Владимир МАМОНТОВ, публицист

22.06.2017

В Челябинской области произошла душераздирающая история, словно бы списанная прямо у Достоевского. Начальник так называемой микрофинансовой организации (обычно это ростовщики самого гадкого извода) посетил своих должников вместе с судебными приставами. Он был зол: деньги-то не взыскивают. Намеревался получить причитающееся, описать имущество и тем самым вернуть себе тело кредита и набежавший барыш: «тыщ» эдак шестьдесят. Приставы тяжело посмотрели микрофинансисту в глаза и сказали: ну, пошли.

Старик-процентщик посетил дом первого должника — пастуха. Назовем его… Ну, скажем, Родион. Хотя на деле он Николай. По счастью, Родиона не было дома. Потому что аналогия с историей, однажды описанной Федором Михайловичем, могла бы стать прямой: взору жестокого процентщика предстала ужасающая бедность. И ручаться, что Родион не возьмется за топор, было нельзя. В жилище пастуха не нашлось ни единого предмета, который можно было бы пустить с молотка. Заложить. Рыдая, отнести скупщику. Какие еще бывают слова, коими классики описывали кромешное дно нищеты? Ветер в кармане да вошь на аркане? Был составлен акт об отсутствии имущества, подлежащего аресту.

Очевидцы-приставы заметили, что, выходя из каморки Родиона, процентщик вынимал соринку из глаза. Сначала не придали этому значения. Но тут произошло удивительное: микрофинансист был якобы так потрясен, что простил Родиону долг и пошел к следующему кредитору.

Там он увидел очень похожую картину: мать детей, мал мала меньше, назовем ее… Ну, скажем, Соня, сообщила, что тридцать причитающихся тысяч она выплатить никак не сможет. Женщина могла бы отдать в виде движимого имущества собаку, если бы та не была уже продана. Пришлось это сделать, поскольку Жучка много ела. Теперь же, благодаря удачной сделке, появилась временная возможность накормить детей. В остальном взору визитеров представали ужасающие приметы голи и нужды, а нос терзал прогорклый запах голодомщины и пауперизма.

Процентщик на этом месте разрыдался совершенно, не стесняясь, простил долг Соне с ее детишками, как и Родиону, — и поспешил удалиться, наскоро распрощавшись с приставами, ибо дальнейший жалостливый обход принес бы разорение ему самому. Добросердечие ростовщиков тоже, знаете ли, пределы имеет: не подбросил Соне ста рублей, как Лужин Мармеладовой, чтоб в воровстве ее обвинить, уже спасибо.

Имел ли место подобный случай в действительности? У меня нет оснований не доверять средству массовой информации, описавшему коллизию, достойную пера классика. Верю я также и в то, что под влиянием минуты и самые жестокосердные люди способны на благородные поступки.

Однако слезинка ростовщика — это литература. Есть статистика. В России сейчас в долговой яме находится более 40 миллионов человек. Из них регулярно обслуживают свои долги менее 10 миллионов. Задолженность составляет триллионы рублей! И что прикажете процентщику из Центробанка, всех простить? Понять? Нет, этого не разжалобишь. «Экономический спад, население должно реагировать рационально, — процитирую первого зампредседателя ЦБ Сергея Швецова, — оно должно понимать, что завтра можно потерять рабочее место».

Если честно, я с ним отчасти согласен. Сам знаком с парнем, который, оставив в провинции семью, приехал в Москву на заработки. Получил аванс, взял кредит — и купил себе новый телефон, который беспрерывно звонит у него в кармане куртки — он не берет. Потому что знает: то жена в слезах спрашивает, чем он прикажет детей кормить.

Но все-таки это не только личная дурь моего знакомого: давайте не будем забывать, в какой обстановке он живет. Что жужжат ему в уши. О чем поет телевизор. Во-первых, кругом общество потребления, все ездят на новеньких машинах, заселяются в пентхаусы, мимо носа носят чачу, мимо рота — алычу. Реклама славит дедушек, взявших кредит на амуницию для внука, которая стоит его годовую пенсию. Банки зазывают, подлинные проценты пишут мелко, подзуживают — ты чего, хуже других? Особенно подловато выглядят как раз микрофинансовые учреждения, зачастую полуподпольные. Они щедро дают тысчонку до зарплаты — а потом бедняга влипает так, что не расплатится до смерти. И это не фигура речи. Памятна, думаю, история, как забили должника в Перми — и всего-то за пять тысяч рублей. Детей якобы хоронили, требуя долг с бабушки. Рискну предположить, что разжалобившийся ростовщик просто уже ободрал достаточное количество клиентов, так что можно и милосердие проявить: все равно дельта будет в его пользу. Если же он действительно преисполнился христианского чувства, то пусть бросит ремесло свое.

Иначе никакого трогательного вывода из этой истории сделать не смогу: безжалостный старик-процентщик, вот кто он. Ален Иванович. Если не сказать Лужин. А то и Смердяков.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции