Алексей КОЛЕНСКИЙ

06.07.2017

В кинотеатре «Спартак» города Павлово были подведены творческие итоги учебного года Академии кинематографического и театрального искусства Никиты Михалкова. Успехи тридцати выпускников впечатляют: на их счету три постановки — пластический спектакль «Воскресение» по мотивам романа Льва Толстого, водевиль «Тина», новая инсценировка бунинских и чеховских рассказов «Метаморфозы 2» и пять игровых короткометражек. Вручая дипломы, Михалков напутствовал слушателей, а после церемонии ответил на вопросы корреспондента «Культуры».

культура: «Метаморфозы 2» показали суть Вашего метода, основанного на пяти классических актерских школах. Станиславский с его «четвертой стеной» представлял игру как происходящее здесь и сейчас. Вахтангов изобрел актерское «реле» — электромагнитное поле между исполнителями, обменивающимися электрическими зарядами. Михаил Чехов учил рисковать, опускаться в бездны, превращая внутреннего шута в трагического героя. Питер Брук, подобно Колумбу, открыл вневременные пространства, в которых резонировали и оживали великие мифы... 
Михалков: А Шарль Дюллен настаивал: если у актера есть недостаток, он должен сделать его любимым зрителями. Не бояться уродства, а представлять его в свете образа. Да, вы правы, мы сознательно строили миниатюры так, чтобы продемонстрировать концептуальные итоги нашей работы со слушателями.    

культура: Но главной тайной Ваших «Метаморфоз» остаются кинематографические чудеса: буквально из воздуха на подмостках материализуются предметы. Гитары, самовары, санки, рассыпающиеся по сцене яблоки наполняют сюжеты новым, неожиданным смыслом... 
Михалков: В этом основа актерского и режиссерского мастерства — загрузить пространство выразительными средствами ровно настолько, насколько это необходимо, помогая созданию атмосферы светом и цветом, деталью или ремаркой, кинематографическим искусством. 

культура: А что лично Вам дал этот учебный год?
Михалков: Пищу для самопознания. Каждый день и час мне приходилось формулировать важные вещи, о которых я не мог задуматься, если бы не участвовал в процессе обучения. Метод — не курс лекций от а до я, а живая студийная работа. Для меня это колоссальный, архиполезный, творческий и человеческий опыт. Я бесконечно благодарен коллегам и слушателям за личную заинтересованность в общем результате. Положа руку на сердце, признаюсь: я учился в Щукинском училище, окончил ВГИК, люблю обе альма-матер, но никогда не испытывал страстного желания вернуться в их стены. А прошлогодних выпускников от Академии за уши не оттащишь — они продолжают посещать мастер-классы, репетиции, слушать, впитывать, участвовать в нашей жизни. Значит, атмосфера, которую мы создаем, является для них воздухом правды. Это мне дороже всего. Возвращаясь в Академию, выпускники разогревают свой внутренний аппарат.

культура: Мы несем ответственность за тех, кого приручили...
Михалков: Это верно. Но я не обещал званий и признаний, а вооружал наших слушателей. Пока мы не можем гарантировать постоянную занятость каждому из них, но живем мечтой о создании гигантской бродячей труппы, кочующей по стране с нашими постановками. 

После торжественной части «Культура» побеседовала с выпускниками Академии о том, что дал им учебный год, как много они успели познать и изменились ли их творческие планы. 

Анастасия Башкина: 

— Я не умела пользоваться своей энергией, обрела этот навык здесь — прежде всего, в общении с художниками крупного масштаба и высокого полета, впитывая их жизненный и профессиональный опыт. Эти понятия неразделимы. Десять лет работала в театре, и ни от одного режиссера не слышала тех вещей, которые говорил нам Михалков, их невозможно усваивать, не подвергая себя ежедневному самоанализу. Сейчас пишу сценарий, собираюсь поставить камерный спектакль по мотивам своих стихов. 

Александр Ведменский: 

— После окончания саратовского училища я много снимался, но все время чего-то не хватало. Теперь же я усвоил, как существовать в кадре при максимальной загрузке, как обращаться со словом.

Режиссер «Тины» Александр Коручеков учил выходить на сцену с заранее заведенным мотором и вести историю за собой. Это долго не получалось (мой герой мало что собой представляет), и лишь накануне премьеры я заработал как следует. Секрет оказался прост: перед спектаклем про себя проигрываю роль до конца. Перегорев, выхожу на сцену, чтобы наполниться историей вновь. Очень нервничаю, но на подмостках все как рукой снимает.

Сейчас, когда прихожу на пробы, общаюсь ровно, без заискиваний и мельтешения. После Никиты Сергеевича передо мной может сидеть кто угодно — я прихожу не на смотрины, а на работу. 

Учиться у Михалкова трудно. Начиная, понял: потерял все, что умел. Здесь я буквально заново родился. Трижды за год собирался уходить из профессии, не понимал, чего от меня хотят. Затем возвращался на репетиции, и Михалков шаг за шагом вывел меня на тропинку, научил использовать внутреннюю маету как механизм поиска образа... Больше не хочу возвращаться в театр, ищу себя в кино, часто говорю «нет» тому, что уже играл. 

Марианна Васильева: 

— Академия вернула мне себя. Театральный вуз учит: делай так, а не так, это хорошо, а то плохо. И я не могу без самоедства, но впервые обрела для этого полную свободу. В «Метаморфозах» сыграла сразу две роли — мужскую и женскую, это вышло случайно. Как-то на репетиции призналась, что выучила текст партнера. Михалков сказал: сыграй за двоих, потом расхохотался: «Так и оставим». Я готовила шесть отрывков, но из всех он выбрал этот «монолог» и благословил: «Делай, что хочешь!» Я просила его порепетировать со мной, сделать замечание. Он ни в какую... Что роль получилась, поняла лишь на премьере. Не знаю, как выдержу эти два месяца без театра и того ощущения, что рождается на сцене. 

Ольга Озоллапиня:

— Самое главное, — повторял Михалков, — понимать, что было с твоим персонажем до того, как он вышел к залу: кто его родители, как рос и оказался здесь и какую погоду принес с улицы. Я научилась ни на кого не надеяться, самостоятельно идти к роли и на этом пути встречаться с режиссером. Я должна давать ему полноту ощущений материала, он — свое видение, при этом обмене может произойти настоящее чудо.

Ближе всех классиков сцены мне стал Михаил Чехов, а в целом Академия помогла перестать стесняться, не бояться выглядеть некрасивой, но прежде всего — оставаться человеком. Поверьте, на сцене это не проще, чем в жизни.

Игорь Сергеев: 

— Никита Сергеевич вооружил нас методом глубокой самостоятельной работы. Большую роль сыграли и мастер-классы с профессионалами, делившимися опытом органичного профессионального существования. У Никиты Михалкова и моего вахтанговского мастера Александра Коручекова похожие взгляды на то, каким должен быть театр. Не случайно еще в Щукинском училище он многое давал нам сверх программы, контрабандой, готовил театральный спецназ, в частности, привлекал хореографа Сергея Землянского. Михалков научил нас существованию на крупном плане, в камерном режиме. Я заболел этим театром и, надеюсь, в ближайшее время найду себя в нем. 

Екатерина Грачева: 

— По первому образованию я журналист, но, живя в формате новостных передач, ощущала дефицит внутренней свободы. Академия дала уникальную возможность взглянуть на себя со стороны. Мы подготовили много удачных отрывков, Никита Михалков отобрал лучшие, сказал: «Сейчас не имеем права рисковать, нам нужно стопроцентное попадание». Играя чеховскую «Княгиню», поняла свою задачу: выйти из состояния надменного самолюбования. Отрывок не позволял ни фальшивых слез, ни наигрыша... И тут со мной — совершенно точно — произошли изменения, за которые безмерно благодарна Никите Сергеевичу. Теперь знаю, как должны работать с актерами режиссеры и на что мы способны в хороших руках. Знакомые театралы были восхищены «Метаморфозами», отметили уникальное соединение кино и театра — рапидов, звуковых и музыкальных эффектов, насыщенность световыми приемами при минимуме декораций. 

Готовясь сыграть роль набожной княгини, взяла благословение у священника. Он был в зале и сказал, что едва ли не каждый день сталкивается с подобными историями на исповеди. Значит, я попала в характер, но прежде — в типаж. Эту роль мне предложил сам Михалков, он понял, что здесь я смогу найти себя. Учеба в Академии дала мне метод, с помощью которого можно совершенствоваться бесконечно... Это как нырнуть из бассейна в океан. 

Варвара Рябова:

— Скажу о главном. Только здесь я поняла что люблю себя и свою речь. Мое заикание — не признак профнепригодности, если я превращу его в краску для образа оно может добавить шарма… Никита Сергеевич часто повторяет, что все свои недостатки «артист должен сделать любимыми для зрителя». В конце концов, не в речи дело. Если ты наполнен психологическим жестом, индивидуальные особенности уступают место сценической задаче, тут уже не хватает воздуха для лишней рефлексии и суеты, количественный опыт проб и ошибок переходит в немыслимое качество. Академический год убедил меня в том, что я достойна служить театру и следую единственно верным путем.

Олег Федоров: 

— Мне довелось играть роли, в которых я находил себя. В какой-то момент я понял, что устал от удач и шаблонов, ощутил себя никем. Это стало моментом истины и благодарной почвой для открытий. В Академии мне удалось по-новому взглянуть на себя, полностью измениться, максимально обнулить историю — научиться работать с чистого листа. Это был изнурительный, но радостный труд.

Фото на анонсе: Павел Дубенцев