Петр АКОПОВ

15.12.2016

В сирийской войне произошел коренной перелом: правительственные войска взяли под контроль всю территорию крупнейшего города страны — Алеппо.

Окончательное освобождение восточных кварталов мегаполиса случилось буквально через два дня после неожиданного захвата Пальмиры отрядами ИГИЛ — организации, запрещенной в России. Но потеря царицы пустыни вызвала почему-то гораздо больший резонанс, нежели действительно знаковое взятие Алеппо.

Мы участвуем в сирийской войне уже 14 месяцев, а сама она длится шестой год. Формально главной проблемой является самопровозглашенное на землях Ирака и Сирии радикальное исламистское государство, которое весь мир считает террористическим. Но помимо «черного халифата» в этих странах существует множество серьезнейших противоречий, подпитывающих огонь гражданской междоусобицы, — национальные, религиозные, территориальные проблемы. Есть и активное внешнее участие в конфликте региональных держав (Турции, Ирана, Саудовской Аравии), глобальных лидеров (США, России, Франции, Великобритании), а также религиозных фанатиков, всевозможных экстремистских групп, разведок и прочих боевых формирований. То есть эта война — многоуровневый конфликт, имеющий сложнейшие внутренние и внешние причины. К чему подобное напоминание? К тому, что смешно было читать после внезапного захвата Пальмиры летучими отрядами ИГИЛ, что «Россия понесла огромный имиджевый урон», что «российская разведка все проспала, а сирийская армия слаба и бездарна».

Шапкозакидательские настроения существовали лишь в умах некомпетентных и не имеющих никакого отношения к руководству РФ «экспертов». Ни Путин, ни отечественные дипломаты и военные никогда не говорили о том, что «Россия сейчас тут всех победит». Напротив, всегда подчеркивалось, что целью нашей операции является укрепление позиций сирийских властей, возвращение им стратегической инициативы и создание условий для начала переговоров о перемирии с оппозицией. Москва отправила на Ближний Восток только свои ВКС и небольшое количество советников. Это означает, что мы не ставим перед собой задачу освобождения всей территории Сирии от «антиасадовских повстанцев». 

Во-первых, такое физически невозможно, да и неправильно — кроме пришлых фанатиков и террористов против Асада воюют местные группировки разной степени радикальности. Иного пути наведения порядка в стране помимо мирного урегулирования нет, но к пониманию безальтернативности переговоров надо принудить всех вооруженных противников Дамаска. Чем Россия и занимается, причем достаточно успешно.

Во-вторых, для полной победы потребовалось бы устроить в Сирии наземную операцию с использованием стотысячной армии — нам это не нужно ни по каким соображениям. Самое главное — жизни наших солдат. А кроме того, какой смысл «освобождать» страну извне? Для того чтобы здесь наступил мир, должны победить сами сирийцы — то есть одной из внутренних сил необходимо превзойти оппонентов в военном плане, пользоваться доверием существенной части общества и договориться с другими сторонами конфликта о послевоенной пересборке государства. Никакого иного рецепта нет, поэтому роль России сводится к тому, чтобы боевыми и дипломатическими методами помочь Башару Асаду стать именно такой силой. Россия воюет за Сирию в небе этой страны и на мировой арене, потому что нашим интересам отвечает ликвидация «черной зоны» на охваченных огнем землях. Так называемого «халифата», который различные западные и исламистские структуры принялись бы использовать для экспорта «исламской революции» в нашем направлении, в Среднюю Азию и на Кавказ. 

Да, мы громко подавали освобождение Пальмиры минувшей весной, поскольку это город с обложки отечественного, еще советского, школьного учебника истории, а значит, хороший повод просто и наглядно объяснить русскому человеку, «зачем Россия воюет в Сирии». И одновременно показать Западу: мы освобождаем занятые варварами памятники мировой культуры, в то время как вы ничего не можете сделать с ИГИЛ. Этот посыл был понятен и нагляден — и концерт Гергиева в античном амфитеатре носил столь же символический характер. И широкое информирование общественности тоже вполне уместно: как же еще бывает на войне, тем более, войне с теми, кто давно загадил интернет своими зловещими пропагандистскими роликами?

Тем не менее в Кремле прекрасно понимали, что освобождение Пальмиры не меняет принципиально хода баталии, что воевать еще предстоит долго и муторно. И не от нашей страны, повторюсь, зависит решающий успех, а от тех, кто сражается на земле — от сирийцев, помогающих им иранцев и ливанцев из «Хезболлы». Да, Россия делает все возможное, чтобы ускорить окончание бойни. Но не взятием Пальмиры определяется исход кампании — а как раз в Алеппо, который и был полностью освобожден на этой неделе. И это действительно эпохальное, переломное событие: крупнейший город полностью вернулся под контроль правительственных войск. После этого можно уверенно говорить о том, что война идет к завершению. Ибо военное, политическое, да и символическое значение Алеппо настолько велико, что без него антиасадовские силы теряют львиную долю уверенности в себе. Боевые действия будут идти еще несколько месяцев, максимум год, но путь к перемирию принципиально открыт. Со всеми, включая даже отдельные отряды ИГИЛ, которое в реальности представляет собой сложный гибрид местных племен с пришлыми джихадистами. И после потери Мосула — его иракцы под руководством американцев все-таки возьмут в ближайшие месяцы — «халифат» обречен. 

Однако это произойдет позже, а сейчас ИГИЛ, конечно же, будет выбит из древнейшего города. Хотя Пальмира и не Крым, но тоже в некотором роде теперь наша.