Виктория ЛАЗАРЕВА

03.12.2015

Российским журналистам за границей нередко приходится сталкиваться с давлением различных местных институтов, а то и с недоброжелательным отношением общественности. Это тем более удивительно, что речь идет о западных демократиях с их декларируемым приматом свободы слова и свободы печати. Мы обратились к коллегам из отечественных СМИ с вопросом, как им работается сегодня за рубежом. Прежде всего нашими собеседниками стали представители телевидения.

Жанна АГАЛАКОВА, собкор Первого канала в Нью-Йорке:

— Давления со стороны местной власти ни в бытность собкором Первого в Париже, ни теперь, когда возглавляю бюро в Нью-Йорке, не испытывала. А сложности во взаимодействии порой бывали. Трудно стало работать в США года полтора назад. Очень немногие эксперты и политологи соглашались на интервью. Большинство отказывали, даже если тема была невинной и далекой от политики. Однажды делала сюжет о долголетии. Попросила мэрию Нью-Йорка о комментарии — сколько в городе долгожителей, как их проблемами занимаются... На том конце провода поначалу возник энтузиазм: у нас столько проектов, даже отдел специальный есть. Но попросили короткую паузу, чтобы получить разрешение на комментарий у пресс-службы. Таковы, дескать, правила. И исчезли. День, два... На третий звоню сама. Интонации на том конце уже совсем другие: в настоящее время комментариев не даем. И повесили трубку.

Виктор СИНЕОК, спецкор РЕН ТВ по Европе: 

— Проблем в общении с условно «простыми людьми» нет и сейчас. А вот представители власти и чиновники российских журналистов стали как будто побаиваться. Были и примеры, когда на нас пытались оказывать давление. Например, буквально несколько недель назад в Париже. Наша съемочная группа прилетела туда после террористической атаки в центре города. Пока мы снимали там, где и французские журналисты, проблем не было. Но потом мы отправились в кварталы, населенные мигрантами, куда местные СМИ не суются. Нас встретила полиция, спросила, кто мы. Узнав, что русские, нам тут же попытались объяснить, что здесь снимать запрещено. На вопрос, почему, ответили просто: «Потому что мы из полиции». Выполнить свою работу нам этот инцидент, впрочем, все равно не помешал. Если говорить о каком-то негативном отношении со стороны самих иностранных граждан, то здесь могу вспомнить разве что стычки с украинскими активистами или представителями СМИ. Еще в те времена, когда на Украину можно было спокойно приехать. Но это ведь особый случай, да? 

Сергей ГОЛЯНДИН, спецкор LifeNews по Европе: 

— Вероятность возникновения сложностей в работе журналиста в первую очередь зависит от страны. Так, когда были теракты в Париже, власти сильно не препятствовали журналистской работе, но в мусульманских эмигрантских районах встречались агрессивно настроенные местные жители. Они бросались на камеры — хотя и в пределах разумного, до рукоприкладства не доходило, просто мешали работать, оказывали психологическое давление на корреспондентов. То же самое было в Брюсселе, где и полиции-то, собственно, почти не было. Мы думали, что там будет какое-то усиление, может быть, даже армия. А вот и нет.

Кроме того, вспоминаются сложности с проведением журналистских расследований в Черногории. Там власти не особо радовались контактам с нами, всегда посылали от одного чиновника к другому, стремясь всячески затягивать рабочий процесс. Расследование, кстати, касалось непонятного способа продажи земли местным чиновником. Когда начинаешь такие острые истории раскручивать, в Европе часто отфутболивают.

Надежда КЕВОРКОВА, международный обозреватель телеканала RT: 

— Многое для меня зависит от региона. Скажем, в арабских странах Ближнего Востока проблем почти нет: люди, к которым я иду на интервью, обычно хорошо знают, какая у меня позиция. А вот когда я брала комментарии от имени Russia Today, например в США, действительно были определенные сложности. Тамошние важные спикеры не любят давать комментарии государственным телеканалам. Точно так же они, кстати, отказывают «Голосу Америки». Единственная угроза, которая мне когда-либо поступала, исходила от граждан Израиля или от людей, которые так или иначе связаны с Израилем. Они угрожали мне и моему мужу — публицисту и телеведущему Максиму Шевченко — из-за нашей позиции по палестинскому вопросу. 

Но, конечно, в целом у коллег масса проблем — не выдают визы, разрешения на работу, препятствуют съемкам, арестовывают, высылают. В мире наблюдается определенное ужесточение в отношении журналистов. Чем менее демократична и развита власть, тем больше она вымещает злобу на СМИ. В Ираке было чрезвычайно тяжело работать под американской оккупацией. В Израиле журналистам также очень сложно, нас избивают, арестовывают. Этот регион считается самым опасным для работников масс-медиа: в 2014-м по количеству убитых журналистов мировым «чемпионом» стала Сирия, а следующие три места заняли Ирак, Израиль и Украина. 

Алексей ВЕСЕЛОВСКИЙ, собкор НТВ в Нью-Йорке: 

— Однажды я пытался взять комментарий у кого-либо из бывших сотрудников американских спецслужб, работавших или в СССР, или в стране бывшего Восточного блока. У меня был целый список из десяти человек, и я стал по нему звонить. Какие-то телефоны уже не работали, но троим дозвонился. И на вопрос, откуда я, когда я начинал представляться: «Россия. НТВ», мои собеседники просто говорили: «Нет, спасибо, до свидания», либо сразу клали трубку — такой вот маленький, но дружный бойкот. Может быть, у этих отставных бойцов невидимого фронта еще не вышел срок давности? А может, у них на всю оставшуюся жизнь сохранилась неприязнь к Советскому Союзу, к России.