Ксения ПОЗДНЯКОВА

23.03.2017

24 марта, накануне Дня работника культуры, президент Владимир Путин вручит премии в области литературы и искусства за произведения для детей и юношества. Среди лауреатов нынешнего года — художник-мультипликатор Леонид Шварцман, детский писатель Анастасия Рогах и кинорежиссер Владимир Грамматиков. «Культура» побеседовала с Владимиром Александровичем о воспитании подрастающего поколения, новых технологиях и вечных ценностях.

культура: Для начала позвольте поздравить Вас со столь значительной наградой… 
Грамматиков: Спасибо огромное. Однако больше всего меня радует, что это победа детского кино. Ведь я получаю не только за себя, но и за всю детскую, семейную кинематографию.

культура: А как Вы оцениваете современное положение дел в отечественном детском кино?
Грамматиков: К сожалению, оно находится в довольно тяжелом состоянии. Но потихоньку надо выбираться. Эта награда — признание, что нам необходимо возвращать славные традиции, которые у нас были. Надо сказать, сегодня наметилось позитивное движение. Минкульт наконец-то сделал отдельный тендер. Раньше мы были в общей куче и получали деньги по остаточному принципу. Но нужно более внимательно подходить к отбору сценариев. Я не сторонник теории, что стоит брать количеством. Лучше сделать три-четыре глобальных проекта, постановочных, мощных, чем разбрасываться на всякие эксперименты.

культура: Присуждение премии совпало с тридцатилетним юбилеем Вашей картины «Мио, мой Мио». Как возник замысел фильма? 
Грамматиков: Шел 1985 год. Шведы обратились к Советскому Союзу с предложением сделать совместную картину. Постановщик непременно должен был быть из СССР. Почему? Потому что детское кино у нас тогда объективно находилось на очень высоком уровне. Особенно это касалось режиссуры. Я знаю, что продюсеры рассматривали многих именитых мастеров: Сергей Соловьев, Александр Митта, Борис Рыцарев, снявший «На золотом крыльце сидели…», «Принцессу на горошине», Павел Арсенов, автор «Гостьи из будущего». Но, как рассказал мне продюсер Ингемар Эйве, когда они увидели «Шла собака по роялю», то сразу решили: «Вот этот режиссер нам и нужен». Хотя моя лента не имела никакого отношения к западноевропейской сказке, им понравились энергия, озорство, свобода.

культура: Правда, что перед съемками Вам удалось познакомиться с самой Астрид Линдгрен? 
Грамматиков: Да, это произошло совершенно случайно. Я прилетел в Стокгольм по приглашению солиста группы ABBA Бенни Андерссона, композитора картины. Он как раз заканчивал рок-оперу «Шахматы», дал мне послушать фантастическую главную тему мюзикла. И тут в студию вбежал взволнованный Эйве и сказал, что со мной хочет встретиться Астрид Линдгрен. Изначально ничего подобного не планировалось. Но, узнав, что приехал режиссер, который будет ставить «Мио, мой Мио», она пожелала со мной увидеться. К восторгу продюсеров, писательница пригласила нас к себе. Прежде никто не переступал порога ее дома. Эйве был счастлив, для него это имело огромное значение. Я же, наоборот, испытывал тревогу и волнение: боялся, вдруг она задаст вопрос, какое кино мы намерены снять. А я еще понятия не имел, что именно буду делать. Понимал только, что западноевропейская сказка не похожа на русские, славянские. А врать этой великой женщине не хотелось.

Мы пришли к ней в гости, я принес в подарок гжельский чайник. К слову, квартира оказалась очень скромной. Астрид проводила нас в кабинет, заварила чай. Тут у меня все оборвалось, вот сейчас-то она и спросит про фильм, но вместо этого Линдгрен поинтересовалась, с какого возраста я себя помню. Ответил, что где-то с четырех с половиной. Рассказал, как мы с мамой возвращались в товарном вагоне из Свердловска в Москву. В итоге — два с половиной часа говорил о себе. После этого она обняла меня: «Я спокойна за судьбу Мио, получится хорошее кино».

культура: А она видела фильм? 
Грамматиков: Конечно, ведь премьера проходила в Стокгольме. В зале присутствовала даже королева с детьми. Сегодня принц и принцесса уже взрослые, а тогда им было 8–10 лет. К сожалению, с тех пор мы с Линдгрен больше не общались.

культура: Вы сказали, что западноевропейские сказки отличаются от славянских. А в чем разница? 
Грамматиков: Все другое — интонация, темпоритм, мотивации героев. К примеру, если взять «Золушку», то там история вовсе не такая добренькая, как у нас. В оригинале как-то жестче, реалистичнее.

культура: То есть мы бережнее относимся к детской психике? 
Грамматиков: Можно и так сказать. Европейские сказки — это предостережения. У нас же они звучат мягче.

культура: Как выбирали ребят для съемок? Известно, что знаменитый голливудский актер Кристиан Бэйл сыграл в «Мио, мой Мио» свою первую роль. 
Грамматиков: Сначала я хотел снимать наших детей, потому что с ними проще общаться. История эмоциональная, нам нужно было много-много говорить. Я даже получил из консульского управления МИД списки ребят, проживших долгое время в англоязычных странах. Но ко мне являлись развязные люди. Не романтичные, наглючие, самовлюбленные. Как же, они же побывали за границей! Конечно, такие не подошли. И я к радости продюсеров сказал: будем искать исполнителей главных ролей у вас. Они ответили, что проблем нет, в британской столице шесть театральных школ, там и подберем. Составил вопросник, мне отсняли на видео 260 детей. Прилетев в Лондон, три дня и три ночи сидел в номере, отсматривал материал, отобрал 70 человек. Вот они-то уже вышли со мной на прямой контакт. Пробы проходили в два тура. Меня не интересовало, как они поют, танцуют. Все этюды были на импровизацию. Первое задание — жесткое, рассчитанное на двоих. Сюжет таков: мальчик приходит к больному другу, и тот просит его выгулять собаку. Парень соглашается, а затем возвращается с мертвым псом: он спустил его с поводка, и тот попал под машину. И вот их объяснение… После просмотра разразился страшный скандал, потому что в Англии так не принято, детей до 18 лет курируют агенты.

культура: То есть общаться напрямую с ними нельзя? 
Грамматиков: Проблема заключалась в том, что дал столь эмоционально сложное задание без согласования с агентами или родителями. От меня требовали открыть, что будет в финальном туре. А я категорически отказывался. Если все заранее известно, о какой импровизации может идти речь? Три дня длилась битва, но потом нам все-таки удалось договориться. На финишную прямую вышли 30 ребят. Я вызывал претендентов по одному — агенты и родители оставались за дверью. Задание было такое: мальчик возвращается из школы и застает мать с вещами в дверях. Он спрашивает: «Мама, куда ты»? Она объясняет: «Джон, я расстаюсь с твоим папой, и может случиться так, что и с тобой не увижусь полтора-два года». Задача состояла в том, чтобы любым способом помешать ей уйти — уговорить остаться, убедить еще раз поговорить с отцом. Делать можно было что угодно. Кто-то рыдал, кто-то орал на нее, обвинял в эгоизме.

культура: Не каждый взрослый с таким справится… 
Грамматиков: Да, это было сложно. У меня даже видео хранилось с пробами Кристиана Бэйла. К сожалению, журналисты взяли кассету посмотреть и не вернули. В результате выбрали двоих: Бэйла и Николаса Пиккарда. Причем мы долго думали, кого на какую роль назначить. Кто Мио, а кто Юм-юм. В итоге Мио играл Пиккард, а его лучшего друга Юм-юма — Бэйл.

культура: А случайно ли так вышло, что королевство Мио — страну Желанную — снимали в Крыму? 
Грамматиков: Абсолютно. Просто я всегда очень любил Крым. И так получилось, что натура для волшебной страны нашлась именно там. Съемки также велись на севере Шотландии, где обнаружили замок злодея Като, и в Стокгольме, где начинается история. Многое было выстроено в павильонах на студии Горького: пещеры, внутреннее убранство замка, Башня смерти, куда заточили главных героев.

культура: Вы по-прежнему один из ведущих режиссеров детского кино, последние семь лет занимаете пост креативного продюсера студии Disney в России. Чем-то отличается диснеевский подход к делу? 
Грамматиков: Они более подробно рассматривают сценарий. У нас порой запускается проект, а замысел еще дорабатывается. Здесь такое исключено. Должна быть готовность не на сто, а на 110 процентов.

культура: Американские продюсеры как-то влияют на Вашу работу? 
Грамматиков: Нет. Конечно, глупо не использовать их опыт, согласитесь, но все решения мы принимаем самостоятельно. Сами ищем идеи, сами реализуем. Только что закончили съемки и монтаж фантастической ленты «Последний богатырь». Премьера назначена на октябрь. Инновационная русская сказка. Современный ребенок имеет совершенно иное информационное пространство, и это необходимо учитывать.

культура: Дата Вашего рождения приходится на День защиты детей. От чего, по-Вашему, их стоит защищать? 
Грамматиков: В первую очередь от несправедливости. Дети очень чувствительны к этому. Ну, и от того потока информации, который на них свалился. Не надо открывать все двери нараспашку. Все-таки нужно проводить отбор. И родителям, и педагогам. Мы должны быть очень внимательны, дозировать доступ к интернету и социальным сетям, нести ответственность за то, что они видят. Просто потому что должны.

культура: Ребенок может расти на наших сказках. Как мы с Вами. А может на иностранных. В итоге есть ли разница? 
Грамматиков: Я бы не стал так дифференцировать. Хорошее кино — оно и наше, и западное. Посмотрите, какие великие гуманистические идеи заложены в мультфильмах компании Pixar: «История игрушек», «Тачки». Глупо что-то закрывать. Просто нужно создавать свое. При этом не стоит входить в конкуренцию, это бессмысленно. Лучше дополнять друг друга. У нас есть вещи, которые не могут они, и наоборот. В чем наша сила? В потрясающих традициях, в истории — все это надо использовать. Должна быть преемственность. Разумеется, менять формат необходимо. Современный ребенок, имея игровое пространство, где он сам выбирает оружие, героев, зарабатывает очки, требует иного подхода. И тем не менее, нужно успевать закладывать в него, как гомеопатические шарики, человеческие истины. Он должен это проглотить и, главное, понять. Мы, по крайней мере, стремимся работать именно так. Новые технологии плюс традиции.

культура: Многие Ваши маленькие артисты затем стали хорошими актерами: и Мария Машкова, и Лянка Грыу, и Анастасия Меськова. Отслеживаете их судьбу? 
Грамматиков: К сожалению, нынешняя жизнь не дает плотно общаться. Мы сами себе не принадлежим. Это то, что меня больше всего раздражает. Раньше в марте я всегда уезжал в горы, на Чегет, кататься на лыжах. А сейчас не могу ничего запланировать на неделю вперед, потому что постоянно вторгаются какие-то обстоятельства.

культура: Разве прежде было не так? 
Грамматиков: Конечно. Теперь мы все заложники обстоятельств. Все так быстро меняется, а мы вынуждены подстраиваться. Меня это страшно печалит. Только ничего не изменить, такова реальность.

культура: Но в чем-то мы стали ближе: телефон, скайп, интернет. Можем общаться практически круглосуточно. 
Грамматиков: Коммуникационно — да, а душевно — нет. Мы уже не помним телефонов ближайших друзей, все на кнопке. Мобильник потерял — конец света: ни контактов, ни адресов. Хотя, согласен, инновации дают определенные преимущества. Оперативность, к примеру. 25 лет назад мне и в голову не могло прийти, что можно послать фильм через океан, и практически в ту же секунду там получат изображение. Или GPS. Где бы я ни ехал, мне на русском языке приятным голосом указывают путь.

культура: Получается, то, что для нас было фантастикой, для сегодняшних детей скучная реальность… Их все еще можно удивить? Неужели? 
Грамматиков: Бесспорно. Да, дети XXI века более практичны, но они продолжают мечтать и все равно верят в чудо. Нуждаются в нем. Без этого нельзя. Вечные ценности никуда не делись. Будь человеком, будь добрее, и чудо придет.

Фото на анонсе: Екатерина Чеснокова/РИА Новости