Алексей КОЛЕНСКИЙ

19.02.2015

20 февраля — премьера исторической драмы Дмитрия Месхиева «Батальонъ», посвященной памяти русских женщин, павших на фронтах Первой мировой войны. Накануне премьеры «Культура» встретилась с актером Евгением Дятловым, сыгравшим в картине полковника царской армии.  

культура: Какова роль Вашего персонажа в истории формирования «Первой женской военной команды смерти Марии Бочкаревой»?  
Дятлов: Мой герой — кадровый офицер Русской императорской армии, отвечавший перед Временным правительством за анализ фронтовой обстановки. Затея Керенского для него — нонсенс. Но, приняв вызов эпохи, полковник поступает согласно  индивидуальному кодексу чести и уходит с девушками на фронт. 

культура: На этом история не заканчивается? 
Дятлов: Нет, пришлось поработать на натуре, в грязи и дыму. Подобный опыт с полным погружением во фронтовую атмосферу испытал лишь однажды — в Сталинграде, воссозданном художником Алимом Матвейчуком для сериала Сергея Урсуляка «Жизнь и судьба». Там все — вплоть до закопченных гильз и драных обоев — внушало ужас, подавляло натурализмом. Надеюсь, и на этот раз режиссер не разминулся с исторической правдой. Рабочие материалы картины мне показались удачными. 

культура: И тем не менее русские «амазонки» стали жертвами пиара политиканов-февралистов?
Дятлов: Ситуация, казалось бы, очевидная. Однако фронтовая обстановка внесла коррективы в проект временщиков. На этом и строится интрига картины. 

культура: Что вдохновляло на работу? 
Дятлов: Военные мемуары, воспоминания о героизме защитников крепости Осовец — знаменитой «атаке мертвецов». Невозможно остаться равнодушным к трагедиям Первой мировой, определившей расклад сил на весь ХХ век. Последствия той бойни проявляются и сегодня. 

культура: Речь о нерешенных геополитических вопросах?
Дятлов: Скорее, о том, что ответы на них никто не ищет. Как и сто лет назад, политиканы, стремящиеся перекроить мир, раздувают пожар глобальной катастрофы. 

культура: Правы мыслители, утверждавшие, что война 1914 года растоптала веру в прогресс, похоронила личность под монолитом масс?
Дятлов: Безусловно. Я до сих пор не вижу, чтобы обычный человек что-то значил. Если отвлечься от религиозного аспекта, величайшая ценность человеческой жизни сегодня никем не рассматривается всерьез, а существующая по звериным законам масса цветет и пахнет. Высший абсурд этого животного состояния человечества проявился в Первой мировой. 

культура: Какие картины заряжают Вас чувством патриотизма?
Дятлов: Те, что будят душу и помогают ощутить себя в конкретных исторических обстоятельствах. «Отец солдата», «В бой идут одни «старики», «Они сражались за Родину», «На войне как на войне», «Торпедоносцы»... 

культура: За творчеством современных режиссеров следите? 
Дятлов: Ценю фильмы Александра Сокурова, Александра Котта, Юрия Быкова, жду премьеру «Тихого Дона» Сергея Урсуляка. 

культура: Сожалеете, что не пригласил в картину?
Дятлов: Очень. Но что поделаешь — очевидно, уже по возрасту не подхожу. Всегда хотел сыграть Григория Мелехова. Проглотил «Тихий Дон» в десять лет, перечитал спустя три года, и после школы, и заканчивая театральное училище... Декламировал жене вслух, записал аудиокнигу. Это великий роман. Надеюсь, у Урсуляка все получится.

культура: Вы работаете в театре, снимаетесь, постоянно гастролируете — даете по десять сольных концертов в месяц. Что держит в тонусе?  
Дятлов: Возможность переключаться, избегать рутины. А главное — ток, идущий от публики на вечерах русского романса. 

культура: Интонация романса — тонкая материя. Очевидно, Вы неравнодушны к дореволюционной России...
Дятлов: С детства заслушивался народными сказками, зачитывался романами Василия Яна. Недавно познакомился с чеховской биографией Дональда Рейфилда и по-новому открыл для себя классика. Английский литературовед описал жизнь писателя, далекого от образа тихого, меланхоличного интеллигента в пенсне. Оказывается, в судьбе Антона Павловича немало параллелей с историей моих предков, так же непросто переживших переход из крепостного в свободное состояние.

культура: Существует роль, которую Вы готовы играть вновь и вновь, не останавливаясь? 
Дятлов: Трудно сказать. Сейчас выхожу на подмостки МХТ в образе Свидригайлова. Поражаюсь масштабу фигуры, погружающейся в ад и одновременно старающейся зацепиться за небеса. Эта темная сторона планеты «Достоевский» — бездонный мужик, сочетающий зверство и внутренний плач по утерянному Богу. Было бы здорово сыграть Свидригайлова в кино.