просто неприлично. Идет только натаскивание на ЕГЭ. Часто учителя элементарно боятся своих учеников, директора боятся их родителей. О каких новшествах в такой ситуации можно всерьез рассуждать?

Хотя я бы предложил одну кардинальную инновацию, связанную с тем, что система среднего образования у нас перестала правильно работать еще в советское время. Речь о том, что любого ученика школа обязана выпустить из своих стен с аттестатом об окончании. Между тем есть индивиды, которые с какого-то момента теряют всякое желание и мотивацию учиться. Их буквально тянут за уши — хотя бы до окончания основной школы. А зачем? Не хочешь получить среднее образование, не исправляешь двойки, хамишь учителям — иди гуляй без аттестата, устраивайся на неквалифицированную работу, если куда-то возьмут. В таком случае мотивация у детей резко возрастет.

Считается, что современную нацию формируют три института: армия, школа и пресса. По моему твердому убеждению, школа должна немного напоминать казарму. Во всяком случае — не богадельню и не большой «игровой дом». Жизнь не игрушка, и к обязательности, к долгу, так же как и к наказаниям, надо привыкать с детства. Тогда мы перестанем, наконец, получать в вузах тысячи новых инфантилов с завышенными амбициями. 

Могу предложить и другую инновацию: спецкурс по русской и зарубежной научной фантастике, изучению мировых утопий и антиутопий. Задача — привить подросткам вкус и способность к творческому взгляду в будущее, некий футурологический дискурс. Чтобы они когда-нибудь нашли выход из того социального тупика, в котором прозябает сегодня не только Россия, но и остальной мир.

Может ли школа сегодня, отчасти вопреки социуму, стать «точкой сборки» будущего? На мой взгляд — да, хоть это и очень сложно. В качестве дальнего аналога приведу средневековые монастыри, сохранившие и приумножившие классическую культуру античности, рухнувшую в Европе после падения Римской империи. Первая задача здесь — именно сохранить национальное и мировое культурное наследие. Вторая — прочертить пунктир в будущее, где люди могли бы жить как люди, а не роботы-потребители. Любые технические и педагогические инновации должны работать на эти задачи». 

Александр Пыжиков, доктор исторических наук, профессор МПГУ:

«Реформирование, модернизация предполагают прогресс. В данном случае — методические и инструментальные новшества, которые позволили бы и педагогу, и ученику быстрее и качественнее: одному — давать, а другому — получать знания и навыки. А у нас в результате двадцатилетних «реформ» в образовании произошел явный регресс по всем позициям.

Советская послевоенная модель, опиравшаяся, с одной стороны, на дореволюционный гимназический опыт, с другой — на выдающиеся достижения советской науки, в частности математической школы Колмогорова, была эффективнее, чем западная. Это признали, например, американцы и японцы, которые откровенно ее передрали, видоизменив под свои реалии.

Наши же горе-реформаторы ельцинского призыва рыскали по всем западным закоулкам, выковыривая оттуда «передовые методы» и пытаясь затем механически перенести их в родные пенаты. Общий итог плачевен.

Довольно многие из ядовитых образовательных «побегов» 1990-х выросли из зерен квазинауки — педологии, которую у нас активно внедряли в школьное обучение в 1920-х. В центре ее стояла как бы благая цель — всемерное изучение детства как феномена. Теоретически в ее рамках были получены определенные достижения — например, положено начало детской психологии, педагогики для детей с отклонениями в развитии. Но на практике методы педологов тесно перекликались с расовыми теориями, евгеникой, социодарвинизмом. Они приводили к страшным извращениям в учебном процессе и в интеллектуально-моральном облике школьников. Именно из педологии растут идеи классных диспутов вместо обычных уроков, отмены оценок, экзаменов и домашних заданий. 

В 30-х этот экспериментариум в советской школе был остановлен, и она во многом вернулась к классическим дореволюционным принципам. Однако ныне эти потерпевшие историческое фиаско идеи нам вновь и вновь подкидывают «прогрессоры» из ВШЭ и некоторых других центров. Ведь примерно тот же «джентльменский набор» предлагается сегодня под маркой «финской системы образования», якобы самой эффективной в мире. Отдельно оговаривается, что корни у нее советские. Только не уточняется, что времен Троцкого и Петерса, а не Гагарина с Келдышем. И еще стоит уточнить насчет «эффективности». Вопрос на самом деле — центральнее не бывает: эффективна для чего? Кто на выходе: умеренно креативные сотрудники компании Nokia и мебельных фирм, тихие потребители пива и хот-догов, толерантные полуроботы? Может быть, для Финляндии это и есть в самый раз. А для России?»

Стоит послушать и практиков — директоров, которые годами находят баланс между старым и новым в текущей школьной жизни. 

Людмила Погудина, директор лицея №24 г. Ижевска:

«Наша школа, которой уже восемьдесят два года, в 1997-м переформатировалась в классическую гимназию — с приоритетом гуманитарных дисциплин, языковой составляющей, бальными танцами. Но несколько лет назад правительство озвучило острую потребность государства в специалистах с физико-математическим направлением. Таким же был устойчивый запрос и наших ижевских родителей. Откликнувшись, мы решили реорганизовать гимназию, «заточив» ее на технические дисциплины. Для нас это стало серьезным испытанием! За парту вместе с учителями информатики сели все остальные преподаватели, включая гуманитариев. За основу взяли образовательную модель «Один ученик — один компьютер». Также гимназия попала в программу по углублению информатизации в школах минобразования Удмуртской Республики. Электронный дневник, другие технические новинки мы освоили чуть ли не первыми в республике. У нас в классах, например, сегодня задействованы внутренние электронные сети, в которых компьютеры учеников соединены с учительским. На таком базисе нам проще стало выиграть тендер администрации Ижевска на формирование школьных центров робототехники. А в этом году — получить грант Минобрнауки РФ в миллион с небольшим рублей на тиражирование нашего опыта.

При этом, я хочу это специально подчеркнуть, мы не забросили гуманитарные предметы, они по-прежнему в гимназии на высоком уровне. Также у нас традиционно развито гражданско-патриотическое воспитание. В широкой программе под названием «Русский дом» мы продолжаем углубленно заниматься с детьми традиционной материальной и духовной культурой русского народа, у нас работает свой музей, не прервались связи с ветеранами. То есть, взяв на вооружение технический прогресс и даже сместив главный учебный акцент в сторону технических и естественных наук, мы сохранили саму душу школы, которая формировалась десятилетиями в советские годы. В этом смысле у нас нет никаких противоречий между инновациями и традициями. Последние, в нашем понимании, это живой педагогический опыт, передающийся из поколения в поколение»

Также не чувствует никакого антагонизма между двумя этими началами директор ярославской школы №42 им. Н.П. Гусева с углубленным изучением французского языка Наталья Галочкина. Скажем, бумажные дневники, по ее свидетельству, используются наряду с электронными — так удобно и родителям, и детям.

«Мы настороженно относимся к экспериментам, в которых предлагается отмена традиционных оценок и уроков, хотя, безусловно, слышали об этом, — говорит она и добавляет: — Наша школа тесно сотрудничает с французскими, ребята оттуда приезжают к нам, мы выезжаем к ним. И я могу констатировать: средние образовательные центры во Франции очень традиционны и дорожат этим. Наши гости даже удивлялись степени компьютеризации у нас — у них всего этого гораздо меньше. Мультимедиа, скажем, вроде электронной доски или видеопроектора, используют во время урока максимум пятнадцать минут, книжки читают обычные, бумажные. Требования к ученикам там при этом весьма строгие — никакого либеральничания, как у нас в последние годы!»

Любопытный факт: Ярославль, как известно, город театральный, и вот в 42-й школе уже давно с ранних классов, кроме походов в театр, практикуются уроки-спектакли. То, что нам сегодня рекомендуют как неслыханную финскую инновацию, в этой ярославской школе уже давно традиция.

В свою очередь, директор гимназии №1 г. Тулы Алексей Пономарев рассказал о своих вариантах нововведений на фундаменте классической гимназической системы — с ее изучением древних языков и другими отличительными признаками. Туляки разбили цикл обучения на четыре этапа: с 1-го по 4-й классы — прогимназия, с 4-го по 7-й — основная школа, а далее — предпрофильное и профильное обучение. Ученики могут выбирать факультеты, как в вузе: филологический, физико-математический, химико-биологический — каждый со своим уникальным учебным планом. А сверх этого — факультет дополнительного образования, который здесь называют «воспитательным». И этой инновации, предварившей нынешние «профили» в российской школе, в Туле уже двадцать лет! Важная особенность — все занятия абсолютно бесплатны, из родительского кошелька здесь ничего не тянут.

Интерактивные и обычные доски, древняя филология и новейшие гаджеты, физика и лирика — ничто из этого, по мнению директора тульской школы, не противоречит друг другу. Если, конечно, педагог остается педагогом, а обучение не превращается в «образовательную услугу».

Ключевым для образования сегодня является философский и в то же время сугубо практический вопрос: как вернуться к традиции, двигаясь при этом только вперед? С наскока ответить на этот вызов нельзя. Пока что все перемены, происходящие в образовании, — часть поиска образа будущего. Школа, как это и должно быть, принимает в этой общей работе свое посильное участие.

Фото на анонсе: Евгения Новоженина/РИА Новости