Юлия ШАМПОРОВА

22.02.2022

В интервью «Культуре» Наталия рассказала о том, как тайно начала снимать кино, о женских образах в современном российском кинематографе и о разнице в подходе к профессии во Франции и в России. Ее дебютный полнометражный фильм «Первый снег» выйдет в прокат 3 марта, а затем появится на платформе Start.

Тридцатилетняя Наталия Кончаловская, дочь российского режиссера Андрея Кончаловского, длительное время жила во Франции, где изучала политологию и кино. Не так давно она вернулась в Россию, чтобы снять свою дебютную картину «Первый снег» о том, как несчастлив человек, находящийся не на своем месте, и как важно найти в себе силы, чтобы делать то, что нравится.

В центре истории – молодая девушка Кристина, она только закончила университет, проходит стажировку на нелюбимой работе, и живет с мамой, которая постоянно хочет ее за кого-то сосватать. Фильм, снятый при поддержке Министерства культуры, получил в 2021 году приз на фестивале «Окно в Европу» за талантливое воплощение богатого и противоречивого женского мира.

— Вы изучали политологию в Sciences Po во Франции, а затем киноискусство в Сорбонне, как проходил ваш путь от «нормальной» профессии к кино?

— Я всегда хотела изучать и снимать кино, но так получилось, что меня отправили во Францию в эту школу, которая на самом деле дала мне очень хорошее гуманитарное образование и понимание мира. Но во мне прочно засела мысль о режиссуре и о кино, поэтому я просто начала сама снимать короткие метры, изучая все на практике. Я сняла несколько коротких метров во Франции, начала рассылать их по фестивалям и они довольно хорошо прокатились. Это дало мне толчок, чтобы продолжать.

— Почему вы решили вернуться в Россию и снимать свой полный метр здесь?

— Когда я только начинала писать эту историю, это было лет пять назад, я еще жила во Франции, и думала, что буду снимать там, но скоро я поняла, что это очень русская история. К тому же, для меня важно и символично было снимать мой первый фильм в Москве, — я здесь выросла.

— Вы сами работали над сценарием фильма. Почему для вас было важно самой написать эту историю?

— Это касается всех фильмов, для коротких метров я тоже все сценарии писала сама. Это авторские фильмы, очень личные, и работа идет от задумки до сценария и режиссуры, мне очень важно, чтобы в них было выражение моих мыслей и чувств.

Наверное, есть разные режиссеры, но у меня не было ситуации, чтобы я читала чей-то чужой сценарий, и думала: «Да, я хочу это рассказать».

— Как Андрей Кончаловский отнесся к тому, что вы решили стать режиссером?

— Я начала снимать короткие метры, не говоря никому в семье. Мне было важно понять для себя, что это такое, и смогу ли я. Когда в итоге я показала свои короткие метры отцу, видимо, он что-то в этом увидел и поддержал меня. После этого он позвал меня поработать вместе. Я работала скрипт-супервайзером (ассистент режиссера по работе над сценарием, который отвечает за соответствие того, что происходит на съемках, сценарию. — «Культура») на его фильмах «Рай» и «Грех», это был очень богатый для меня опыт. Это единственные площадки, на которых я работала не как режиссер, и это довольно уникальная история, далекая от того, как обычно снимают в индустрии, от того, в каких условиях снимала я, как дебютант, например. В последнее время отец разработал многокамерную съемку, у него немного другой подход к работе режиссера на площадке.

При этом у нас довольно разные взгляды на кино из-за опыта, возраста, поколенческих факторов. Я и советуюсь с ним, и отстаиваю свои взгляды.

— В сценарии есть момент, когда и мать, и дочь пытаются уйти от своих проблем — в отношения с мужчинами. И закономерно за этим последует провал. Вы хотели показать ошибочность такого решения? Почему Кристина не видит, что встречается со школьником, а не с ученым, исследующим ледники, как он ей представляется? Это же очевидно зрителю?

— Насчет очевидности есть разные восприятия. Пока мой фильм показывали не так много, но люди по-разному реагируют на этого школьника. Что касается Кристины и ее отношения к Павлу, мы же ничего не знаем о нем как о человеке, она, скорее, влюбилась в идею свободы, которую Павел транслирует.

Иногда мне кажется, что мы рады сами обманываться, когда мы хотим во что-то верить. Для меня это не история любви, а романтическая дружба, которая помогает героине на ее пути. В фильме есть мелодраматичные линии, но они не главные.

— Я считаю важным говорить о женщинах в кино. Часто мужской образ определяется на экране через профессию, а женский — через отношения с мужчиной. Женской субъектности в российском кино очень мало. У вас героиня, конечно, же субъектна, но из-за постоянного нажима со стороны матери вступает в странные отношения. Вы хотели показать, что это не выход из сложной ситуации?

— Мне кажется, что любая трактовка интересна, потому что в сценарии все равно много неосознанного. Для меня она входит в эти отношения, потому что Павел не соответствует идеалу ее мамы, и это определенный бунт со стороны героини.

— Насколько можно говорить об автобиографичности этой истории, сталкивались ли вы сами с ситуацией нелюбимой работы и прессинга из-за отношений?

— Все мои фильмы, короткометражные в том числе, идут от личного опыта, вещей, которые меня волнуют. Все, что я делаю, проходит через меня, поэтому, конечно, в фильме есть какие-то мои личные размышления и опыт того, что я наблюдала вокруг себя.

Я не могу сказать, что история фильма автобиографична, но она очень личная, это то, что я много замечала, возвращаясь в Москву, так как я здесь не жила восемь лет. Я замечала, что в России есть сильное давление на девушку по поводу того, что она должна выйти замуж, найти какого-то состоятельного ухажера. Это отличалось от моего опыта во Франции и шло вразрез с ним. По поводу престижной, но нелюбимой работы, мне кажется, что это очень распространенная ситуация, и многие сталкиваются с напряжением из-за того, что тебе действительно хочется, и тем, что надо или считается престижным.

В фильме давление идет со стороны мамы, но мне кажется в целом общество постоянно от нас чего-то требует. Соцсети сильно давят на людей, создавая ситуацию, когда все постоянно сравнивают себя друг с другом.

— Практически одновременно с вашим фильмом вышел сериал «Номинация» Надежды Михалковой о самоидентификации героини, работающей в киноиндустрии. Можно ли говорить об определенном тренде, который появляется в нашем кино на репрезентацию женщин?

— Я думаю, что во всем мире есть такой тренд, становится модным, чтобы персонажами фильма были разные женщины. И очень здорово, что, как вы говорили, в истории героини на экране поднимается не только тема замужества, но и самоопределения и самореализации.

— Сложно ли вам было войти в индустрию после возвращения из Франции, или все же это было сделать легче, чем любому другому женщине-режиссеру без связей. Насколько ваша фамилия вам помогает?

— Сложно сравнивать, потому что не могу представить себя на другом месте. Так как мою фамилию знают, часто заведомо есть какое-то отношение, которое может быть как позитивным, так и негативным, я сталкивалась с разным. Поэтому, не знаю, помогает или нет. Сталкивалась с тем, что когда фильм берут на фестиваль, кто-то говорит «ну понятно», когда не берут – такая же реакция. Я стараюсь на эту тему не рефлексировать и просто работать.

— Можете рассказать о разнице в подходах людей в киноиндустрии во Франции и России?

— Я сняла несколько коротких метров во Франции и в России, но я только вхожу в профессию. Конечно, разный менталитет, люди по-другому общаются, по-другому функционируют.

Во Франции все любят спланировать заранее. С одной стороны это удобно, а с другой – сложно отклониться от плана. В России более гибкие люди, но есть такое, что многое делается в последний момент, но обобщать, конечно, нельзя.

— Что можете рассказать про сами съемки? Столкнулись ли вы с ковидными ограничениями?

— Мы снимали осенью 2020 года, и съемки растянулись, потому что несколько человек, включая меня, заболели ковидом, и пришлось приостановить съемки на целый месяц. Мы закончили снимать в середине декабря, а должны были – в середине октября, и было очень страшно, что пойдет снег до того, когда нам нужно было, чтобы он пошел.

— Насколько сложно для вас было организовать команду, найти продюсеров и получить грант от Министерства культуры?

— Я думаю, что все, кто причастен к кинопроцессу, знают, что все это сложно и долго. Была череда определенных совпадений. Завершились съемки «Греха» в Италии, я приехала в Питер, где мы снимали короткий метр, дипломную работу оператора Маши Фалилеевой, с которой впоследствии снимали «Первый снег», я продолжала работу над сценарием, рассылала его продюсерам, вернулась в Москву и тут задержалась, хотя почти все мои вещи еще были во Франции. Это микс между моими целями и случайностями, которые со мной происходили.

А с Леной Степанищевой, моим продюсером, нас познакомил Саша Симонов, оператор, который работал с моим отцом, и с которым мы очень подружились на площадке. Когда у меня был завершенный сценарий, я показала его Лене, и она заинтересовалась. Сценарий дорабатывался, было много модификаций, появлялись новые линии персонажей. Потом мы уже подавались в Минкульт.

— Какие планы на следующие проекты?

— Я работаю над сценарием полного метра, также у меня есть несколько сериалов в процессе написания.

Я очень жду, когда выйдет в прокат «Первый снег». Сложно двигаться дальше, когда фильм есть, но его еще почти никто не видел, и есть некоторое ощущение незавершенности. Кино существует только со зрителем. 

Фотография: www.kino-teatr.ru. На анонсе кадр из фильма "Первый снег".